Впрочем, регулярно возникающий дефицит идей не был единственной проблемой. Б-подвал стал предельно сложен технически и физически. Сепулькарий до лагеря был относительно благоустроен, да и водопровод не давал сбиться с пути, но — за лагерем наросло уже столько же, если не больше, новых продолжений. Отнюдь не благоустроенных. Не все группы выдерживали это. Так, в целом сильная команда Володи Андрусенко при попытке поработать в Б-подвале тащилась туда более трех суток — просто не пролезали в узости — и сдалась, не дойдя до фронта раскопок.

На 1989 год пришлось сразу два прорыва. Первый из которых и обнадеживал, и — разочаровывал. Степа раскопал в Б-подвале очередной стометровый кусок, за которым все стало уже совсем плохо. Несмотря на ветер со всех сторон, физически вызывавший ощущение предельной близости к цели. Огромный завал, маленькие дыры, гипсовые шарики, и — никаких перспектив, что дальше станет легче. Оставалось тупо копать по всем возможным направлениям в надежде, что осталось чуть-чуть. Пещеры подошли друг к другу уже достаточно близко, чтобы желательные направления стали совсем непонятными. С имеющейся точностью увязки пещер и подземных топосъемок можно было только сказать, что остались первые метры. Или первые десятки метров. В любом направлении.

Во-вторых, мы с Володей Детиничем, как это водится, в последний день экспедиции нашли очень перспективную и легко копаемую точку в Низком Зале Промежуточной. Перспективную отнюдь не в смысле возможного соединения с Кап-Кутаном, а в смысле нового района. За которую немедленно взялся Вятчин, чья экспедиция начиналась через месяц. И вопреки всем ожиданиям, он нашел продолжение, идущее именно навстречу Б-подвалу. И не только идущее навстречу, но и выглядящее в точности так же, как Степин концевик — завал со впаянными в шарики реликтами древних гипсовых люстр. И что самое главное — в его конце был слышен стук кувалд из Б-подвала. В этот раз — реальный. Впрочем, наличие слышимости могло с равным успехом означать как метры, так и сотни метров — плиты, разносящие стук до трехсот метров, мы знали.

Неприятно было то, что возможность стыковки опять стала проблематичной. Найденный Вятчиным ход, названный Галереей Бешеных Собак, не только транспортировал ветер от Низкого в сторону Б-подвала, но и собирал по дороге ветры с других участков Промежуточной. В частности, с Тещиной Гостиной. Создавалось впечатление, что это — своеобразное «горлышко», собирающее все ветра, которые дальше опять рассасываются и появляются во всех пяти ветвях Б-подвала. А это могло означать только одно — между пещерами есть серьезная разница в высотах и этот точечный переход воздуха происходит через вертикальную щель, скорее всего непроходимую. Примерно такая же разница в высотах получалась и по топографической увязка пещер. Но увязка сама по себе могла быть и ошибочной, а здесь — такое подкрепляющее соображение. К тому же — тупик Галереи Бешеных Собак без динамита был совершенно не копаемым.

Последний массированный штурм Б-подвала состоялся в 1990 году, во время нашей совместной экспедиции с американцами. Балашихинцы, причем наиболее упорные из них — Голованов с Бородиным. Вятчин. Степа. Пряхин. Словом, сборная команда высшей лиги. И каждый махал кувалдой в своем собственном шкурнике. И все абсолютно без толку. Чем дальше, тем хуже.

Руки опустились. И вот тут в первый раз в истории в Б-подвал полез Бартенев. То есть не совсем в первый — на экскурсии он лазил туда и раньше. Но копать — в первый. За неимением отечественных фанатиков, с большой командой англичан. Англия — очень хорошо исследованная страна, и их спелеологи, в отличие от наших, уже чуть ли не половину столетия не находят ничего нового иначе, чем в результате длительных раскопок. Некоторые пещеры у них методично копаются лет по двадцать. Так что наши проблемы для них — дело привычное и плевое.

Ха! Привычное и плевое. Б-подвал за пару дней доломал и англичан. Был принят единогласный вердикт, что на весь этот Б-подвал следует забить русско-английский мозолистый хрен, а заодно поставить на нем крест. Причем последнее решили учинить физически. А за неимением креста вставить в последний раскоп молоток. Который все равно было лень тащить наверх.

И все-таки есть Бог на свете. Или нечто его заменяющее. Иначе трудно было бы объяснить, что ровно на следующий день к Бартеневу пришел главарь сидевшей в Промежуточной команды красноярцев. Невинным и смущенным голосом он осведомился, где лежит пикет номер такой-то, а рядом — стоит молоток.

