453

ЛОТМАН тическая гносеология» интуитивизма — на ее фундаменте предполагалось выстраивать онтологию и метафизику, философскую психологию, антропологию, логику, этику, эстетику, социальную философию. Завершением должно было стать учение о Царстве духа как Царстве Божием. Наиболее разработаны в философии Лосского гносеологические, онтологические, религиозно-теологические, этические, аксиологические аспекты. Гносеологическое учение философа, в тенденции объединяемое с онтологией, получило название интуитивизма. Из сравнительно-типологического анализа (прежде всего в работе «Обоснование интуитивизма») эмпиризма и рационализма, их достоинств и их недостатков, он делает вывод: новая гносеология «должна отказаться от предпосылки рационализма и эмпиризма, согласно которой субъект и объект обособлены друг от друга...». Необходимо «снять перегородки между субъектом и объектом, признать их первоначальное единство...» (Избранное. М., 1991, с. 67—68). От анализа знания, характерного для традиционной логики и гносеологии, Лосский переходит к исследованию переживания. «Согласно нашей точке зрения, — пишет он, — сравниваемое переживание и есть объект знания...» (там же, с. 76). Свой интуитивизм мыслитель также именует эмпиризмом, но в отличие от «индивидуалистического» классического эмпиризма подчеркивает его всеобщие моменты, благодаря чему он становится «универсалистским эмпиризмом», ибо предмет его — также и сверхчувственное, которое, однако, не есть сверхопытное. Лосский стремится включить в ин- туитивистскую концепцию «мистические» элементы: речь в данном случае идет о таких сторонах религиозного опыта, благодаря которым человек способен переживать Бога так же непосредственно, как свое Я; так же непосредственно он может переживать любое не-Я. Специфику своего интуитивизма философ усматривает в новом решении вопроса об отношении знания и бытия: во- первых, знание само есть бытие в том смысле, что оно действительно существует; во-вторых, «знание содержит в себе как элемент бытие, которое само по себе, т. е. помимо процесса сравнения, вовсе не есть знание» (там же, с. 327). Так интуинтивистская теория познания превращается в новую онтологию. Свою онтологическую концепцию, построенную на фундаменте гносеологии, Лосский назвал «органическим конкретным идеал-реализмом» и изложил в работе «Мир как органическое целое». В ней по-новому ставятся и решаются традиционные проблемы метафизики — вопросы о соотношении целого и частей, об органической целостности мира, о реальном и идеальном бытии, о субстанции, об абсолютном. В органическом миропонимании утверждается относительность бытия любого вида, т. е. его несамостоятельность и связь—как члена мирового целого — с системой всего мира. Когда речь заходит о ценностях, то, напротив, утверждается их абсолютность. Согласно идеал-реализму, в состав мира входит прежде всего реальное бытие, т. е. пространственно-временные или временные процессы. В основе же реального бытия — идеальное бытие. Оно стоит выше пространственно-временных событий. Математические формы, число, законы отношений — примеры отвлеченно-идеального бытия. «Вы+ше их стоит конкретно-идеальное бытие, напр., Я человека» (там же, с. 525). Конкретно-идеальное бытие Лосский уподобляет монаде Лейбница и называет его «субстанциальным деятелем». Лейбницевское учение о монадах он мыслит необходимым сочетать с «учением об идеальных началах в духе платонизма... В этой системе всякий субстанциальный деятель есть индивидуум, т. е. единственный, своеобразный, незаменимый элемент мира, имеющий свое особое место и значение для всего мира; своеобразие индивидуума выражено в идее Бога о нем и составляет его идеальное назначение» (там же, с. 526— 527). Отсюда Лосский органично переходит к принципу персонализма. На каждой ступени развития мира утверждается наличие «субстанциального деятеля» более высокого порядка, поэтому концепция именуется также иерархическим персонализмом. На этой сложной метафизическо-онтологичес- кой основе затем воздвигается учение о свободе, в котором рассматривается сначала отрицательное, а потом положительное понятие свободы. Отрицательное определение свободы — свобода человека «от...» (от внешнего мира, своего тела, своего характера, от своего прошлого, от Бога). Правда, уже на ступени отрицательной свободы человека совершается переход к свободе положительной: «человек оказался свободным от всего, что есть в мире, и даже от Того, Кто выше мира» (там же, с. 576). Формальная свобода человека перерастает в содержательную материальную свободу при условии, что в распоряжении людей находится «бесконечная творческая сила для осуществления бесконечного разнообразия красоты, добра и обретения совершенной истины» (с. 583). В «Условиях абсолютного добра» и других этических работах Лосский сосредоточился на обосновании Добра как абсолютной ценности, на критике релятивизации ценностей, на религиозном обосновании высших, или абсолютных, ценностей Добра, Истины, Красоты, Любви, Всесовершенства, на противопоставлении им эгоистических, животных склонностей людей, приводящих к «отпадению», отчуждению личности от Бога. Индивид должен добровольно отречься от использования безграничной формальной свободы и сделать бесповоротный выбор в пользу Добра, а значит и в пользу «благодатного всемогущества положительной материальной свободы в Боге и Царстве Божием» (там же, с. 597). Соч.: Воспоминания. Жизнь и философский путь. Мюнхен, 1968. Лт.: Старненко Н. Н. Мир, интуиция и человек в философии Н. О. Лосского. М., 1991; Гайденко П. П. Иерархический персонализм Н. О. Лосского. — В кн. : Лосский Н. О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. с. 349—370; Филатов В. П. Жизнь и философская система Н. О. Лосского. — В кн.: Лосский Н. О. Избранное. М., 1991. с. 3—10; Лосский Николай Онуфриевич (Скенлен Дж. П., Старненко Н. Н.). - Русская философия. Словарь. М., 1995, с. 274-276. Н. В. Мотрошилова

