— Да?

— Андрюша нашелся? У меня сейчас «скорая», давление подскочило. — Татьяна Михайловна заплакала. — Как только что-то узнаешь — сразу позвони мне.

— Хорошо, мама.

— Да, и бабушке ничего не говори, если она позвонит. Боюсь, у нее сердце не выдержит.

— Хорошо.

Софья наблюдала за подругой с нарастающей тревогой.

— Слушай, мать, ты так умом скоро тронешься. Нельзя же так реагировать на все.

— Ты думаешь, что говоришь?! — взорвалась Есия. — Вот был бы у тебя ребенок, посмотрела бы я, как спокойно ты бы реагировала!

— Между прочим, мне Андрюшка как родной, — обиделась Софья. — А если у тебя сейчас крыша съедет?! Тогда мальчик останется без матери, и это при том, что я уверена: с ним все нормально.

— Не ори на меня! — Лихорадочное возбуждение Есии сменилось слезами.

Софья вскочила и поспешно защелкала дверцами шкафов.

— Все будет хорошо, вот посмотришь, Андрюша обязательно найдется. — Она нашла настойку пиона и дрожащими руками, под непрекращающиеся рыдания плеснула в мензурку лекарство. — На, пей. Быстро пей, я тебе говорю!

Софья почти насильно впихнула Есии лекарство и проследила, чтобы та выпила все до дна.

Громкие рыдания сменились тихим плачем, а вскоре Есия совсем затихла. Придя в себя, она с подозрением посмотрела на Софью:

— Ты сколько мне настойки пиона налила?

— Ложку.

— Какую?

— Столовую.

— Сколько?! Да ты с ума сошла, — ужаснулась Есия. — Я же не слон, мне хватило бы и чайной.

— Если бы ты себя видела со стороны, ты бы себе стакан налила, а не ложку, — спокойно возразила Софья.

— Теперь понимаю, чего меня так развезло: это отравление. Неужели ты не знаешь, что пион в больших дозах ядовит? Вот что мне теперь делать, ждать смерти?

— Да ладно тебе, не раскисай. Я пошутила. — Софья вытерла стол, швырнула тряпку в раковину и взяла полотенце. — Принцип маятника знаешь? Чем сильнее его отводишь в одну сторону, тем активнее он отклоняется в противоположную. Ты была слишком напряжена, а лекарство тебя расслабило. Теперь наступило такое состояние, похожее на легкое опьянение. Так что не переживай, все нормально. Главное, ты теперь можешь спокойно настроиться на волну ребенка и понять, где его искать. Попробуй.

— Зося, мне не до глупых экспериментов, — почему-то разозлилась Есия.

— Я тебе всерьез предлагаю, какие тут шутки.

Эксперименту не суждено было состояться, потому что в дверь позвонили. На пороге нарисовался Игорь Пьявченко. Он держал за руку Андрюшу.

— Мама, а мы были в кино! — восторженно завопил мальчик.

— Андрюша, мой руки и иди к себе в комнату, — багровея, произнесла Есия.

— Андрюшенька, мальчик, а пойдем ко мне в гости? — елейным голосом позвала Софья, понимая, что если сейчас Есия не выпустит пар, ее разорвет как паровой котел без клапана. — А у меня там есть новая игрушка, там знаешь, какие самолеты летают! И летающие тарелки есть. В них надо стрелять, но наши все равно победят. Есия, можно? Я его покормлю.

— Я не хочу есть, мы с дядей Игорем в кафе ели.

— Идите, — скрипя зубами, отозвалась Есия.

— Отличненько. Тогда сразу играть сядем, да Андрюша? — Софья потянула мальчика за собой.

— Зося, в полицию позвони! — крикнула ей вслед Есия и, едва закрылась дверь, прошипела: — Ты вполне нормальный, Игорь? Я за сегодняшний день потеряла минимум десять лет жизни. Ты хоть понимаешь, что сделал? Да я чуть с ума не сошла, я же думала, что потеряла сына навсегда! — Она перешла на крик, не в силах больше сдерживаться.

— Рыбка моя, ну что ты так нервничаешь, все же нормально. — Игорь протянул к ней руки, пытаясь обнять.

— Нормально?! Забрать ребенка из школы, не предупредив, не сказав мне ни слова, ты это называешь нормальным?! Кстати, что ты ему наобещал, если он пошел с тобой?

Игорь глупо улыбнулся:

— Сказал, что ты нас уже в кинотеатре ждешь.

