– Пусть принесут ужин, когда он будет готов, – резко прервал он ее.

Она быстро пошла к дому. Ему хотелось остановить ее и в то же время хотелось, чтобы она ушла. Он совсем запутался в своих чувствах, и это изматывало его. Проклятье, он не может позволить ей уйти вот так.

– Кэсси! – крикнул он.

Она остановилась.

– Я и мальчишки завтра едем в город.

Она резко повернулась. На лице был страх.

– Ты не...

– Нам нужны кое-какие вещи, – хмуро буркнул он. – Ребята не могут выезжать из дома в таком виде. Они похожи на беженцев в лохмотьях, которые достались им с благотворительного базара. Если уж они собираются работать, то заслуживают приличной одежды.

Страх в ее глазах постепенно превращался в благодарность.

– Я собираюсь переделать свою мастерскую, – продолжал он, – и поставить там кровать. Ньют поможет мне. Я хочу спать на кровати, солома мне уже осточертела.

К его удивлению, благодарность в глазах Кэсси тут же превратилась... в злость? Но почему? Ему казалось, что он так щедр!

– Прекрасно! – резко сказала она, повернулась и гордо пошла прочь. – Покупай себе кровать! И... и спи на ней. Мне все равно!

Вот тебе раз! Он в изумлении смотрел ей вслед. Кто может понять женщину? Нет, только не он. Иначе не влип бы в такую историю. Неужели... Но нет, не хватало еще поверить, что она действительно хочет быть с ним в одной постели. И все же... она не притворялась, невозможно так прикидываться. Надо будет поразмышлять над этим... Позже, когда притупится боль. Если вообще такой день наступит.

Услышав телефонный звонок, Кэсси подумала, что это не к добру. Сломался грузовик. Произошла авария. Один из мальчишек – а скорее всего, близнецы – натворил что-нибудь такое, за что его арестовали. А может быть и худший вариант: Леон рассердился настолько, что хочет, чтобы к его возвращению и духу ее в доме не было. Нет, чепуха все это, сказала себе Кэсси, протягивая руку к телефонной трубке.

– Алло? – Голос ее звучал робко. Последовала довольно длинная пауза, и наконец она услышала:

– Извините, я, должно быть, ошиблась. Я звоню на ранчо Парадайз.

Предположения Кэсси по поводу этого женского голоса были, возможно, такими же нелепыми, как и предыдущие, но на этот раз отмахнуться от них не удалось. Звонила явно не мать Леона. Эта женщина была гораздо моложе, привлекательная (или считала себя таковой), но неуверенная в себе, иначе бы не испугалась, услышав женский голос. Должно быть, какая-нибудь давняя приятельница Леона, а может быть, и не давняя. Догадка была не из приятных, и Кэсси ответила как можно более загадочно:

– Нет, вы не ошиблись, но Леона сейчас нет. Он уехал в город.

Последовало долгое молчание. Кэсси уже соображала, что бы такое сказать еще. Сообщить этой девице, что она – жена Леона? Но так ли это на самом деле? Кажется, теперь он думает по-другому, и в скором времени вряд ли что-то изменится. А вероятней всего – не изменится никогда, и жить в этом доме ей осталось считанные дни. Очень скоро они разведутся. Только доброта и сострадание пока еще удерживают Леона. Нет, решила Кэсси, она не имеет права вмешиваться в его отношения с другой. И когда женщина, прервав затянувшуюся паузу, спросила, с кем она разговаривает, Кэсси ответила вопросом на вопрос:

– Что передать мистеру Парадайзу?

Она почувствовала замешательство своей собеседницы, но поняла, что допытываться та не станет. Женщина вежливо извинилась за беспокойство и повесила трубку. Что же сказать Леону?

К тому времени, когда он вернулся из города, Кэсси решила, что расскажет ему о телефонном разговоре все как было. Но сразу это сделать не удалось. При виде груды пакетов ей показалось, что он скупил в магазинах все подчистую. Мальчишки были в восторге, разворачивая и рассматривая обновки: рубашки, джинсы, ботинки. Леон не забыл никого, даже самых маленьких. Спустя некоторое время он пришел в дом, чтобы посмотреть, все ли впору. Вся одежда оказалась велика, но, когда он предложил поменять хотя бы ботинки, поднялся такой гвалт, что он только махнул рукой. Кэсси не знала, как благодарить его.

