— Именно так.

— Событий, о которых сегодня она либо не помнит, либо не хочет говорить. С другой стороны, мы имеем появление у нее в комнате призрака— и Арабелла не просто отчетливо помнит данное событие, а еще и решительно настаивает на факте существования призрака, невзирая на все рациональные объяснения.

— Призрака в образе Норы Хьюс.

— Да, — кивнул доктор и после долгой паузы добавил: — Черт бы побрал эту девицу — я надеялся, мы никогда больше о нейне услышим.

У меня аж челюсть отвисла, настолько странным и неожиданным было последнее замечание. О чем они, собственно? Я надеялась, один из них продолжит тему. Но к моему разочарованию, господин Джеймс молчал, хмурясь и потирая подбородок а доктор чиркнул спичкой и усердно запыхал трубкой, выпуская густые клубы дыма.

Наконец он заговорил:

— По моему мнению, нам следует рассмотреть три возможных варианта. Первый, наименее вероятный: призрак действительно существует.

Господин Джеймс фыркнул:

— Чепуха! На мой взгляд, сэр, такой вероятности вообще нет.

Доктор примирительно поднял руку.

— Я с вами согласен, Джеймс. Тем не менее мы должны рассмотреть все возможные варианты, дабы исключить те из них, которые не относятся к нашему случаю. Итак, мы оба сомневаемся — сильно сомневаемся — в существовании призрака.

— Совершенно верно.

— Второй вариант: Арабелле привиделся сон.

— Да, — промолвил господин Джеймс.

Они оба погрузились в молчание и курение.

Через минуту доктор снова заговорил:

— Ваша жена твердо уверена, что все время бодрствовала. Когда я попытался высказать обратное предположение, она пришла в раздражение — вы согласны?

Господин Джеймс кивнул.

— Да. Она совершенно убеждена, что не спала.

— Вы ей верите?

— Пожалуй, да. — Господин Джеймс опять кивнул (весьма печально, мне показалось).

— То есть мы готовы допустить, — сказал доктор, — что Арабелла бодрствовала, когда увидела призрака. Следовательно, у нас остается третий и последний вариант, а именно?.. — Он вопросительно приподнял бровь.

Господин Джеймс с каменным лицом уставился на него и после паузы произнес:

— Арабелла повредилась рассудком.

Доктор удивленно моргнул.

— Вы несколько забегаете вперед, Джеймс. Я просто хотел сказать, что Арабелла вызвала призрака в своем воображении, причем настолько успешно, что поверила в его реальное существование.

— Да, — сказал господин Джеймс. Потом спросил кротким тоном: — Разве это не означает, что она повредилась рассудком?

— О, безусловно! — вскричал доктор (с неуместной радостью, но он был в восторге от собственного ума). — Вопрос в том, насколько тяжел недуг! Временное ли это помрачение? Или же случай затяжного помешательства? У меня есть книги и статьи на эту тему. Что-то происходит в мозге — возможно, прилив крови — и человек полностью меняется. Такие больные смотрят на собственную руку и не знают, как ее назвать. Они начинают сквернословить и буянить, хотя раньше были робкими и застенчивыми. Им являются видения, которых никто, кроме них, не видит. Ящерицы, жабы или так называемые потусторонние духи. Иногда приступ длится всего несколько дней. А иногда до конца жизни.

Господин Джеймс сидел потрясенный, с серым как пепел лицом. Все его тело напряглось и словно окаменело. В какой-то момент мне показалось, что его пальцы вот-вот раздавят чашечку трубки.

— Не могу поверить, — наконец проговорил он. — Но почему это случилось именно сейчас?

Доктор выпятил нижнюю губу.

— Вся эта проклятая история с Норой произошла прошлым летом, не так ли? Возможно, мы имеем дело с задержанной реакцией. Хотя я не вполне понимаю, как увязать со всем остальным случай с девушками в конторе по найму. Возможно, просто совпадение. — Он умолк, посасывая трубку.

Я опять сгорала от любопытства. Какая контора по найму? Какие девушки? Что значит «вся эта проклятая история с Норой»? Почему доктора раздражает, что служанка его друзей погибла под поездом?

Макгрегор-Робертсон вытянул ноги и вздохнул.

