– Ладно, прости… – покаялся он. – Я не хотел. Вырвалось.

– Ты умеешь толковать сны?

– Попробую…

Он готов был любым способом загладить вину. Черт его за язык дернул!

– Мне с детства снится одно и то же, – заговорила она. – Дворец, длинная анфилада комнат, тысячи горящих свечей… распахнутые окна в сад… и странные люди, кто в рубище, кто в богатых одеждах… странные существа с крыльями… звери и всадники… рыцари, прекрасные дамы. Они гуляют по саду… танцуют или беседуют… Нищий может пригласить на танец царицу, а священник – прогуливаться с обнаженной красавицей…

Лавров поперхнулся и отложил в сторону недоеденное яблоко.

– Священник и голая женщина? Интересно…

– Что это значит, по-твоему?

Когда-то Глория поведала свои повторяющиеся сны Агафону, и тот сказал, что со временем ей откроется смысл ночных видений. Время это пока не наступило. И она испытывала потребность поделиться содержанием снов еще с кем-то. Ближе Лаврова у нее никого не было.

– Скоро год, как ты овдовела, – поразмыслив, заявил он. – Вероятно, тебе нужен мужчина. Чтобы он согрел твою постель и твое сердце. Эти сны – твои эротические фантазии…

– Если ты обратил внимание, сны приходят ко мне с детства! – напомнила Глория.

– А что, детям не снится эротика?

Она вздохнула и потянулась к кофейнику. Глоток холодного кофе с лимоном привел ее в чувство. Не то Лавров услышал бы в свой адрес много нелестного.

– Расскажи подробнее, – попросил он. – Я читал, что образы в снах навеяны подсознанием. Тебе не хватает элементарного!

– Уж не секса ли? – усмехнулась она. – Хочешь предложить себя в любовники?

– Зачем же так прямолинейно, в лоб? – поморщился Лавров.

– А чего вилять?

У него пересохло в горле. Предложить себя в любовники? Почему бы нет?.. С одной стороны – он только об этом и мечтал. С другой – выходит, он сам напросился. Каково это – быть любовником Глории? От сладких мыслей закружилась голова…

Лавров завидовал ее мужу, когда тот был жив, и перестал завидовать, когда тот погиб, разбился на своем крутом «мерсе». Каждому – свое. Так сложилось, что вдова осталась на его попечении. В бизнесе он мало смыслил и не лез туда. Но безопасность Глории обеспечивал он. Правда, в последнее время она как будто перестала нуждаться в его услугах. Кто мог угрожать ей в лесной глухомани? Разве что перебравшие самогону деревенские мужики вздумают заглянуть на огонек… и то вряд ли. Дом колдуна пользовался дурной славой, и даже деревенские буяны обходили его за версту.

– Ты слушаешь? – донеслось до него.

– А? Да… слушаю. Ты говори…

– Так вот… снится мне пригожий молодой человек… – продолжала Глория.

Начало Лавров пропустил и теперь старался уловить нить ее повествования.

– Стоит он в окружении двух красавиц… одна совершенно нагая, с цветами в распущенных волосах; вторая – с головы до пят укутанная в платье. Бедный парень никак не может выбрать между ними…

– Видишь, я угадал. Это эротика! – ввернул начальник охраны.

– У тебя одно на уме, – прищурилась Глория. – А я серьезно спрашиваю. Ты бы какую выбрал?

Вопрос поставил Лаврова в тупик. Скажи он, что выбрал бы голую женщину… Глория сочтет его сексуально озабоченным. Предпочти он одетую – бог знает, как она это расценит.

Он молчал, потирая затылок.

– Сверху над сей замечательной троицей парит Архангел, – добавила она.

– Архангел? – растерянно повторил Лавров.

– Вижу, ты в затруднении! – хихикнула Глория…

Сима сидела в приемной доктора Оленина и обзванивала пациентов.

– Юрий Павлович срочно улетел на симпозиум, – важно заявляла она. – Его не будет до конца недели. На какое число перенести ваш сеанс?

Она свято верила, что говорит правду. Именно это сообщил ей Оленин рано утром по телефону. Его голос показался Симе каким-то больным.

«Вы здоровы?» – бестактно брякнула девушка.

«Я плохо спал перед перелетом, – недовольно отозвался доктор. – Голова тяжелая».

