Прихватив рулетку, Лара отправилась к Митчу. Рассветная дымка рассеялась, солнечные лучи окрасили все в яркие, радостные тона. Казалось, за ближайшим поворотом ждет весна. Быстрым шагом Лара шла по заснеженному лугу, зябко поеживаясь.

Митч ждал на крыльце. В толстой зимней одежде он казался еще выше ростом и шире в плечах. Густые светло-русые волосы, кое-как приглаженные пальцами, спадали на небритое лицо.

Он был вызывающе сексуален. Лара собралась с духом и вошла в дом. Она с трудом контролировала свои чувства.

Митч стоял на полу в носках и прихлебывал из чашки.

— Чайник только что вскипел. Хочешь кофе?

— Отличная идея. На улице оказалось холоднее, чем я думала.

Пока он напивал кофе, Лара расположилась за столом.

Митчу нравился нежный персиковый румянец, появившийся у нее на лице. Был ли тому причиной только морозный воздух или что-то еще? Боясь беды, Митч запрещал себе задаваться этим вопросом. Движения пленительного стройного тела будили в нем томительное желание.

— Я не помешаю тебе работать? — спросила Лара, наливая в чашку молоко.

— Нет, мне не повредит небольшой перерыв. Я уже два и два сложить не могу.

— Пора мне приступить к делу, чтобы не отнимать у тебя целый день, — сказала она, отставив пустую чашку.

Лара бродила по комнатам, измеряла стены и двери, делала простенькие наброски, которые надо было обдумать дома.

Митч не собирался смотреть на нее, пока она, разгорячившись, не сняла пиджак.

Сидя на кухне, он тоже изнемогал, но по совсем иной причине. Подчеркнутые пушистым свитером формы сводили с ума, все тело напряглось. Никакая сила на земле не заставила бы его сосредоточиться на цифрах, пока Лара плавно двигалась вдоль стен.

Митч встал, подошел сзади и схватился рукой за балку. Тепло его массивного тела заставило Лару задрожать. Левой рукой он сжал ее тонкие, нежные пальцы.

Она стояла, не в силах пошевелиться.

Нежно и бережно пальцы Митча ласкали ее ладонь. Опустив голову, он вдохнул тонкий аромат ее волос и коснулся губами затылка. Лара чувствовала, как его рот двигался вдоль ее шеи. Все ее тело отзывалось на прикосновения Митча.

Найдя ртом мочку ее уха, он принялся ласкать нежную розовую плоть языком и зубами, разжигая в ней желание.

Лара глубоко вздохнула и застонала, склоняясь к нему на грудь.

Он шепотом произнес ее имя и стиснул в объятиях податливое теплое тело. Повернувшись к нему лицом, Лара не знала, что сказать.

Митч тоже не мог начать.

Он поймал ее губы своими прежде, чем Лара вымолвила хотя бы слово. Чуть не плача от удовольствия, она обвила руками его шею.

Он хотел ее всю. Хотел ее тело и душу, но его отрезвляли воспоминания. Любовь между ними невозможна. Ни сейчас, ни потом. Он позволил себе слишком много. Это несправедливо по отношению к Ларе. Она этого не заслуживала. Его долг — забыть о Ларе. Она имеет право на счастье, которого не сможет с ним найти.

Митч отступил назад и выпустил Лару из своих объятий. Злясь на несправедливость провидения, он отвернулся, чтобы скрыть от нее свою боль.

— Прости, — пробормотал он, стиснув зубы. — Я не владею собой. Этого больше не случится. Никогда.

Лара смотрела на него с удивлением и укором.

— Почему, Митч?

Он стоял отвернувшись, не говоря ни слова. Внезапная холодность Митча потрясла Лару, и она в слезах покинула его дом.

Лара неподвижно сидела в спальне, уставившись на свое отражение в зеркале. От стыда по щекам текли горячие слезы. Это Митч Оуэнс сотворил с ней такое. Его прикосновения, взгляд, пребывание с ним в одной комнате приводили чувства в смятение.

Как могла она довериться мужчине, который все еще без ума от своей прежней жены?

— Дура! Просто дура! — крикнула она отражению.

Ответом ей была тишина. Без Дженни дом стал пустым.

Лара вздохнула. Как много значит мужчина в жизни женщины! В приступе отвращения она встряхнула головой. «Путь к его сердцу закрыт навсегда. Ну и пусть! Пусть возвращается к своей любимой, а я найду, чем заняться. У меня нет времени для развлечений», — уговаривала она себя.

Пятнадцатое апреля, дата, отмеченная красным в календаре Лары, неумолимо приближалось. Она должна была начать выплату кредита, а прибыль оставалась ничтожной.

Лара переоделась и села в ветхое скрипучее кресло.

— Ты не нужен мне, — шептала она, глядя в окно на большой дом. — Совсем не нужен.

Ей не удалось себя убедить.

В отсутствие Дженни Зак чувствовал себя заброшенным. Выскользнув из рук Лары, он разворошил букет сухих цветов. Носясь между цветочными горшками, он рассыпал землю и гонял по кровати, стопкам газет и среди хозяйских вещей игрушечную мышь. Сверкая хищным взглядом, в пылу игры он лапой запустил ее в Лару.

— Ты выиграл этот матч, Зак.

Лара поймала его и снова посадила к себе на колени. Котенок тут же начал мурлыкать. Она почесала ему нос и погладила блестящую шерстку. Весь вечер Зак провел у нее на руках.

В одиннадцать часов зазвонил телефон. Конечно, это была Дженни.

— Сегодня ко мне приходила Кристи, соседская девочка. Мы играли и вместе пекли каштаны, — торопливо рассказывала Дженни.

— По-моему, тебе очень хорошо в гостях.

— Как там Зак?

— Ты имеешь в виду этого хвостатого терминатора? Он в полном порядке. Только что разгромил полдома, чтобы крепче спать. Кстати, он по тебе скучает.

— Мой хороший! Ой, ма, моя любимая передача начинается, пока…

Попрощавшись с дочкой, Лара почувствовала еще большее одиночество.

Через полчаса позвонила Мод Шиффер.

— Лара, на следующей неделе выставка цветов. Пойдем, может, появятся новые идеи.

— Прекрасное предложение! Конечно, я пойду с удовольствием!

Лара повесила трубку, радуясь, что работа заставляет думать о завтрашнем дне.

Мод и Лара были потрясены увиденным на выставке, которая, как непрерывно напоминал громкоговоритель, являлась одной из крупнейших в мире. Лара записывала в блокнот новые незнакомые названия духов, экзотических цветов и удивительных растений. В итоге они так засмотрелись, что опоздали на автобус.

Митч возвратился с работы гораздо раньше обычного. Глядя на приветливое, безоблачное небо, невозможно было поверить, что сбудется прогноз, предвещавший «бурю столетия». Он рассудил, что самое время вывести на прогулку коня, пока все вокруг не покрылось сугробами.

Войдя в сарай, Митч услышал всхлипы, доносившиеся из-за пустующего стойла. Он пошел на звук, чтобы выяснить, что случилось. Растерянный и удивленный, смотрел он в темный угол в глубине сарая.

— Дженни?! — изумленно сказал Митч, уставившись на горько плачущую девочку. — Что с тобой?

— Ничего, — ответила она, шмыгнув носом.

Перепачканными руками Дженни терла покрасневшие глаза, размазывая слезы по щекам.

Митч не привык к роли утешителя маленьких детей, но малышка явно страдала и нуждалась в помощи.

— Мы ведь друзья, верно? — спокойным ясным голосом заговорил он.

— Да, может быть. — Ее голос прерывался рыданиями.

— Друзья всегда все друг другу рассказывают.

Дженни упорно молчала, выпятив нижнюю губу.

— Мод здесь, с тобой? — спросил Митч.

Девочка покачала головой:

— Она уехала с мамой в город на весь день. — В голосе ребенка слышалась досада.

Митч сел рядом с ней на земляной пол, теребя в руках соломинку.

— Знаешь, я очень хорошо понимаю, как тебе плохо. Расскажи, что произошло, и, может, я смогу помочь.

— Никто мне не поможет.

— А вдруг?

Дженни подняла заплаканное лицо и уставилась на Митча полными слез глазами.

— Ненавижу школу! — Она снова принялась рыдать.

Митч терпеливо продолжал спрашивать:

— У тебя есть на это причины?

— Просто ненавижу! Мне нравилось в моей старой школе, а тут мне плохо. — Дженни начала перечислять свои беды одну за другой: — Я никому не нравлюсь, они смеются над моей ногой. У меня плохие отметки, и я хочу иметь отца, как все остальные.