— Ты ненормальный, — прошипела Есия. — Будет лучше, если ты переведешься из нашего управления. Я не желаю больше тебя видеть. Сталкиваться с тобой в здании, дышать с тобой одним воздухом не хочу, понимаешь?

— Но Есичка, как мне еще было заставить тебя со мной поговорить? Я же люблю тебя! — Он потянулся к ней, но Есия его резко оттолкнула.

— Убирайся! Иначе позвоню в полицию и скажу, что ты силой ворвался в мой дом. И я добьюсь твоего увольнения из следственного комитета.

— Да, да, конечно, девочка моя. Ты такая сексуальная, когда злишься… — Глаза бывшего мужа подернулись пьяной поволокой, и он, жарко дыша, надвинулся на нее.

Есия похолодела от ужаса. Его безумно-бесноватый взгляд заставлял усомниться, что он слышал и понимал обращенные к нему слова.

И тут произошло невероятное. Сидящий неподалеку и спокойно вылизывающийся кот вдруг дико заорал и в два гигантских прыжка достиг Пьявченко. С жутким ревом Вантуз вцепился ему в лицо.

Игорь пытался сбросить с себя животное, но не мог. Кот словно осатанел: рвал когтями и зубами одежду и кожу, низко утробно рыча. Только когда, так и не сбросив с себя кота, Игорь понесся вниз по лестнице, Вантуз спрыгнул с него и как ни в чем не бывало вернулся к ошеломленной Есии.

— Знаешь, я его никогда таким не видела, — рассказывала чуть позже Есия, сидя у Софьи на кухне.

— Пьявченко? Да я тебе всегда говорила, что он шизанутый, — нарезая копченую колбасу и сыр и укладывая все на тарелку, безапелляционно заявила подруга.

Есия поморщилась:

— Ах, да нет же! Я о Вантузе. У него шерсть стояла дыбом, глаза такие странные… И он выглядел обезумевшим. Если бы это был не Вантуз, я бы решила, что животное взбесилось.

— Не наговаривай на мою лапочку. У тебя такой дивный котик!.. — Софья мечтательно закатила глаза. — Вот бы его в человека превратить, представляешь, какой бы из него получился верный муж? Кинуться на особь, в двадцать раз превышающую тебя по весу, — это дорогого стоит. Возьми, это ему от меня. — Она положила в целлофан кусок колбасы. — Да не забудь ему сказать, что это я его угостила!

* * *

Все выходные Есия не расставалась с сыном. Последние события породили в ней такое сильное чувство страха, что ей было боязно отпускать ребенка даже на минуту. Есия вдруг четко поняла: если бы что-то действительно случилось с Андрюшей, она бы после этого не смогла жить.

Чувство было таким отчетливым, что она подумала: единственное существо, которое держит ее на земле в периоды отчаяния, заставляет бороться, — ее ребенок. Как жаль, что он только один!

В воскресенье вечером к ней в гости заглянула Софья. Она все-таки встретилась с заказчиком, который столь бессовестно подвел ее в прошлый раз, и не только продала ему песню, но и получила заказ на новую. А еще он пригласил ее на свидание, и теперь Софья светилась от счастья, как начищенный медный пятак. В общем, она опять была влюблена.

— И кто он? — спросила Есия, когда подруга появилась у нее с просьбой ушить купленное когда-то на распродаже шелковое нежно-сиреневое платье. Фигура у Софьи от природы была великолепная, вот только постоянно варьировалась в пределах двух размеров. В периоды сильных душевных переживаний Софья худела, а как только жизнь налаживалась, набирала вес.

— Его зовут Тимур, он бизнесмен. Заказывал у меня песню для своей мамы.

Есия поморщилась.

— Петь, надеюсь, он не сам будет?

— Ну вот зачем ты так?! Может, у него хороший голос?!

— Ах, простите. Песня-то действительно для мамы или для жены?

Зося мученически закатила глаза и простонала:

— Еська, ты ничего не понимаешь. Я человек творческий, мне влюбленность нужна, как птице крылья для полета! А ты мне их пытаешься подрезать.

— Ты еще от предыдущих крыльев раны не залечила. Вон, зеленка через платье просвечивает.

— Разговаривать с тобой порой невыносимо, — надулась подруга, демонстративно отсаживаясь от Есии подальше. — Что плохого, если я влюблена в великолепного красивого мужчину?

— Да плохого-то ничего. Особенно если мужчина в тебя тоже влюблен.