Написав несколько строчек Ньюту, Кэсси вложила это коротенькое письмецо вместе с автобусными билетами в конверт с посланием, адресованным Доди. Она рассказала брату о своей предстоящей свадьбе и заверила его, что Леон – замечательный человек. И ее воссоединение с братьями, писала она в письме, всего лишь дело времени. Кэсси хотелось написать брату о ранчо, рассказать ему, какое это замечательное место, но ее торопил почтальон, которому не терпелось поскорее отправить корреспонденцию и закончить работу. После этого Кэсси и Леон поужинали в ресторане и поехали домой на ранчо.

Следующий день был полон ожидания и предвкушения. Леон, как всегда, выехал из дома до рассвета, но за завтраком и ужином они долго и страстно целовались. Вечер коротали рядом на диване, а когда он усаживался в кресло, она устраивалась у него на коленях. Они старались не нарушать своего договора и сдерживать чувства. Но оба испытывали сладостное искушение. Обсуждая свадьбу, они решили: чем проще, тем лучше. Леон удивил Кэсси своим желанием видеть священника во главе брачной церемонии. Она с радостью согласилась, и Леон договорился обо всем по телефону. Потом надо было сообщить друзьям. Каттер и Долорес Паттерсон, узнав новость, были огорошены, но тем не менее поздравили от всей души и настояли, чтобы церемония проходила у них в доме. Кэсси мало волновал этот вопрос, так как она была бы счастлива выйти замуж за Леона даже на углу улицы, где свидетелем мог быть только фонарный столб. Но Леон откровенно радовался предложению друзей. Они решили, что венчание пройдет ближе к вечеру, чтобы успеть купить свадебные наряды и одеться. Леон и Кэсси долго прощались перед тем, как разойтись по своим спальням. Дрожа от накатывающей волнами страсти, Кэсси никак не могла заснуть.

Тем не менее в пятницу утром она проснулась с первыми лучами солнца. Войдя на кухню, увидела, что Леон уже одет и пьет кофе. Он вышел из-за стола с радостным возгласом, обнял ее за талию, поднял и покружил, как будто давая выход переполнявшему его счастью. Кэсси, смеясь, обвила руками его шею и поцеловала. Усевшись снова на стул, он посадил ее к себе на колени.

– Хочешь есть?

Она покачала головой.

– Слишком волнуюсь, но я приготовлю тебе что-нибудь.

– Нет. Я думаю, не позавтракать ли нам у Софии?

– Звучит здорово. Сейчас я оденусь.

– Даю тебе минуту, – сказал он и поцеловал ее.

Когда они добрались до Ван-Хорна, солнце было уже высоко. Они завтракали у Софии, улыбаясь друг другу, потом забронировали номер на уикенд в местном мотеле, предвкушая все то, что должно было неминуемо произойти между ними. Мотель оказался на удивление приличным, если принять во внимание размеры городка. Кэсси никогда прежде не бывала в подобного рода заведениях. Леон радовался ее восторгу и сказал, что первую годовщину свадьбы они отметят в «действительно хорошем» отеле в Эль-Пасо. От одного лишь упоминания об их первой годовщине в глазах Кэсси появились слезы. Леон, засмеявшись, поцеловал ее прямо в холле мотеля, и затем они пошли за покупками.

Леон был решительно настроен «приодеть» Кэсси. Не обращая внимания на ее протесты, он купил ей несколько красиво сшитых рубашек и две пары сапог: одни, жемчужно-белые, для торжественных случаев, а другие, попроще, на каждый день. Потом выбрал ей две шляпы: одну – фетровую, другую – касторовую. Но на этом он не успокоился. Кэсси ведь хотела какой-то особый свадебный наряд, не так ли? После длительных размышлений и множества примерок Кэсси остановила свой выбор на длинной юбке с индейским рисунком в бело-кремовых тонах. В ансамбле с юбкой была белая блузка и жилет. Леон же настаивал на белой хлопчатобумажной мини-юбке, жакете до талии и ярко-зеленой облегающей блузке. В конце концов им завернули оба наряда.

