— Парфенов, ты обнаглел совсем! — не громко произнес тот и чиркнул себе ногтем большого пальца по горлу, будто говоря: «Потом тебе — не жить!»

На это Мишка сделал ему еще более не приличный жест рукой и скрылся за палаточным пологом.

Андрей этот его жест, естественно, не одобрил, равно как и поведение тоже. Сам он был очень рад посмотреть хотя бы первую программу телевидения, без всякой порнухи.

За «Вестями» начался фильм. Так, — какая-то мелодрама, но за этим занятием часы дежурства пролетели незаметно. Андрюха и глазом не успел моргнуть, как ему на смену выполз из палатки Алексей, бубня:

— Быстрей бы меня тоже сменил этот… Стокер…

Виктор проснулся от неприятного укола в ухо. Он сонно отвесил себе легкую оплеуху и услышал знакомый, надсадный писк.

Писк на мгновенье удалился, потом опять начал приближаться, витая над его головой.

Парень зарычал и, сбросив с себя часть спального мешка, сел на корточки.

— В чем дело, дорогой? — заворочалась Юля, и палатку озарило слабое свечение ее наручных часов, на которых она специально включила подсветку, дабы посмотреть, что показывает циферблат. — Времени… пять утра… Точнее — пол шестого…

— Извини милая. Меня тут комар будит, — отозвался Виктор.

Подсветка часов девушки погасла, и палатка опять погрузилась в темноту. Можно было спать дальше. Но Виктору уже не спалось. К тому же комариный писк снова стал громче.

Парень затаился.

Комар рулил по палатке беспорядочно, но, тем не менее, с каждой секундой неотвратимо приближался к своей заветной цели, — теплому человеческому телу, в жилах которого текла горячая кровь. Последнюю, он, вероятно, чувствовал своим комариным нутром.

Виктор лежал, не шевелясь, и слушал, как дистанция между ним и летучим кровопийцей неотвратимо сокращается. Она сокращалась и сокращалась, пока, наконец, не исчезла совсем. Писк прекратился, и парень почувствовал, как насекомое село на его правую щеку.

«Наверное, сейчас крылышки облизывает, да хоботок распрямляет, сволочь!» — подумал он.

Виктор со всего маху шлепнул ладонью по своей щеке.

В голове зазвенело, но писк возобновился.

— Хватит себя колотить, дурашка, — послышался Юлин голос. — Ничего не поделаешь. Хорошо, хоть он всего один. В лесу их еще миллионы. Не уснули пока. Дай ему напиться крови, и он отстанет.

— Вот еще! Буду я ему давать кусать меня! — возмутился парень. — И, кроме того, места их укусов потом чешутся. Вообще насекомых, как водитель, — не люблю. Ты знаешь, что они — виновники огромного количества автомобильных аварий? Прикинь, — водитель — дальнобойщик едет на «Камазе», везет груз из точки А в точку Б, а в кабину его грузовика, во время погрузки, залетел комар, и теперь начинает над ним издеваться. Водила его отмахнет, тот, вроде, улетит, а потом опять: ззззз…ззззззз…ЗЗЗ! Мужик его снова шугнет, а комар в очередной раз: ззззз…ззззззз…ЗЗЗ!!! Водила, в приступе ярости, бросает руль и начинает комара по «Камазу» гонять: бум, бум, бум!

Юля тихонько засмеялась.

— Короче, если ты не хочешь, чтобы я этого комара стал по всей палатке дубасить, — Виктор натянул тренировочные штаны, — Тогда ничего не говори против моего сейчасошнего похода к машинам. Схожу, возьму средство от насекомых. В вездеходе, вроде, было.

— Ладно, иди, — по голосу Юли было понятно, что девушка широко улыбается.

Виктор вышел на улицу и поежился от ночного холода.

Оглядев поляну, парень увидел костер. В него были исправно добавлены свежие дрова, но дежурного рядом не наблюдалось.

Виктор смутно вспомнил, что в данный момент, вроде бы, очередь нести вахту выпадала на Рэя Стокера.

«Может, он в туалет пошел?» — подумал Виктор.

По крайней мере, скоро, это должно было выясниться.

Парень проследовал через поляну к короткой «Ниве», открыл бардачок, и вынул оттуда небольшой серебристый баллончик аэрозоля, на корпусе которого красовался схематично изображенный комар невероятных размеров, перечеркнутый двумя жирными линиями красного цвета.