ЛОТМАНЮрий Михайлович (28 февраля 1922, Петроград — 28 октября 1993, Тарту) — специалист в области теории литературы и эстетики, истории русской литературы и культуры, семиотики и культурологии; д-р филологических наук, профессор. В 1939 поступил на филологический ф-т Ленинградского государственного университета. С 1940 — в Советской Армии. Участник Великой Отечественной войны С 1950 по 1954 работал в Тартуском учительском институте, а с 1954 — в Тартуском ун-те, в 1960—77 — зав. кафедрой русской литературы. С нач. 60-х гг. разрабатывает структурно- семиотический подход к изучению произведений культуры, создает «Тартуско-Московскую школу семиотики». Работы Лотмана по семиотическому анализу различных текстов культуры объединены идеей «вторичных моделирующих систем», т. е. текст интерпретируется как единство модели объективной и субъективной действительности, а также в качестве зна-

454

ЛОТЦЕ ковой системы, вторичной по отношению к знакам естественного языка — «первичной моделирующей системы». Возглавлявшаяся им «тартуская школа» семиотики продолжала традиции русской «формальной школы», особенно Ю. Тынянова, учитывая опыт развития семиотического структурализма в различных странах, но не ограничивалась изучением формальной структуры художественных произведений, уделяя первостепенное внимание семантике знаковых структур (Структура художественного текста, 1970; Анализ поэтического текста, 1972). Семиотический предмет, согласно Лотману, можно адекватно осмыслить не как отдельный знак, а как текст, существующий в культуре, — текст, представляющий собой «сложное устройство, хранящее многообразные коды, способное трансформировать получаемые сообщения и порождать новые, как информационный генератор, обладающий чертами интеллектуальной личности» (Избр. статьи, т. 1, Таллин, 1992, с. 132). Исходя из этого, Лотман рассматривает и саму культуру в семиотическом ее аспекте, в многообразии ее коммуникативных связей («Статьи по типологии культуры», т. I—III. Тарту, 1970—73). Вводит понятие «семиосфера» (1984), характеризующее границы семиотического пространства, его структурную неоднородность и внутреннее разнообразие, образующее структурную иерархию, компоненты которой находятся в диалогическом отношении. Теоретические воззрения Лотмана учитывают развитие современного научного знания, особенно теорию информации, кибернетику, теорию систем и структур, учение о функциональной асимметрии мозга, идеи синергетики (Культура и взрыв. М, 1992), и в то же время они опираются на богатейший материал мировой культуры, в первую очередь России. Соч.: Радищев и Мабли.- В сб.: XVIII век, сб. 3. М.-Л., 1958; Руссо и русская культура XVIII — начала XIX века.— В кн.: Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М., 1969; Структура художественного текста. М., 1970; Искусствознание и «точные» методы в современных зарубежных исследованиях. — В кн: Семиотика и искусствометрия. М., 1972; Семиотика кино и проблемы киноэстетики. Таллин, 1973; Культура и взрыв. М., 1992; Избр. статьи в 3 т., т. 1: Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллин, 1992; т. 2: Статьи по истории русской литературы XVIII — первой половины XIX века. Таллин, 1992; т. 3: Статьи по истории русской литературы. Теория и семиотика других искусств. Механизмы культуры. Мелкиезаметки [Списоктрудов Ю. М. Лотмана]. Таллин, 1993. Л. Н. Столович