«У тебя есть парень?» – напрямик спросил он.

Ответ Симы его обнадежил. Она сказала, что пока не готова к серьезным отношениям. В ее словах и выражении лица сквозило лукавство. Она кокетничала. В ее возрасте девушки уже охотно выскакивают замуж, а Сима как будто не стремится к этому. Собирается учиться на врача, хочет поступать. Олег ничего не имел против. Пусть учится – он поможет. С детьми можно не торопиться, зарабатывает он достаточно: хватит и на жизнь, и на учебу.

Карташин не был красавцем, но и уродом себя не считал. Хоть без диплома, зато при деньгах. Не алкаш, травку не покуривает, с криминалом завязал. Чем он Симе не подходит? Задаваясь этим вопросом, он невольно начал наводить справки… наблюдать за ней. Как живет, чем дышит…

Оказалось – весь прикол в докторе, у которого она работала ассистенткой. Чутье подсказало Карташину, что Сима попала под влияние более зрелого мужчины, к тому же босса. Он предложил девушке перейти в его клуб официанткой. Он взял бы ее под свое крыло, дал хорошую зарплату. Сима решительно отказалась. Ей, видите ли, необходимо трудиться по специальности. Она же не зря оканчивала медучилище?

Карташин проглотил отказ. Соперничать с доктором казалось оскорбительным. Он поделился проблемой с давним приятелем, Вовкой Моховым. Тот просветил его насчет Оленина: порассказал такое!..

Задумавшись, Олег чуть не проехал поворот к автомастерской Мохова. Тот разругался с матерью и переселился в свой рабочий кабинет. Окна мастерской светились. Ребята пахали круглосуточно. Брали за срочность приличную надбавку, но заказов не убывало.

Карташин позвонил автомеханику, тот вышел, взвалил на себя Моху и потащил. Стрелки часов приближались к полуночи. Карташин сидел в машине, глядя на зыбкую пелену дождя, и думал о Марише. Он мало знал погибшую девушку. Моха подозревал доктора в убийстве Мариши, однако его мнение осталось при нем…

Мохов не был близким другом Олега – так, встречались от случая к случаю. На похороны Мариши Карташин пошел из чувства солидарности. Он помнил проклятия и угрозы, расточаемые на кладбище несостоявшимся женихом, жалел Моху… выражал соболезнования. Но ему и в страшном сне не могло присниться, что это каким-то образом коснется его самого…

Телепатию Глория, видимо, в должной степени не освоила. Вызвать Лаврова в Черный Лог не удалось. Поэтому ей пришлось самой ехать в Москву.

Санта был счастлив, что появился повод развеяться и покататься на «Аутландере». Он обожал ездить за рулем. «Тойоту» Глории оставили в гараже, решили воспользоваться внедорожником.

«Застрянем же на проселке, – убеждал ее великан. – В распутицу на „Тойоте“ дальше ста метров не проедем. За околицей такие колдобины…»

Уговорил. Глория давно не садилась за руль, соскучилась. Однако слуга прав, лучше не рисковать. По дороге она пыталась дозвониться матери. Связи не было. Из-под колес «Аутландера» летела жидкая грязь. Наконец добрались до шоссейки, и на дисплее сотового высветилась антенна.

– Мам! – обрадовалась Глория. – Привет! Я заеду… Что? Спите еще? Ничего себе… Выходной? Ой, прости…

В деревне дни были похожи один на другой, а в календарь Глория без нужды не заглядывала. Ей что будни, что выходные – все одно.

– Сегодня суббота, – обернулся Санта. – Я забыл сказать.

Родители Глории работали инженерами и ни за что не соглашались уйти из проектного института. «Если твой бизнес лопнет, на что мы будем жить? – твердил отец. – Нам на пенсию скоро. Мы на чужой шее сидеть не привыкли».

– Мам, я разбудила? – огорчилась Глория.

– Ты правда заедешь? – встрепенулась та. – Мы соскучились.

С тех пор как Глория вышла замуж, она редко общалась с родителями. У них были разные интересы, разные взгляды на жизнь. А после гибели Анатолия она совершенно отдалилась от отца и матери. Те перестали ее понимать… Она не то чтобы обиделась, просто не хотела раздражать их своими «выходками». Ее переезд в Черный Лог родители восприняли как причуду богатой эгоистки, которой наплевать на окружающих.