– Тебе не надо было этого делать, – наконец сказала она, – ты нам ничего не должен.

– Да, не должен, – сказал он прямо и вышел из дома.

Кэсси выскочила следом.

– Леон...

– У меня много дел, Кэсс. Пришли Ньюта помочь мне, хорошо? И пусть поживет со мной какое-то время в конюшне.

– Но в этом нет необходимости! Ты ведь можешь жить в доме. Если на то пошло, перебирайся сюда, а я буду спать в конюшне.

Леон остановился и посмотрел на нее.

– Ты хочешь, чтобы я жил в одном доме с этими дьяволятами? Ни за что на свете! – Он зашагал дальше, а она побежала за ним, догнала и схватила его за руку. Он резко повернулся и выдернул руку. Глаза его были полны злости.

– Кто-то звонил тебе! – выпалила она, чтобы как-то снять напряжение.

– Кто?

– Я... я не знаю. Она не сказала.

– Она? – Широко открыв глаза, он вскинул руки. – О, великолепно! Должно быть, моя мать! Только этого не хватало! Не сомневаюсь, завтра утром все будут здесь. Достаточно одного взгляда, как им станет понятно...

– Это была вовсе не твоя мать! – прервала его Кэсси. – По крайней мере я так думаю. Голос был молодой, слишком молодой. Нет, точно не мать.

Он скептически выгнул бровь.

– Ты уверена?

Она облизала губы, вспоминая разговор, подняла на него глаза, но он смотрел куда-то мимо нее.

– Да, я уверена.

Он окинул ее взглядом и кивнул головой.

– Хорошо. Значит, не мать. Эта женщина... Она не допытывалась, кто ты?

Кэсси задумалась на мгновение.

– Нет, она спросила, но настойчивости не проявила.

И вновь злость вспыхнула у него в глазах.

– И что же ты ей ответила?

Кэсси смотрела на него с тоской. Неужели он не чувствует, что разрывает ей сердце? Ведь у него на лице написано, как ему не хочется, чтобы сейчас кто-то еще, кроме приятелей, узнал о его женитьбе, особенно о мальчишках. Несомненно, он собирается разводиться. И она не имеет права жаловаться. Нет, она не обманывала его, выходя за него замуж, она по-настоящему любит его. Но у него есть все основания думать обратное. Кроме того, как он сам сказал, он ничего не должен ни ей, ни ее братьям и сыну. Ничего, повторила Кэсси едва ли не вслух и тут же очнулась от своих мыслей.

– Я... я сделала вид, что не расслышала, и спросила, что тебе передать. Она сказала, что ничего не нужно.

– Похоже, это моя невестка, Джинни. Мне лучше перезвонить ей, пока мой острый на язык братец не заявился сюда сам. – Леон, повернувшись на сто восемьдесят градусов, направился в дом.

Кэсси, волнуясь, пошла следом. Что он расскажет о ней невестке?

Подойдя к телефону на кухне, Леон уже через несколько секунд улыбался в трубку.

– Джинни? Как ты поживаешь, моя девочка?

Кэсси ходила из угла в угол, делая вид, что очень занята, и прислушивалась к разговору. Леон искоса посмотрел на нее.

– Да, мне передали, – сказал он, повернувшись к Кэсси спиной. – Да-да. Это та самая девушка, с которой я познакомился. У нее... сломалась машина, и мне пришлось ехать в город за запасными частями, чтобы отремонтировать ее.

Кэсси от стыда опустила голову. Леон стоял, переминаясь с ноги на ногу.

– Нет, ничего серьезного. Я... вначале думал, что будет по-другому, но... ты ведь знаешь, как бывает.

«Ничего серьезного». Кэсси взялась за сердце. Слишком больно выслушивать все это до конца. Спустя несколько минут Леон повесил трубку и, как бы сделав над собой усилие, повернулся в ее сторону.

– Ну что же, какое-то время они еще не будут совать сюда нос, – резко сказал он.

Кэсси, кивнув головой, попыталась улыбнуться. Леон постоял еще минуту, потом повернулся и вышел.

Глаза Кэсси были полны слез. Она потеряла его, и отрицать очевидное больше невозможно. Теперь это дело времени. Собственно, иначе и быть не могло. И винить его не в чем. Наоборот, она будет вечно ему благодарна за дни и часы, проведенные вместе, за все то, что он дал ей, ее сыну и братьям. С этими мыслями она бросилась к двери и еще раз позвала: