– Да это вроде бы не секрет, – заметила Хэлен, залпом допивая водку. – Ты оставишь почти все Саше. И по мелочи нам.

– Я изменила завещание!

Арсений с дочерью вновь обменялись многозначительными взглядами. Похоже, для них это не было секретом. А вот для Саши…

Сын Снежаны ушам своим не поверил!

– И кто же стал твоим наследником? – спросила американская тетушка, алчно сверкнув глазами.

– А ты как думаешь, Хэлен?

– Я бы поставила на Сеню.

– Логично. Но неверно.

– Неужто ты меня решила осчастливить?

– Хэлен, побойся бога! Тебе умирать вслед за мной! – Снежана рассмеялась. – Зачем женщине твоих лет столько денег?

– Если следовать твоей логике, то всех нужнее деньги твоему малолетнему любовнику… Ему, что ли, все завещала?

Лицо Темы осталось таким же непроницаемым, как всегда, а вот ступня начала дергаться.

– Ценю твой юмор, – сдержанно улыбнулась Снежана. – Но нет, не Тему я сделала наследником.

– Тогда кого?… Только не говори, что Дашку? Это приблудную девку?

– Не смей так о моей дочери! – взвился Арсений.

– Да молчи уж… Нашелся благородный рыцарь! Приветил какую-то шаромыжницу…

– Хэлен, не надо, – остановила старуху Снежана. – Наследница все равно не она.

– Тогда кто? Кто остался?

И старуха начала шарить колючим взглядом по лицам присутствующих. Естественно, Карелина и Герду она в расчет не брала, поэтому в конечном итоге остановилась на…

– Ему? – прошипела Хэлен. – Этому неблагодарному выскочке? – И, оторвав взгляд от Кости, уставилась на Мороз: – Ты шутишь, надеюсь?

– Мой наследник – Константин! – торжественно провозгласила Снежана.

Некоторое время в помещении стояла тишина, но секунд через пять ее разорвал дикий смех Александра.

– Я понял! – выпалил он, на пару секунд прервав свой гогот. – Это ты, маман, так меня в очередной раз припугнуть решила, да?

– О чем ты, сына?

– Тебе же всегда не нравилось мое поведение, а в последнее время особенно…

– Не отрицаю.

– Я обещал исправиться!

– Обещал, но не сдержал своего слова.

– Мама, это не так быстро делается!

– Сын, в твоем распоряжении было много месяцев. Я давала тебе сотню шансов, но ты не воспользовался ни единым… Поэтому не обижайся! – Снежана смогла наконец поймать взгляд Кости. – Ты – мой наследник!

– Что ж… Спасибо, – ответил Костя. Вот так, и никак иначе. И без особых эмоций. Будто ему презентовали какую-нибудь мелочь типа ручки или бутылки коньяка.

– Не за что! В конце концов, именно благодаря тебе мне есть что завещать.

– А ты ничего не путаешь? – вскричал Александр. – Ты стала богатой благодаря моему отцу!

– И благодаря ему чуть не стала нищей. Он пытался отнять у меня все…

Карелин, выпивший свой коньяк, подошел к Герде и прошептал на ухо:

– Не пойму, зачем мы ей понадобились? На кой черт она упросила меня остаться?

– Возможно, ей нужны зрители…

И замолчала, потому что Костя вдруг встал и сказал:

– Снежана, я хотел бы поговорить с тобой наедине. Выйдем на пару слов?

Мороз милостиво кивнула, после чего поднялась, и они с Костей покинули гостиную.

– Нет, и как вам это нравится? – вскричал Александр, едва парочка скрылась из виду. – Сделать наследником постороннего? Когда у тебя есть сын, брат, племянница, тетка, наконец…

– Она вообще в своем уме? – подпела ему Дарья. – Хорошо еще, что ее кот умер в прошлом году, а то она бы ему, чего доброго, все завещала!

«И ни одного слова сожаления по поводу скорой кончины Снежаны, – подумалось Герде. – Как будто и не слышали…» И только она хотела поделиться этой мыслью с шефом, как к нему подскочил Александр и потребовал:

– Покажите мне завещание!

Карелин молча покачал головой.

– Да что вам, жалко? Дайте мне глянуть… Не верю я, что маман так со мной поступила!

– Левушка, – окликнул Карелина Арсений. – Лева, действительно, покажи нам документ. Ведь он у тебя в папке…

Но Лев Петрович был непреклонен.

