— Какая ты стала сухая и прагматичная. До тошноты! Где романтизм? Где душевные порывы?! Все-таки профессия накладывает отпечаток на личность, кто бы что ни говорил.

Софья вышла и нарочито громко хлопнула дверью. Тот, кто недостаточно хорошо знал ее, мог бы решить, что она немедленно уйдет. Но не тут-то было. Через мгновение на кухне послышался шум льющейся воды и веселая песенка, вероятно, собственного сочинения.

Есия усмехнулась и, поставив швейную машинку на стол, заправила ее сиреневой нитью.

* * *

Есия настойчиво внушала сыну правила элементарной безопасности:

— Андрюша, так о чем мы с тобой договорились? — спросила она, закончив очередной «ликбез».

— Мам, я все помню.

— Повтори.

— Я не должен разговаривать с посторонними, а домой из школы обязан возвращаться только с тобой, бабушкой Таней или бабушкой Машей. И больше ни с кем.

— Правильно. И я никого другого не буду просить тебя забрать. Верно?

— Да.

— А если вдруг мне все-таки понадобится, чтобы тебя забрал кто-то из хороших знакомых или совсем незнакомых, то что я сделаю?

— Ты мне позвонишь на сотовый телефон и предупредишь. — Андрей с восторгом посмотрел на новенький красный телефончик, который Есия ему купила накануне.

— Правильно. Но этот случай мы считаем самым исключительным, то есть таким, который вряд ли когда-нибудь произойдет. А если звонка не будет, что ты должен делать?

— Никуда ни с кем не ходить.

— Молодец. Дай пять! — Они щелкнули друг друга по ладоням, и Есия открыла дверь автомобиля. — Беги. Сегодня за тобой придет бабушка Таня! — крикнула она сыну вслед.

— Я помню!

Проводив ребенка взглядом, Есия помчалась на работу. Предстоял трудный день: разговор с вдовой Олега Крайнева Еленой и визит в спортивную секцию, которую посещал до дня своей смерти Олег. Как установили сотрудники уголовного розыска, Крайнев активно занимался регби. С учетом того, что, возможно, один из причастных к убийству Крайнева регбист, Есия лично решила отработать эту версию.

Вахтерша на входе выглядела рассеянно-озабоченной. Увидев Есию, сдвинула на кончик носа очки и поглядела поверх них.

— Вы к кому? — скрипуче произнесла она.

— Следователь Гостищева Есия Павловна. Мне нужно поговорить с тренером секции регби, в которой занимался Олег Крайнев. — Она достала блокнот и посмотрела в свои записи. — Третьяков Антон Юрьевич работает у вас?

Глаза женщины стали отчего-то затравленными и испуганно забегали.

— Конечно, конечно, — суетливо забормотала она, надевая очки и ведя пальцем по журналу. — Антон Юрьевич в сорок пятой аудитории. Налево, направо и еще раз налево.

— Спасибо.

Реакция дежурной показалась Есии странной. С чего бы так пугаться и нервничать пожилой женщине, годящейся Крайневу в бабушки? Допустим, ей жаль парня и она сострадает родным и близким покойного. Но отчего тогда сочувствия чужому горю не видно, а страх — да?

Сорок пятой аудиторией оказался просторный светлый зал со стеклянной крышей. В левом углу зала группа подростков сосредоточенно разминалась, тренер в синем спортивном костюме лениво наблюдал за ними. Увидев Есию, он плотоядно скользнул взглядом по ее острым коленкам, но, разглядев удостоверение, заигрывать не отважился.

— Скажите, Антон Юрьевич, каким человеком был Олег? Вы ведь давно его знаете?

— Лет пятнадцать, пожалуй, знакомы. Олег был всегда очень амбициозным. В жизни считал важными две вещи: славу и деньги. Но вот как-то не везло ему ни с тем, ни с другим. Великого спортсмена не получилось, олигархом тоже не стал.

— А что, были именно такие цели?

— Не меньше. И еще знаете, я почему-то не удивлен. Было в Олеге что-то такое, что заставляло думать: своей смертью не умрет. Дерзок бывал. Задирался нередко. Для него не существовало авторитетов. Самый главный авторитет — «я сам». Мы все думали, женится — образумится. Куда там! Не жена его перекроила, а он жену под себя подмял. Ревновал очень, все время сцены ревности устраивал. А она терпела.

— Что вы говорите, неужели такой ревнивый был?

— Да вы ребят поспрашивайте, у них скоро тренировка должна быть. Появятся с минуты на минуту.

— А скажите, Антон Юрьевич, с кем из команды у Олега были наиболее дружеские отношения? Кому он доверял?

— Доверял — это вряд ли: слишком скрытный был. А вот семьями дружили, с Юрой Калининым и Славой Макаровым.

— Мне бы хотелось с ними поговорить.

Тренер посмотрел на наручные часы:

— Через полчаса у них тренировка начинается. Вы подождите здесь или в буфет спуститесь, кофе попить. Они оба обычно минут за пять — десять до начала приходят, так что скоро будут уже.

Буфет оказался маленьким и уютным, а кофе довольно приличным. Единственное, что омрачало впечатление, — медлительность барменши. Она была так неповоротлива и невозмутима, что хотелось ее подпихнуть или как минимум показать язык. Только чтобы хоть чуть-чуть расшевелилась.

Есия свои неправедные порывы сдержала и даже не стала поторапливать медлительную барменшу. Опыт показывал: в сфере услуг такого рода действия имеют прямо противоположный эффект.

В остальном в буфете было довольно мило. Получив свою чашку, Есия уселась с ней у раскидистого фикуса и принялась с удовольствием потягивать кофе мелкими глотками. Заодно проглядывала новости в Интернете, узнавая, что интересного случилось с утра. Наверное, можно было бы задержаться в буфете и подольше, но тут в дверях появилась молодая, хорошо одетая блондинка с разряженной как кукла девочкой.

— Ма-а-ма, хочу мороженое! Ма-а-ма, хочу мороженое, — канючила, не замолкая ни на секунду, «кукла».

Блондинка не обращала на нытье дочки никакого внимания. Вероятно, для нее это было обыденно и привычно, как бормотание телевизора или зуд комаров вечером у реки. Время от времени она отрывалась от щебетания по телефону и, лениво растягивая гласные, отвечала:

— Тебе нельзя, у тебя еще не прошла ангина.

— Хочу, хочу, хочу! — Девочка заколотила ногами по деревянному стулу рядом, и он с грохотом опрокинулся. Войдя в раж, малышка сползла со своего стула на пол и забилась в истерике. Молодая мама, не отрываясь от трубки, подняла за руку ребенка и усадила обратно. Дальнейшее поразило Есию от души. Видимо, крик ребенка заглушал голос в трубке, мешая разговаривать. Блондинка, не прерывая разговор, прошла к барной стойке, купила там вазочку с мороженым и швырнула ее на стол.

— На, ешь. А если горло заболит, я тебя выпорю.

Есия поспешно отставила недопитую чашку кофе, чувствуя, как в груди закипает злость. Ее раздражали невоспитанные дети и животные, но равнодушные взрослые бесили еще больше.

Юрий Калинин уже был в зале и разминался перед игрой. Расспросы Есии ему не нравились, беседа не клеилась.

— Юра, вы, разумеется, можете мне не отвечать. Но в таком случае я вызову вас повесткой, и следующая наша беседа уже состоится в следственном комитете.

— Ладно. Спрашивайте.

— Я знаю, что вы были довольно дружны с Олегом Крайневым.

— Скорее приятельские отношения. Так, пару раз на пикник вместе сходили.

— В наше время и это уже много. Были у Олега с кем-нибудь ссоры в последнее время?

Юрий задумался.

— Ссор как таковых, пожалуй, не было, — после продолжительной паузы отозвался он. — Но все-таки некоторое напряжение я заметил. Это случилось недели две назад. Я видел, как Слава Макаров сначала следил за Олегом со странным выражением лица, а потом во время игры намеренно сбил его с ног. И еще знаете, что поразило: на лице Макарова в тот момент появилась злорадное ухмылка. Похоже было, что ему доставляет удовольствие боль, которую испытывает Крайнев.

— Причин не знаете?

— Точно нет, но могу предположить по обрывкам разговоров, которые слышал. Кажется, Слава ревновал свою жену к Олегу. Даже говорят, не без повода: Олег вел себя фривольно, позволял себе ухаживать за Ольгой, женой Славы. Но это все по слухам. А что конкретно там было или не было, я не в курсе.