Кэсси пыталась убедить Леона, что не стоит тратить столько денег на одежду. Куда лучше пустить их на что-нибудь другое. Например, на краску для дома, на один или два ярких коврика взамен коричневой тряпки, лежавшей на полу гостиной. В ответ на это Леон помчался вместе с ней в магазин, где продавали и то и другое. Он предложил ей выбрать краску, но она отказалась. А когда он сам стал предлагать самые невероятные цветовые сочетания, она не выдержала и взяла инициативу в свои руки. Спустя некоторое время они ушли из магазина, нагруженные огромным количеством ведерок с краской всех цветов и оттенков, а в дополнение – кистями и валиками самых разных размеров.

Кэсси пришла в ужас от суммы, потраченной ими в один день. Но Леон был в прекрасном настроении.

– Ведь ты копил эти деньги, чтобы докупить еще 8000 акров земли, – сердилась она.

Леон поцеловал ее в макушку.

– Всему свое время. В данный момент мне нужно обеспечить семью.

Семью. Она расцвела в улыбке.

– Знаешь ли ты, какой ты хороший?

– Я самый счастливый парень в этой округе, – сказал Леон и поцеловал ее. Они поняли, что стоят посреди улицы, только тогда, когда услышали сигналы автомашин и смех прохожих.

Взглянув на часы, Леон спохватился: нужно отвезти все покупки в мотель и вовремя попасть в дом Паттерсонов, чтобы успеть привести себя в порядок.

До венчания, назначенного на шесть часов, оставалось еще целых четыре часа. Но если Леон сказал, что нужно торопиться, значит, нужно торопиться, решила Кэсси. Они были в доме Паттерсонов уже через четверть часа.

Каттер Паттерсон был местным банкиром. Подъезжая к его дому по грязной дорожке, Кэсси увидела длинное низкое сооружение из блеклого кирпича. Крыша была обшита гонтом. Дом окружала черная железная кованая решетка. Лужайка перед домом представляла из себя клочок земли, поросший коричневой травой. Сзади к дому примыкала крошечная терраса. Огромная белая машина занимала почти всю стоянку. Дверь открыла супруга Паттерсона, Долорес. Это была высокая стройная женщина с безупречной смуглой кожей, унаследованной от матери-мексиканки. А густыми рыжевато-каштановыми волосами и синими глазами Долорес была обязана своему отцу, чьи предки жили на Кавказе. Хозяйка, взглянув на гостей, обняла вначале Леона, а потом Кэсси.

– Входите, входите. Вы как раз вовремя.

– Вовремя к чему? – спросил ее Леон, входя в дверь и пропуская Кэсси вперед.

– К обеду, – ответила Долорес через плечо, шествуя красивой походкой через холл в гостиную. – Поставь еще две тарелки, дорогой! – крикнула она. – И возьми, пожалуйста, бумажные. Я не хочу мыть посуду целый день.

Леон и Кэсси догнали ее только в гостиной. Долорес, раскинув руки, обвела взглядом комнату.

– Ну, что скажете?

Кэсси никогда не видела такого красивого дома. Ковры, мебель и стены большого прохладного зала были в розовых, бирюзовых и кремовых тонах. На тяжелых деревянных столах стояли большие лампы, основания которых напоминали керамические вазы. На потолке лениво вращался вентилятор. Одну стену занимал камин из белого кирпича. Над ним висело красивое зеркало в медной чеканной оправе. По бокам его украшали канделябры. Повсюду, на столах и на камине, стояли букеты цветов. Перед камином тоже красовалась огромная корзина с цветами.

– Тебе не следовало этого делать! – воскликнул Леон.

В эту минуту в двери слева появился Каттер Паттерсон. На нем были темно-синие джинсы, белая рубашка с длинными рукавами и черный галстук. Это был довольно полный мужчина, на вид старше Леона, со светлыми, посеребренными сединой волосами. Овал лица у него был слишком округлым, и классически красивым назвать его было трудно. Но в целом этот человек с острым взглядом умных карих глаз располагал к себе. Каттер улыбался.

– Вы надеялись устроить свадьбу безо всякой суеты? Разве Долорес может упустить возможность походить по магазинам? Сегодня утром она была в Эль-Пасо еще до того, как они открылись. По-моему, она скупила все цветы в городе. Давно моя жена так не развлекалась.

– У меня для вас удивительный свадебный подарок! – воскликнула Долорес. – Набор тарелок, изготовленных индейцами... правда, не помню где. Пойдемте, я покажу вам. Я собиралась завернуть их, но теперь нет смысла, вы уже о них знаете.