«Нас совсем бросаешь?» – с упреком сказал отец.

«Нет. Только на время, – оправдывалась Глория. – Не могу оставаться в квартире, где мы жили с Толиком».

«Не тронь ее, Артур, – вступилась мама. – Пусть поступает, как душа велит. Она всегда была непокорной!»

– Буду у вас через пару часов, позавтракаем вместе, – пообещала она матери. – Сначала заскочу к себе на Шаболовку, проверю квартиру. Отдам консьержке все вазоны. Пусть забирает. Ей, наверное, надоело их поливать.

– Значит, ты не собираешься возвращаться в Москву?

– Пока нет… Мам, ты давно видела Потехина? Он так и преподает танцы?

– У него своя школа, – с гордостью сообщила мама. – Наконец Саша осуществил свою мечту. Открыл собственную хореографическую студию. Он забегал к нам на Рождество, похвастался успехами. Кстати, спрашивал о тебе. Визитку оставил. А что?

– Хочу с ним поговорить. Может, займусь танцами.

– Ты? – удивилась мама.

– Я имею в виду, не помочь ли ему деньгами, – спохватилась Глория. – Ладно, приеду – обсудим…

Александр Потехин был старинным другом их семьи. Он руководил то одним танцевальным коллективом, то другим и всегда давал Глории пригласительные на свои концерты. Теперь она надеялась получить у него консультацию…

Семейный обед прошел чинно, с традиционными мамиными пельменями и неспешной беседой. Глория отвечала невпопад, думая о своем. Отец вышел из-за стола первым, отправился на субботнюю прогулку в парк. Этой привычке он не изменял, сколько Глория себя помнила. Когда она была ребенком, он часто брал ее с собой. Мама предпочитала проводить выходной за книгами.

– У тебя там есть библиотека? – поинтересовалась она. Там – значит, в деревне, где дочь решила затвориться от мира. Родители были горожанами до мозга костей, интеллигентами и материалистами. Глория даже вообразить не могла, что бы они сказали, побывав хоть раз в ее новом доме. А признайся она, чем занимается, ей пришлось бы вызывать отцу и матери «скорую».

Так что необъявленный бойкот родителей ее загородному жилищу вполне Глорию устраивал. Она к себе не приглашала, а они не напрашивались. Все сложилось к обоюдному согласию.

– У меня полно книг, – не кривя душой, ответила Глория. – Несколько шкафов набиты битком.

– Все-таки мы сумели привить тебе любовь к литературе, – удовлетворенно вздохнула мать. – Что ты сейчас читаешь?

И снова Глория сказала чистую правду:

– «Тысячу и одну ночь»…

– Сказки?

Мама, при всей ее деликатности, не смогла скрыть разочарования. Они еще немного поболтали об общих знакомых.

На прощание Глория попросила визитку Потехина.

– Ах, да! Чуть не забыла… – всполошилась мама. – Саша будет рад любой помощи. Он живет этим своим проектом. Ты бы его видела! Помолодел лет на пять, глаза горят. Ну, давай…

Она обняла дочь и ткнулась ей в щеку сухими губами. Надо отметить, родители ни слова не проронили про Анатолия, не допекали дочь своим сочувствием и не досаждали намеками на новое замужество. Она была им безмерно благодарна за это.

На улицах пахло весной. Солнце высушило тротуары, на черных деревьях сидели галки. В стоках журчала талая вода.

Глория уселась в машину и назвала Санте адрес хореографической студии «Арабеск». Название не оригинальное, зато ее основатель – крепкий профессионал.

– Ты знаешь, где это?

– Найдем…

Потехин не ожидал визита, но искренне обрадовался.

– У меня теперь два зала, – расхваливал он студию. – Большой и малый, для детишек. И раздевалка, и душевая, и…

Не переставая говорить, он проводил Глорию в комнату отдыха, которая одновременно служила ему кабинетом. Помещение разделяла перегородка из пластика, все было завалено коробками и разобранной мебелью.

– Мы тут ремонт затеяли… А ты какими судьбами здесь? – наконец спросил он.