– Я покажу его вам только с согласия клиентки, – сурово сказал он. – Но поверьте мне на слово, Снежана Алексеевна вас не обманула. Ее состояние наследует Константин.

Родственники вновь принялись обсуждать этот факт. В самый разгар ожесточенных споров на тему, в своем ли уме Снежана, наконец в гостиную вернулась она сама.

– Не зря мне икалось, – хмыкнула она, услышав обрывок разговора. – Так и думала, что вы меня добрым словом поминаете…

– Сестра, ты тоже нас пойми… – осторожно начал Арсений, но она не дала ему договорить:

– Отлично вас понимаю, дорогие родственники. Особенно тебя, братец. Ведь против Сашки вы с дочурой не просто так меня настраивали. Думали, я деньги вам отпишу. А тут такой облом!

Арсений побагровел. Лицо, до этого аристократически бледное, так резко покраснело, что Герда даже испугалась, не хватит ли его удар. Но оказалось, Арсений просто сильно разгневался. С силой швырнув свой бокал в стену, он развернулся на каблуках и вылетел из гостиной. Дарья бросилась за ним.

– Как эффектно! – не изменив своему спокойствию, проговорила Снежана. – Братец всегда умел красиво уходить. А что бокал, который он кокнул, не им куплен и стоит целое состояние, его, конечно, не беспокоит. Помнишь, тетя Хэлен, как он любил рвать на груди шелковые рубашки, купленные матерью на последние деньги? А швырять в окно фамильный перстень? Я уж про фарфор не говорю. Грохнет тарелку из царского сервиза, развернется вот так же и унесется с видом оскорбленной добродетели…

– А мы потом рубахи штопали, перстень искали, ползая на карачках по земле, посуду склеивали, – закивала Хэлен. – А матушка твоя в это время бегала по окрестностям, чтобы найти блудного сына и вернуть домой, пока не натворил глупостей.

– Теперь, как видишь, эти обязанности взяла на себя Дарья.

Хэлен, оставшись без официанта, роль которого исполнял Арсений, встала с дивана и прошествовала к бару, чтобы налить себе водки самостоятельно. Сделав это, она вернулась на свое место и спросила:

– Константин уехал домой?

– Нет, он здесь, – ответила Мороз. – Я попросила его остаться на ночь.

Брови Хэлен взметнулись вверх. От удивления она забыла, что в ее возрасте надо следить за мимикой.

– Ты опять? С ним?…

– Нет, тетушка, ты неправильно подумала, не за тем я попросила его остаться, чтобы возобновить отношения или просто переспать в память о былом… Нам нужно серьезно поговорить. Не впопыхах и не на эмоциях…

– Мама, а со мной не хочешь поговорить? – окликнул Снежану Александр.

– С тобой позже.

– Но я хочу сейчас!

– Слово «хочу» я слышу от тебя по двадцать раз на дню и все жду, когда ты выучишь другое…

– Какое другое?

– «Могу». И оно должно употребляться без частицы «Не». То есть не «Не могу», как обычно… Не могу там учиться, не могу тут работать, не могу это терпеть… А – могу! – Она холодно посмотрела на сына. – Я достаточно ясно объяснила?

Тот не удостоил мать ответом. Молча развернулся и удалился.

– Хорошо, что не в дядю пошел, – хмыкнула мать. – А то бы я не напаслась посуды.

– Неужто ты ему ничего не оставишь? – поинтересовалась Хэлен.

– Почему же «ничего»? Квартиру, в которой он живет, машину, мебель, картину Пикассо… – Она встрепенулась. – Кстати, Лев Петрович, я же забыла о картине! Ее тоже надо внести в завещание…

– Обязательно.

– Тогда пойдемте в кабинет, внесем изменение.

И они удалились. В столовой осталось три человека, но ненадолго. Хэлен, опорожнившая между делом бокал, отставила его, после чего поднялась (что характерно, даже не качнувшись) и негромко, обращаясь не к кому-то, а к самой себе, проговорила:

– Проветриться, что ли, немного? Но сначала в уборную…

И бодро зашагала вон из столовой.

– А я, пожалуй, похаваю, – подал голос Тема. И заспешил к столу, заставленному блюдами, тарелками, розетками, пиалами с экзотическими фруктами, нарезкой, икрой, оливками и прочей вкуснятиной. – Присоединишься? – спросил он у Герды.