— Что же до вопроса, кратковременное это явление или продолжительное, здесь нам остается только запастись терпением и ждать.

Несколько секунд господин Джеймс с тревогой вглядывался в него, потом спросил:

— Значит, вы не предлагаете прибегнуть к такой мере, как… как сумасшедший дом? — (Казалось, он еле заставил себя произнести последние два слова.)

Доктор потряс головой.

— Пока что — нет. Это было бы немного преждевременно. Как знать, может, Арабелла проснется завтра утром в ясном уме и твердой памяти и галлюцинации прекратятся.

— Такое действительно не исключено, — согласился господин Джеймс. — Вы правы, разумеется.

До сих пор он сидел совершенно прямо, но теперь с облегчением откинулся на спинку кресла. Оно и неудивительно! При мысли о миссус в сумасшедшем доме я тоже пришла в такое волнение, что судорожно вцепилась пальцами в старый зеленый бархат портьеры.

— Помимо того, — сказал доктор, — принципы лечения в подобных заведениях весьма просты. Постельный режим, полный покой, отсутствие раздражителей. Мы можем соблюдать все необходимые условия ближайшие несколько дней или недель, а там посмотрим как и что. Вдобавок мы можем попробовать ряд препаратов.

Он взглянул на карманные часы и встал.

— Мне пора, нужно еще посмотреть старину Сэмми Сумму в Соплинге. У него что-то выросло на макушке. Рога или чирей — еще предстоит выяснить. Когда я закончу с ним, я соберу книги на интересующую нас тему и принесу сюда. Вместе их и посмотрим, да? Не исключено, они подскажут, как нам лучше действовать.

— Превосходно! — воскликнул господин Джеймс, тоже торопливо поднявшийся на ноги.

К моему великому ужасу, он подергал шнур колокольчика. Из отдаленной кухни донеслось слабое звяканье — страшно одинокий звук, за которым наступила гробовая тишина. Я отпрянула подальше в тень и перестала видеть мужчин.

Господин Джеймс понизил голос:

— Хочу сказать, Дуглас, я был бы очень признателен, если бы вы не упоминали ни о чем этом нашему другу священнику. Я надеюсь на поддержку его брата на выборах. Боюсь, мое дело пострадает, если он прознает о случившемся. Старый козел вечно сует нос в чужие дела, и чем меньше поминать эту особу, тем лучше. Не стоит ворошить прошлое.

— Не беспокойтесь, — сказал доктор. — Я уже подумал об этом.

Странно же он называет жену, подумала я. «Эта особа». Или он имел в виду Нору? Но долго размышлять на сей счет мне не пришлось, поскольку далеко в кухне колокольчик прозвенел во второй раз, и я вся похолодела от страха.

— Чертова девчонка, — проворчал господин Джеймс. — Где ее носит?

Я представила, как выхожу из-за портьеры — та-дам! — и докладываю о своем присутствии. Картина эта нарисовалась в воображении так живо, что на мгновение мне почудилось, будто я и впрямь такое отчебучила. По счастью, господин Джеймс потерял терпение. Я услышала, как он открыл дверь кабинета — вероятно выглянул в холл, не иду ли я.

— Бог знает, где она пропадает, — немного погодя сказал он. — Я сам провожу вас, Дуглас, если вы не возражаете.

— Нисколько не возражаю, — откликнулся Макгрегор-Робертсон. — Кстати, как вам показалась обсерватория Шорта?

— Не очень. На мой взгляд, ее достоинства сильно преувеличены.

Я услышала, как они идут через холл и обмениваются последними несколькими словами. Потом доктор удалился, пообещав вернуться позже. Я затаила дыхание и стала ждать, что же хозяин сделает дальше. Поначалу в холле не раздавалось ни звука, видимо он стоял у входной двери, собираясь с мыслями. Потом я с облегчением услышала, как господин Джеймс направляется к лестнице и поднимается наверх. Через несколько секунд я выскользнула из своего укрытия и убежала в кухню, страшно радуясь, что меня не застигли в кабинете, ведь тогда мне наверняка пришлось бы навсегда распрощаться с «Замком Хайверс» и миссус.

А у меня было ощущение, что сейчас она нуждается во мне больше, чем когда-либо.