Анджела с напускным безразличием пожала плечами.

— А Анджела Райан больше не мечтает.

Приподняв ее голову за подбородок, Бен заглянул ей в глаза. Анджела попыталась отстраниться, но он не позволил. Взгляд его проникал в самую душу, и Анджела невольно вздрогнула, представляя, чем может закончиться этот разговор.

Бежать от него! Сейчас же!

Но Анджела не могла двинуться с места, не могла пошевельнуться, не могла даже заговорить.

— Энджи…

— Бен!

— Тише. — Он легонько провел пальцем по ее губам, и от этого прикосновения Анджела едва не лишилась чувств. — Завтра я наверняка буду в этом раскаиваться, но сегодня… сегодня просто не могу удержаться!

И он склонил голову.

Нет! — отчаянно вопил рассудок Анджелы, но сердце и тело в унисон отвечали: да!

Сперва он коснулся губами ее губ осторожно, почти робко, словно боялся ее напугать. Словно хотел проверить, готова ли она к поцелую. Или к чему-то большему…

Готова! Конечно, готова! — кричала одна часть ее души. Но другая, рассудительная и умеющая заглядывать в будущее, предупреждала: из этого не выйдет ничего, кроме новых проблем и в конечном счете нового горя. Неужели прежних испытаний ей недостаточно?

Но этот сладкий вкус на губах, вкус шоколадного торта, какао и самого Бена… Ах, если бы это никогда не кончалось!

Поцелуй становился все увереннее, все жарче — и Анджела чувствовала, как в глубине ее существа разгорается ответный огонь.

Пора остановиться.

Легко сказать! Бен уже запустил одну руку в ее волосы; другая его рука легла ей на бедро, и Анджела вдруг обнаружила, что утратила способность думать и действовать.

За всю свою жизнь Анджела целовалась лишь с двумя мужчинами — с Дейлом и с Беном. Целоваться с Дейлом было приятно — и не более. Его поцелуи не разжигали в ней пламя, не заставляли забыть обо всем на свете, ощутить себя бутоном, готовым превратиться в цветок, жадно молить: еще, еще…

И она, глупая, воображала, что сможет остановиться!

Тепло рук Бена растопило холод в ее сердце. Его сила подарила ей ощущение безопасности и покоя. Вкус его губ заставил желать большего.

Анджела жаждала новых поцелуев. Жаждала объятий Бена. Жаждала хоть на миг забыть о том, как нелепо и несчастливо сложилась ее жизнь.

Ведомая страстным желанием, Анджела прильнула к Бену. В ответ он крепче прижал ее к себе, и поцелуй его стал жарче, словно требуя большего.

Все чувства Анджелы странно обострились. Тусклый огонек масляной лампы казался ярче тысячи солнц. Громом отдавалось в ушах тиканье часов. Щекотал ноздри запах еловой хвои.

Прижавшись грудью к груди Бена, Анджела ощущала биение его сердца — торопливое, взволнованное, в унисон ее собственному. Казалось, время повернуло вспять — как и девять лет назад, страстный голод бросил их в объятия друг друга. Но теперь все было иначе — ярче, реальнее. И еще: теперь Анджела ничего не боялась. Она чувствовала, что поступает правильно.

Девять лет назад Бен, неопытный и неловкий, неуклюже возился с пуговками на ее блузке. Теперь Анджела хотела раздеться сама. И, быть может, раздеть его. Нет-нет, теперь она будет умнее и не станет ложиться с ним в постель — но почему бы не разрешить себе помечтать?

Бен усадил ее к себе на колени и принялся прокладывать дорожку поцелуев от губ к чувствительной мочке уха. Анджела громко застонала, и он снова припал к ее губам.

Как хорошо… и как хочется большего!

Поцелуй продолжался; продолжались и взаимные ласки. Анджела не знала, сколько времени они просидели так, словно сплетясь воедино; но вдруг Бен резко отстранился.

— Если мы сейчас же не остановимся…

Остановиться? О нет! Огонь в камине уже догорал — но пламя в крови Анджелы только разгоралось. Никогда еще она не чувствовала себя такой живой, такой желанной. Сердце ее билось, словно очнувшись от долгой летаргии. Кровь кипела в сосудах. Каждое нервное окончание пело в восторге, напоминая о том, что значит быть женщиной.

