Я ринулась к выходу и выскочила наружу. Я не сразу опознала миссус в потоке прохожих. Она накинула на голову капюшон и направлялась вверх по уклону улицы. Я несколько раз громко окликнула ее, но она не обернулась. Потом она скрылась за углом.
Города я совсем не знала, и мне ничего не оставалось, как поспешить за ней, поскальзываясь в слякоти. Свернув за угол, я разглядела миссус далеко впереди и снова позвала, но она, похоже, не услышала. Она пересекла маленькую площадь и зашагала по широкой улице даже быстрее прежнего. Я припустила следом. Насколько я понимала, мы двигались в сторону новых кварталов. Снег по-прежнему валил крупными хлопьями, слепящими глаза. Я на секунду остановилась, чтобы смахнуть снежинки с ресниц, а когда посмотрела вперед, миссус уже пропала невесть куда. Я в панике побежала по тротуару, заглядывая во все двери и витрины. За кладбищем на противоположной стороне улицы стояла старая побеленная церковь. Какое-то движение там привлекло мое внимание. За кладбищенской оградой я заметила миссус — темно-серую фигуру в плаще, скользящую между могил. Какого черта ей там понадобилось?
Я быстро пересекла улицу, отыскала ворота и вошла. Кладбище было заросшее, узкие дорожки тянулись между тесными рядами надгробий, стоявших сикось-накось, точно кривые зубы. Теперь я потеряла миссус из видимости и не знала, в каком направлении двинуться. В конечном счете я зашагала к тому месту, где вроде бывидела ее в последний раз, но тропка вдруг круто повернула в сторону, и я воротилась обратно и пошла другим путем. Снегопад начал стихать, а потом и вовсе перестал. Я на ходу озиралась вокруг, высматривая миссус среди увитых плющом могильных камней, но не видела ни ее, ни еще кого-либо. Я уже решила, что и этот путь никуда меня не выведет, но тут приметила горшочек с крокусом подле одной из могил. Что за дела? Я протиснулась между двумя надгробиями, приведя одежду в некоторый беспорядок, и вылезла с другой стороны. Однако и здесь миссус нигде было не видать.
Эта часть кладбища казалась самой новой. Я сообразила, что горшочек с крокусом аккуратно поставлен у могилы, а не брошен впопыхах, как мне сперва почудилось. На беломраморной надгробной плите имелась надпись изящными буквами с завитушками. Мой взгляд намертво приковался к ней — ведь вырезанное на плите имя в последнее время не выходило у меня из ума.
Нора Хьюс.
О господи! Казалось, имя всплыло в моей голове еще прежде, чем я прочитала. Я была потрясена, но при этом нисколько не удивилась. Я так много думала о Норе, что сейчас испытала такое впечатление, будто наткнулась на собственноеимя, высеченное на могильной плите большими буквами. Едва я успела подумать это, как кто-то дотронулся до моего плеча. От неожиданности я подскочила в воздух на добрых шесть футов. Рядом со мной стояла миссус, в руке она держала садовую лопатку, которой и указала на надгробие.
— Видишь? — говорит. — Вот где она покоится.
Затем она опустилась на колени и принялась расчищать снег в изножье могилы.
— Эта часть кладбища отведена для католиков, — сказала она. — Нам повезло, что мы выхлопотали здесь участок, иначе я даже не представляю, где бы похоронили Нору. Свободного места здесь мало, но Джеймсу удалось все устроить.
Она ткнула лопаткой в мерзлую землю. Я невольно задалась вопросом, откуда она взяла инструмент. Неужто привезла с собой, спрятав в рукав плаща или в какое-нибудь еще потайное место? Она что, с самого начала планировала поход на кладбище?
Земля была твердой, как хер монаха, и от лопатки осталась крохотная выбоинка. Миссус подняла на меня глаза.
— Ты думаешь, сейчас слишком холодно, чтобы посадить крокус?
— Не знаю, мэм. А откуда у вас лопатка?
Она глянула на нее и сказала:
— Попросила у церковного сторожа. Он дал, но очень неохотно. Сказал, что в такой мороз ничего не приживется.
— Наверно он прав, мэм. Почему вы сбежали из лавки?
Миссус досадливо фыркнула.
— Там все затянулось бы не на один час. С той кошмарной болтуньей. Мне надоело ждать.
— Но вы ушли, не сказав ни слова, мэм.
