Трое подмастерьев крутились у заново отстроенной печи, поддерживая нужную температуру и приток воздуха, чтобы получить нужный результат. Один из них как раз загружал в тигль новую порцию угля в дополнение к драконьему цвету. Выплавка металла того качества, которого хотели добиться здесь, занимала более семидесяти часов, и требовала неусыпного надзора. Когда-то рейвин обязательно присутствовал при этом, но с появлением семьи, а позже и маленького Ярса, приоритеты его немного изменились.

В каждом оплоте у кузнецов были свои методы работы с металлами, свой подход к закалке и ковке, тщательно оберегаемый и передававшийся из поколения в поколение. В условиях неспокойной жизни в Сумрачном Эйде производство оружия всегда было востребованным ремеслом.

Дэйд закатал рукава и завязал на спине тяжелый кожаный фартук, взял со стола свои огромные рабочие перчатки. После взрыва каждая вещь в кузнице проверялась на враждебные чары перед началом работы, но все неизменно оказывалось в порядке. Совершенно машинально мужчина потер то место на груди, где все еще оставался небольшой шрам от защитивших его амулетов, и снял с подставки новый молот.

— Я подготовил ее сразу же, как только ты попросил, — сказал Дафин, один из помощников Дэйда.

Здесь под землей они все были в равных условиях, обращаясь друг к другу исключительно на «ты» и забывая о титулах. Строго говоря, аристократов в кузнице практически и не было. А речь шла о небольшом куске металла, заготовке для будущего меча. Новая партия лунного серебра недавно прибыла по заказу Дэйда, ее закончили плавить буквально на днях, и теперь можно было с ней поработать.

Подобный материал кроме своей баснословной стоимости обладал и невероятно капризным характером. Режущая кромка меча из лунного серебра после закалки и полировки могла перерубить два мертвых тела, практически не встретив сопротивления костей и плоти. В отличие от обычного серебра, мягкого и податливого любимца темных ювелиров, работать с таинственно белевшим в полумраке белым лунным металлом могли только самые умелые кузнецы.

Рейвин захватил клещами кусок металла и отправил его в пышущий жаром зев горна. Пройдет несколько минут, прежде чем металл достигнет нужной температуры и можно будет начать с ним работать, куски драконьего цвета позволяли почти без магии плавить любые материалы, ведь кузнечное дело не особо жаловало применение волшебства. Единственными чарами, которые не влияли негативно на процесс ковки, были заклинания огня и земли.

Снежно-белый цвет лунного серебра уже сменился на коричневато-лиловый, равномерно проявляясь по всей длине заготовки. Сколько бы экспериментов ни ставили над материалами маги-кузнецы, от воздействия чар структура металлов менялась необратимо, их даже переплавить потом ни во что нельзя было. От магии воды вещи становились хрупкими и ломкими, под воздействием воздуха некогда прочные субстанции напоминали вязкий кисель, испарявшийся с понижением температуры. Зато связь металла через чары огня или земли с источником, с горами Сумрачного Эйда, которые породили его, придавала готовым изделиям порой совсем невероятные свойства.

Под внимательным взглядом мастера заготовка еще несколько раз сменила цвет, достигая нужной температуры, главное было не пропустить момент, за которым последует уже перегрев и уменьшение пластичности материала. Медленно-медленно лунное серебро окрасилось в ярко-оранжевый, потом приобрело желтые оттенки, тусклые, с каждой секундой становившиеся все ярче. И за миг до того, как начала вновь проявляться почти первозданная белизна, Дэйд ловким движением вытащил заготовку из огня и уложил на наковальню. В воздух взлетел огромный молот, кузнецу следовало торопиться, пока металл не остыл и не окрасился вишневым.

Под рубашкой вздулись мускулы, выверенными движениями рейвин направлял силу на заготовку. В такие мгновения он отпускал на волю все свои способности к магии элементов, сливался воедино с окружающим пространством, раскаленным металлом и тяжелым боевым молотом, чувствовал каждую крупицу будущего меча. Дэйд расплющил заготовку до нужной толщины и размера, сложил вдвое, снова отбил. Чтобы режущий край рождавшегося под его руками клинка был достаточно твердым и не иззубривался в первой же битве, требовалось несколько таких складываний, сама ковка могла закончиться только на следующие сутки. Гарантия того, что оружие не подведет в бою и не будет стоить воину жизни, оправдывала все.