— И что будет, если мы не остановимся?

— Помнишь, что случилось, когда ты задала этот вопрос в прошлый раз? — тихо спросил он.

Ларри.

И вдруг комнату затопил ослепительный свет. Засияла люстра, вспыхнула настольная лампа, замерцали разноцветные лампочки на елке.

Анджела, словно опомнившись, вскочила с колен Бена. На миг ее охватил страх — но его ласковая улыбка мгновенно превратила испуг в иное, куда более опасное чувство. В чувство, которого — как и поцелуев с Беном — ей отныне предстоит избегать любой ценой.

Ей нужно время. Время — и расстояние. Бежать от него, бежать! Куда-нибудь подальше. Лучше всего — в Антарктиду.

— Прости меня, — сказал Бен. Встав рядом с Анджелой, он нежно поправил выбившуюся из ее прически прядь волос. — Ты заслуживаешь большего, чем я могу тебе дать.

Слова его говорили одно, а взгляд — совсем другое.

Просто влечение. Так он сказал на свадьбе. Всего лишь гормоны. Стоит принять холодный душ или прогуляться по морозу — и все пройдет. Анджела облизнула пересохшие губы. Нет, из-за каких-то гормонов она не станет рисковать ни своим сердцем, ни семьей.

На следующее утро оказалось, что снег завалил дороги и выбраться из дома не удастся. Неведомо откуда налетевшая снежная буря продолжалась весь день.

Следующую ночь Бен провел без сна. Если снегопад не прекратится, ему придется и завтрашний день просидеть в четырех стенах чужого дома! Дома, который, как это ни смешно, он уже почти привык считать своим.

Нет, так дальше продолжаться не может. В конце концов, у него работа.

Бен сердито заворочался в постели. Кого он обманывает? Уснуть не удастся. И не стоит винить в этом работу или недостаток времени: истинная причина его бессонницы — Анджела.

Стоит ему закрыть глаза — и перед мысленным взором всплывает ее образ. Анджела в кухне… Анджела в его объятиях… в его постели. Еще немного, и ему придется во второй раз принимать холодный душ!

Черт побери, как все это некстати! Ему вообще не нужна женщина. Никакая. И тем более он не собирается затаскивать в постель мать собственного сына! Анджела не заслуживает интрижки на одну ночь. Ей нужно полноценное женское счастье — надежный муж, дом — полная чаша, детский смех… Вот почему прошлым вечером он заставил себя остановиться.

Но и сейчас, стоило вспомнить о том, как ее нежные губы прижимались к его зовущим губам, и температура у Бена, казалось, подскакивала на несколько градусов.

Наваждение какое-то.

Даже сейчас он не сожалел, что поддался искушению. И знал: позови его Анджела сейчас — он пойдет, не колеблясь и не задумываясь.

Может быть, Анджела — колдунья? Может, она наложила на него заклятье? Такая история встретилась Бену сегодня в книге сказок, которую он читал вместе с Ларри; и более логичного объяснения он, хоть убей, найти не мог.

Никогда раньше он ничего подобного не чувствовал. Ни к кому. Даже к той же Анджеле — девять лет назад.

Из прихожей послышался шорох.

— Ларри?

Нет ответа.

Бен встал и заглянул на верхний этаж кровати. Ларри спал крепким сном. Бен поправил на нем одеяло и на цыпочках вышел из комнаты.

Откуда этот странный звук?

По дороге в кухню Бен бросил взгляд на дверь спальни Анджелы. Оттуда не доносилось ни звука. Без сомнения, Анджела сейчас спит сном младенца под теплым одеялом, на белоснежной…

Нет-нет, об этом лучше не думать.

Поморщившись, Бен вошел в кухню.

— Что-то ты рано встал, — приветствовала его Анджела.

Она сидела за столом, перед ней стоял стакан молока и тарелка с печеньем. Волосы растрепаны, словно она только что встала с постели. Вид заспанный.

И чертовски сексуальный…

Хватит!

— Не могу заснуть, — признался Бен.

— Мне тоже не спится. — Она провела рукой по волосам — как хотелось Бену, чтобы это была его рука! — Знаешь, прошлой ночью мы совершили ошибку.