Она вскинула бровь.
— Ну, я знала, что ты последуешь за мной. — Она раздраженно подолбила лопаткой землю. — Проклятая погода!
У нее был такой жалостный, удрученный вид, что я простила ей бегство из лавки.
— Вы можете пока оставить цветок в горшке, — сказала я. — А когда потеплеет, мы вернемся и посадим луковки.
— Да, пожалуй. — Миссус горестно вздохнула и уставилась на могилу. — Я так хотела посадить что-нибудь сегодня. — Она снова посмотрела на меня, с легкой тревогой. — Как по-твоему, Нора будет знать, что приходила? В смысле, если я не посажу крокус. Если мы просто оставим цветок здесь, возле плиты — она поймет?
Она нечасто спрашивала моего мнения по каким-либо вопросам, и сейчас скорее всего обратилась ко мне потому, что я тоже была ирландкой, как Нора. Я кивнула.
— О да. Уверена, она поймет. Я имею в виду Нора на небесах, а не ее призрак,потому что никакого призрака не существует — правда ведь? Норина ангельская сущность. Иначе зачем бы еще люди оставляли цветы на могилах?
Похоже, мои слова успокоили миссус. Она с минуту провозилась с цветочным горшочком, аккуратно устанавливая его в изножье могилы. Потом начала счищать снег с надгробия. Я молча наблюдала за ней.
Немного погодя я решилась спросить:
— Вы были на похоронах, мэм?
— Нет, — с сожалением ответила она. — Джеймс посчитал, что мне лучше не ходить.
Миссус достала носовой платок и развернула. Чтобы промокнуть слезы, подумала я, но она стерла платком остатки снега с могильного камня.
— Тебя интересует еще что-то, Бесси, — промолвила она, не глядя на меня и не отрываясь от дела. — Что именно?
— Ничего, мэм, — сказала я, но потом любопытство взяло верх. — Ну разве только… что случилось с Норой. Я слышала, она попала под поезд.
Миссус покивала, словно обдумывая мои слова, и после паузы заговорила:
— Никто точно не знает… как все произошло. В одной из хижин что-то праздновали… устраивали гулянку. Дело было летом. Весной и летом мы всегда нанимаем дополнительных работников, чтобы управиться с сезонными работами, и тогда, помнится, все хижины были заполнены. Был выходной, день парада «Вольных садовников». Понятия не имею, зачем Нора туда пошла. Обычно она не общалась с фермерскими работниками. Ты сама знаешь, что для этого нет ни времени, ни возможности. Но так или иначе, в тот вечер Нора, покончив с делами по хозяйству, отправилась на пирушку. Ближе к ночи она покинула хижину. Никто не видел, как она уходила, должно быть, она выскользнула незаметно. Работники тогда много выпили, поэтому все показания расплывчаты и недостоверны. Я не думаю, что Нора напилась пьяной, не такой она была человек. В любом случае, к моему удивлению, на следующее утро она не сошла вниз вовремя. А поднявшись к ней в комнату, я увидела, что в постель ночью не ложились.
— О боже, — сказала я.
— Да, — кивнула миссус. — Я подумала то же самое. Я надеялась, что Нора объявится в течение дня, но когда она так и не вернулась к вечеру, мы забили тревогу. Поиски в ближайших окрестностях ничего не дали. А через несколько дней группа объездчиков наткнулась на… часть ее тела… у железной дороги. Остальное нашли позже, дальше по колее.
Она пару раз резко взмахнула платком, стряхивая с него снег, и положила обратно в карман. Несколько мгновений мы стояли в молчании, глядя на могилу. Я думала о Норе, лежащей там по частям в ящике.
— Но почему она вышла на рельсы, мэм? Она заблудилась на обратном пути или что?
Миссус наклонила голову набок.
— По общему мнению, да, она сбилась с пути в темноте. Мне говорили, похожих случаев довольно много по стране, они происходят каждый год. Люди просто нечаянно выходят на рельсы и погибают под поездами. В современную эпоху такое не редкость. Это был самый настоящий несчастный случай. Ужасный удар для всех нас.
Она держалась молодцом, поверьте. Но у меня возникло ощущение, что в глубине души она винит себя в происшедшем. Мне вспомнился день, когда она слегла в нервной горячке. Вспомнились ее слова: «Это я во всем виновата». Должно быть, она чувствовала за собой вину, что не уберегла Нору.
