— Тебе все не так, — буркнул Мишка Парфенов, тоже покидающий свое спальное место.

— Баламут, а ты еще куда?! — сдавленно крикнул на него Лёга.

— По нужде! — отрезал Мишка. — Надо же использовать то, над чем мы сегодня мучились?!

— Фонарь захвати, а то, без света, провалишься еще куда-нибудь, — предупредил его Андрей.

— Ничего, мимо рта — не пронесет, — гоготнул Лёга.

— Как смешно! — передразнил Стрельцова Мишка, после чего показал ему язык.

Лёга вскочил с бревна, на котором до этого сидел и, вытаращив глаза, помчался за Баламутом.

Мишка прибавил шагу, но не особо стремился выиграть в этой гонке. Он знал, что тумака от Лёги, за показ тому языка, было не избежать. Даже, закройся он сейчас в туалете, это бы его не спасло, — Стрельцов непременно дождался бы удобного случая для оплеухи, когда он покинет уборную.

— Вот тебе! — отвесил ему затрещину Лёга, после чего направился к своей палатке.

— А-я! Больно ведь. Твое счастье, что я в нужник хочу, а не то…, — почесал ушибленный затылок Мишка.

— Чо ты сказал? — обернулся Лёга.

— Ничего, — на этот раз Мишка все же решил спрятаться в туалете.

Андрей стал следить за костром.

Через несколько минут сидения у огня, он пришел к выводу, что наблюдения Олега относительно тепла были правильными: возле пылающих головешек комфорта не ощущалось. Бок, повернутый от костра — мерз, а тот, который оказывался ближе к нему, наоборот, прожаривался, словно для вытапливания сала.

Вскоре к Андрею присоединился Мишка.

— Ты чего не дрыхнешь? — недовольно буркнул Солдатов.

— В туалете побыл, и спать расхотелось, — сделал тот кислую мину. — Около тебя посижу. Хоть, как говорится, очищу совесть, что эту ночь бездельничаю. Я, ведь, нынче — не дежурю, — на меня времени не хватило. Кстати, после тебя Алексей будет охранять или кто?

— Да, Лёха, а потом, к концу ночи, этот, кругломордый американец, — Андрей махнул рукой в сторону палатки Рэя Стокера. — Сегодня и его, почему-то на дежурство поставили.

— Эх, и хорошо здесь! — потянулся Мишка, устремив взгляд в бездонное ночное небо.

— Хорошо, — подтвердил Андрей, игнорируя досаду от плохого действия костра и оглядывая поляну. — Будто на пикнике.

— Но, знаешь, кое-чего для городских жителей, таких, как мы, тут не хватает, — щелкнул пальцами Баламут.

— И чего же, скажи на милость, нам не хватает? — Андрюха почувствовал в словах Баламута, что тот готовит ему ребус, однако, приняв это к сведению, дал тому возможность продолжить (по принципу: я тебя раскусил, и тебе меня уже так просто не подначить, хотя все равно валяй дальше, мне интересно, чем твоя ерунда закончится).

Мишка тут же расплылся в блаженной улыбке:

— Нам не хватает телевизора, чувак!

— Точно! — прозрел, вдруг, Андрей, понимая, что Баламут сумел-таки его «обскакать», сделав очень точное наблюдение.

И они оба, продолжая сидеть на заменявшем им лавочку бревне, страдальчески покачались из стороны в сторону, с ностальгией вспоминая «голубой» экран.

— Торчим? — спросил Мишка.

— От одних воспоминаний, — кивнул ему Андрей.

— Этот, видать, тоже торчит! — Баламут указал на Бэна, который им не то что бы отчаянно, но все же очень активно жестикулировал руками, чуть не сшибая маленькую «гирлянду» из ламп, установленную вокруг его рабочего места на открытом воздухе.

Андрей взглянул на тощего длинного парня в очках и глаза его расширились:

— Он не торчит, придурок, он нас к себе зовет.

— Ну, тогда, пойдем, глянем, чего ему надо, — предложил Мишка.

— Пошли! — Андрей вскочил с бревнышка и посеменил в сторону «передвижной лаборатории».

За ним, пыхтя, как паровоз, двигался Мишка.

Когда ребята подошли к Бэну, Андрей сразу сказал:

— Слушай, Бэн, мы знаем, ты по-русски, — ни бум-бум. Мы по-английски, — тоже. Я испанский все время, пока живу, учил…

— С пеленок по-испански лопочет, — хихикнул Баламут.