Стараясь не хлопать дверцей, дабы не нарушать покой спящих, Виктор аккуратно закрыл машину и хотел уже, побыстрей, отправляться обратно к своей палатке, как вдруг увидел Рэя…

Стокер находился возле брезентового укрытия, которое занимал Купер. Его лицо, видимое Виктору только в профиль, украшала густая борода, имеющая длину не менее трех, а то и четырех сантиметров.

«Какого хрена?» — пронеслось у Виктора в голове. — «Еще позавчера Рэй был гладко выбрит! И сегодня утром этот хмырь щеголял всего-навсего средней небритостью. Потом он спал полдня… Так, это, что, выходит? За четырнадцать — шестнадцать часов у него отросла бородища, которую другие растят несколько месяцев?!»

Тем не менее, Стокер был всего лишь Стокером.

Это немного успокоило парня, и он даже сделал несколько шагов к американцу, — поприветствовать того на посту и, может быть, даже поинтересоваться секретом, — как ему удается настолько быстро удлинять растительность у себя на лице (уж не нацепил ли тот искусственную бороду, — ради прикола?).

Однако то, что случилось в следующую минуту, заставило Виктора остановиться и сжать зубы, — что б подавить в себе зарождающийся крик…

Рэй упал на четвереньки и начал избавляться от своей одежды, срывая ее с себя клочками. Под его рубашкой бугрились мышцы. Они катались, дрожали и расширялись, словно на поляне был не человек, а пластилиновая кукла, которую лепили невидимые руки. Но, мышцы были не единственным поразительным явлением в этой «композиции». Виктора ужаснуло то, что стало происходить с лицом Стокера. Челюсти Рэя выдвинулись вперед и клацнули волчьими клыками, щеки усохли и ввалились, уши — перекочевали на макушку.

Рэй сорвал с себя остатки тряпья. Его тело, лишь за какие-то мгновенья, покрылось густыми, черными волосами. Они будто не росли, а вылезали из его кожи…

Стокер некоторое время еще корчился на земле, щелкая челюстями. Он не кричал, не выл, как от боли, просто — корчился. Видимо, превращение не было болезненным, но являло собой серьезную метаморфозу, во время которой ему оказалось трудно контролировать и свои действия и то, что происходит вокруг.

Виктор продолжал немо наблюдать за всем этим.

Наконец, перед парнем предстало полностью завершенное существо. Подобрать ему название было трудно. Лично Виктор окрестил эту тварь вурдалаком.

Чудовище оказалось обезьяноподобным, но имело собачьи челюсти и обладало глазами… о господи!!! …без зрачков, наполненными непроницаемой чернотой… мраком.

«Глаза, наверное, прямо как у тех местных бородачей, одержимых бесом, о которых упоминала продавщица из магазина в Конино» — подумал Виктор. — «Кстати, чего она тогда там рассказывала? Вроде, те способны были напугать каким-нибудь фокусом, типа превращения своих глаз в угольно-черные бусины…»

Но тварь, стоявшая сейчас невдалеке от парня, вообще перестала быть человеком (даже бородатым), а ее глаза… не проделывали страшный фокус. Тьма, поселившаяся в них, по настоящему жила и дышала могильным холодом, изливая на все вокруг свое неприятие чего бы то ни было светлого и радостного.

Существо, тем временем, полностью обрело над собой контроль, и вплотную приблизившись к палатке Купера, раскрыло пасть с торчащими из нее клыками.

Глубоко в душе у Виктора возникло чувство, что сейчас должно произойти что-то очень-очень нехорошее, причем, если он хочет этому помешать, надо действовать без малейшего промедления.

— Эй, ты! — крикнул ему Виктор.

Вурдалак мгновенно обернулся на его оклик и хищно ощерил два ряда звериных зубов.

«Вот, ведь, собачья харя! Надо же было тебе превратиться в такого опасного страшилу именно сейчас, когда я свой травматический пистолет с собой не захватил, — дома он лежит, в шкафу, разряженный», — промелькнула у парня мысль.

Рэй-вурдалак невероятно быстро, используя все четыре конечности, передние из которых были массивны и хорошо развиты, словно руки гориллы, а задние — атрофированы, подобно лапам гиены, бросился на парня, капая слюной на землю со сверкающих в лунном свете клыков.