Опять наслушавшись энтузиаста раскопок в Тещиной Гостиной Пряхина, красноярцы учинили еще один прочес ее окрестностей. А окрестности там такие — во все стороны потолок постепенно понижается, переходя в слишком низкую для проползания горизонтальную щель. Копать хоть и тяжело, но можно в любую сторону. И вот в конце одного из старых раскопов, заглянув в щель, они увидели на горизонте явный блеск металла. Не найдя туда обходов, они прокопались. Всего метров пять. Всего за пару часов. Но сориентироваться в лабиринте дальней части Б-подвала не смогли, и даже полной уверенности, что прокопались туда, куда нужно, не имели. Совместный траверс и торжественное завершение топосъемки решили вопрос. Все мои соображения о высотных несбивках и о структуре ветров оказались неверны. Зато теперь рекорд был. И в том, что последнюю точку поставили именно бывшие практически ни при чем красноярцы — была высшая справедливость. Слишком много групп положили слишком много сил на прохождение Б-подвала, чтобы лавры достались какой-то одной.

Траверс между пещерами был повторен только один раз, и то случайно, и с немалыми приключениями. К Б-подвалу, несмотря на совершенную стыковку, отнюдь не пропал интерес — найти из него продолжение на юг, куда стекала основная масса пещерных вод, и где пока нет ничего — задача существенно более важная и интересная, чем состыковать известные пещеры. Не намного уступает ей и задача прокопать первый северный (балашихинский) вариант, который за периметр, конечно, не выйдет, но может вывести в большой район «белого пятна» между основными частями пещер. И в 1993 году, после выдерживания определенной паузы, первая такая попытка была предпринята группой Виктора Коршунова. Безуспешная. А изюминка была в том, что ребята пошли без лагеря — на рекогносцировку. Да еще и забыв наверху карту. И когда в самой южной точке стали думать, как выбраться обратно, додумались вернуться через Промежуточную. Из тех соображений, что туда (против ветра) и без карты легко пройти, а обратно (по ветру) можно потерять много времени в блужданиях.

То, что до Промежуточной не так уж и близко, а дорога не мелиорирована даже в первом приближении, при этом было забыто. Вероятно, это был самый тяжелый выход за всю историю исследования пещеры — рабочий выход в Б-подвал, совмещенный с траверсом в Промежуточную и возвращением на Баобаб через поверхность. И с поиском выхода из Промежуточной, потому что карты с собой опять же не было, а те два входа из трех, которые ребята знали, оказались на замке.

За историей соединения Кап-Кутана Главного с Промежуточной как бы остаются в тени все попытки соединения с другими пещерами системы. А их тоже было немало. От Кап-Кутана Главного до Таш-Юрака приблизительно такое же расстояние, как было до Промежуточной в момент начала кампании, и направление действий на Таш-Юрак одно время было весьма модным. Сомнительность одной из геологических структур (не будет ли она давать сплошную полосу непроходимых завалов) эти попытки приглушила. Да и в варианте с Промежуточной достаточно быстро прорисовались элементы, идущие навстречу Кап-Кутану Главному, а в Таш-Юраке были они пока неизвестны. Для начала следовало прокопаться в Таш-Юраке куда-либо южнее главной галереи. А любые исследования этой пещеры остановилось приблизительно в 1980 году. И причина тривиальна — лень, помноженная на неверие в свое понимание пещер. Если в Кап-Кутане Главном и в Промежуточной еще оставалось довольно много ходов, где можно ползти лишь слегка подкапываясь, то в Таш-Юраке просто не было ни одного возможного продолжения, не требующего капитальных раскопок. Эта пещера вообще заложена на слишком малой глубине под слишком большой излучиной каньона, и потому набита всякой рыхлятиной в очень большом количестве. Когда Ялкапов со своими пра-самоцветчиками пробивался из первого зала пещеры во второй, ему пришлось выкопать вдоль дикобразьей тропы канаву длиной около двухсот метров с парой боковых тупиков. И нет никаких оснований думать, что дальше будет сильно легче. А наши спелеологи пока не дошли до английской стадии развития и такие пещеры не копают. И вообще, в случае с Кап-Кутаном Главным и Промежуточной была одна существенная особенность, поддерживающая энтузиазм. Со стороны одной из пещер возможное соединение просто шло. Хоть и узко, и длинно, и неудобопонятно, но — шло. Даже почти не требуя длительных раскопок. В Таш-Юраке же нужно было капитально и без надежд на быстрое продвижение рыть с обеих сторон. Возможно, всего неделю, но столь же возможно — и пару лет.