Андрей, собрав всю свою волю в кулак, чтобы проигнорировать насмешку Парфенова, продолжал объяснять Бэну, указав на Мишку:

— Этот фриц несчастный, из иностранщины, только по дойченски шпрехает, да и то хреново. Двоечник мелкий!

— Чего?! — возник, было, Мишка.

Но Солдатов не дал ему договорить:

— Бэн, я не представляю, что ты нам хочешь сообщить, но, в общем, при объяснении, пользуйся жестами, как питекантропы [25]раньше делали.

— Так, если он русского не знает, разве до него дошло, о чем ты здесь толкуешь? — встрял Мишка.

— А мне — без разницы, — отшил его Андрюха. — Главное, я ему предупреждение сделал, а дальше пусть говорит с нами, как хочет. Я за это ответственности — не несу.

Но Бэн ничего говорить не стал. Он просто взял ребят за плечи и подвел к экрану компьютера.

— Смотри, первая телевизионная программа! — удивился Мишка.

— Точно, ОРТ! — подтвердил Андрей.

Бэн в это мгновенье нажал какую-то кнопку, и из установленных под ноутбуком динамиков тихонько зазвучал голос диктора; шли ночные новости.

— TV [26]— произнес Бэн, улыбаясь.

— Слуш, слуш! — возбужденно захрипел Баламут. — У тебя, ведь, спутниковое «ти-ви», да?

Он приставил к голове указательные пальцы, изображая рожки — антенны, и издал какие-то звуки, которые, очевидно, считал типичными для космической станции.

— Спьютник, да, спьютник. Москва, матрёшка, — еще больше заулыбался Бэн.

— Матрешку оставь себе, а нам включи лучше порнуху. Пор-ну-ху, — с помощью русского языка и, опять же, пальцев, пытался что-то сказать американцу Парфенов.

Бэн изобразил замешательство на лице.

— Пор-ну-ха, — еще раз повторил Баламут, от чего Андрей прыснул в кулак. — Экс-экс-экс…

Мишка прочертил носком ботинка по сухой земле три латинские буквы: ХХХ.

Бэна, казалось, осенило. Он быстренько пробежался пальцами по клавиатуре компьютера, и на экране появилась надпись: ХХХ. Дальше пошел фильм.

— Нет! — сморщился Баламут, и вновь обратился к Бэну: — Нам нужен не ХХХ [27]с Вином Дизелем, а другой экс-экс-экс.

Бэн развел руками и включил обратно первую программу ОРТ.

Андрей, беззвучно смеялся над Мишкой, как говорится, до коликов.

Баламут же, казалось, готов был убить Бэна за его непонимание.

Очкастый парень, в свою очередь, чувствовал, что от него чего-то требуется, но уловить суть дела ни как не мог и, естественно, переживал по этому поводу. Теперь ему показалась глупой своя собственная затея с компьютером. Ну, уловил случайно в разговоре ребят (кстати, было далеко, мог и ошибиться) что-то похожее на телевизор (TV!), решил, — может это им нужно, а теперь… Лучшим выходом из сложившейся ситуации было — свалить в сторону, тем более для таких действий настала пора.

Продолжая улыбаться, — теперь — весьма бестолково, Бэн усадил Ребят перед экраном компьютера, и, показав на себя пальцем, изобразил то, как кладет на подушку руки, — ладонь к ладони, на верхнюю руку — голову, закрывает глаза и начинает похрапывать.

«Ну, сегодня ты пораньше решил спать завалиться», — подумал про него Андрей. — «Видать, решил чередование устроить: ночь без сна, — короткий отдых?!»

Бэн сделал еще один жест, указывая на свою палатку.

— Стой! — взвился Мишка. — Ты чо, нас так и оставишь смотреть эту мутотень?! Ведь можешь настроиться на какой-нибудь порно-канал! А?

— Оставь человека в покое. Не видишь? Он — спать пошел, — тихо засмеялся Андрей.

Бэн при этом, действительно, мирно удалился в сторону своего спального места. Секунду спустя за ним закрылся и палаточный полог.

— Черт! — выругался Баламут. — Ну, тогда и я пошел спать. А ты оставайся со своими «Вестями».

Он встал из-за компьютерного столика и зашагал к себе, в свое брезентовое укрытие, показав Андрею, как недавно показывал Олегу, язык.