Рейвин работал долго и с удовольствием, абсолютно забыв о времени. Конечно, Сола уже давно была там, заворожено наблюдая за четкими сильными движениями темного мастера, но не решалась его отвлечь.

— Здравствуй, — огромный деймин приветливо улыбнулся гостье, в последний раз ударил молотом по потемневшему металлу и остановился. — Я засавил тебя ждать?

— Здравствуй. Нет, мне понравилось смотреть, никогда не видела железо такого цвета!

Кузнец отложил в сторону все еще невероятно горячую заготовку, подал знак помощникам, чтобы продолжили начатое, а сам осторожно пристроил клещи на полку. Он многое хотел рассказать и показать тсаревне, и теперь, видя ее искренний интерес, с удовольствием пояснил.

— Я сейчас работал не с обычным железом, а с лунным серебром, слышала о таком? В Алайе нет его месторождений, у вас самые интересные клинки куют из голубой стали, тоже очень качественный материал. Но и тот, и другой металлы при нагревании несколько раз меняют свой окрас, сначала светлая гамма, потом те же цвета, только более яркие и насыщенные.

Тсаревна на миг нахмурила брови, однако ничего не сказала. Что-то странное, горькое мелькнуло в глубине золотистых глаз, вновь сменившись неприкрытым любопытством, оставалось только сделать зарубку в памяти и быть терпеливым. Откуда рейвину было знать, что Соланж в тот миг очень четко видела перед глазами небольшую жаровню в маленьком дворе и темно-желтое клеймо на конце длинного прута, ставшее самым большим унижением в ее жизни.

— Пойдем! — мастер повел гостью по кузнице, вполголоса рассказывая и комментируя все, что там происходило.

Сола оделась очень просто, как и всегда во время практических занятий. Темные штаны, полотняная рубаха и жилет, спрятанные под повязку волосы. Последнее было необходимым атрибутом здесь, ведь от повышенных температур они могли просто расплавиться, а лица надежно защищались простенькими амулетами.

— Молар скоро будет заканчивать свою работу, — указал рейвин на одного из мастеров. — Сейчас увидишь, как закаливается один из наших превосходных клинков.

— Вы каждый день куете оружие? Или что-то другое тоже?

Кузнец улыбнулся.

— Хороший меч не делается за один день, сковать его — только полдела. Закалка, шлифовка, занимающая очень много времени, создание ножен, в которых мечу было бы комфортно — только это приводит к рождению по-настоящему удивительного оружия. Но ты задала правильный вопрос. Нет, мы производим не только мечи или винтовки, среди мастеров есть несколько ювелиров-любителей, кто-то отливает ограды и решетки для окон, кто-то занимается ковкой украшений для домов. Просто сейчас слишком неспокойное время, и оружие нужно иметь в запасе. Лучше мы им не воспользуемся, чем останемся беззащитными.

Сола снова на несколько мгновений замолчала, спрятала за спиной беспокойные руки.

— Мечи, кинжалы…первые восемнадцать лет моей жизни были лишены всего этого. И самым страшным потрясением было участие в любимом отцовском развлечении — охоте. Мир полон сюрпризов.

— Пойдем, посмотришь своими глазами, как происходит закалка, вряд ли хоть одна из светлых тсаревен могла бы похвастаться тем, что увидишь ты, — мастер снова улыбнулся. — Тебе не очень-то нравится оружие, как я понял, но и не на нем хотел остановить твое внимание. Дело не в конечной форме, которую принимает металл, а в самом процессе сотворения из твердой неподатливой массы чего-то нового, совершенного. В идеале, конечно. Сама радость созидания ни с чем не сравнится, посмотри сейчас на лицо Молара, пока он еще не видит и не слышит нас. Настоящий священный экстаз, словно сам великий Дракон осенил благословением и вдохнул жизнь и магию в простой кусок металла. Видишь, о чем я?