«А… куда вы летите?»

Она проклинала себя за любопытство, но ничего не могла с этим поделать. Оленин стал ее кумиром, звездой первой величины на ее небосклоне. Ее увлечение стремительно перерастало в обожание и поклонение. Страсть смешивалась с благоговением и почитанием, которые подогревали ее безрассудную влюбленность в доктора.

«В Европу…» – неохотно ответил тот. Хотя мог бы не отвечать. Он не обязан давать отчет ассистентке.

«Значит, я ему не безразлична! – с замиранием сердца ликовала Сима. – Возьмите меня с собой! Я вам пригожусь! – этот невысказанный крик души она подавила и промямлила: – Счастливого пути…»

«Поработай до обеда, предупреди пациентов… и можешь идти домой», – распорядился доктор.

Оставшись одна на телефонах, она могла краситься в свое удовольствие, делать маникюр и пить чай. Но без Оленина макияж, лак для ногтей и новое модное платье в обтяжку показались ей неуместными.

Ах, каким счастьем, каким наслаждением было бы сидеть рядом с доктором в салоне авиалайнера и, потягивая холодный сок, наблюдать в иллюминаторе облака!..

К полудню Сима устала, проголодалась и засобиралась домой. Она всех обзвонила и с чувством выполненного долга выпорхнула на улицу. Весны не ощущалось. Серое небо, грязный снег на газонах, скользкие тротуары. Сима чуть не упала на своих шпильках. Высокие каблуки она надевала для Оленина, хотя тот, казалось, не замечал стараний девушки.

Симу посещали ревнивые мысли. «Может, он влюблен в какую-нибудь пациентку? – гадала она. – К нему на прием ходят такие красивые и состоятельные дамы, что не каждый мужчина устоит…»

Она почти доковыляла до остановки, когда услышала настойчивые сигналы клаксона. Сигналили ей.

Сима повернулась и увидела черную иномарку. Опустив стекло, водитель высунулся и помахал ей рукой.

– Олег, ты? – обрадовалась девушка. – Куда едешь?

– Садись, подвезу, – предложил парень. – Только быстрее, здесь нельзя парковаться.

Сима не любила метро, и толкаться в троллейбусе ей тоже не нравилось. Она с удовольствием воспользовалась предложением приятеля.

– Ты все хорошеешь, – искренне восхитился Олег, с которым они когда-то жили в одном дворе.

Сима порозовела от удовольствия. Вот если бы Оленин делал ей такие же комплименты!

– Ты машину купил?

– Пока что подержанную. Нравится?

– Угу…

– Скоро на новую заработаю, – похвастался он.

В детстве Сима была «гадким утенком», но к совершеннолетию расцвела, округлилась, длинные тонкие ноги-спички обрели соблазнительную форму, белобрысые кудряшки превратились в пшеничные локоны до плеч. Если бы не веснушки, она считала бы себя неотразимой. Каких только средств она не перепробовала, чтобы вывести ненавистные коричневые пятнышки. Напрасно! Впрочем, парни и без того не обделяли ее своим вниманием. Только Оленин оказался неподдающимся…

Взять хоть бы Олега Карташина. Они жили по соседству, и все детство Сима страдала от его подтруниваний. Олег был постарше, водился с уличной шпаной и не упускал случая подразнить тощую голенастую девчушку. Она вздохнула с облегчением, когда Олег с родителями переехал в другой район.

Они как будто вновь познакомились в молодежном клубе, где подруга Симы отмечала день рождения.

«Сима-серафима, ты ли это? – изумленно воскликнул Олег, пристально вглядываясь в ее лицо. – Глазам не верю!»

Олег не отходил от нее весь вечер, приглашал танцевать, угощал дорогими коктейлями, осыпал комплиментами. Потом вызвал такси и подвез девушку до дома. Оказалось, Олег – совладелец клуба «Пони», популярного среди студентов заведения.

«У тебя уже свой бизнес? – польстила ему Сима. – Молодец. А я думала, ты хулиган!»

«Я был хулиганом, – засмеялся Карташин. – Немного баловался рэкетом, чуть не попал в банду, но это в прошлом. Теперь я законопослушный предприниматель. Делаю бабки. Не хочу прозябать, как мои родаки. Мать болеет, папаша спился…»