Кэсси совсем не ожидала такого поворота событий. Она надеялась, что Леон ей просто понравится или по крайней мере она сможет ладить с ним. Самое большее, чего она от себя ожидала, так это удовлетворенности, а самое меньшее – терпимости. Она не имела представления, чего ожидать от него в ответ. Он удивил ее, поразил с самого начала своей предупредительностью и заботой, непосредственным разговором и излучаемой им сексуальностью. Она почувствовала его желание в первый же момент, когда увидела его, оно передалось ей с первым поцелуем. Испугавшись, как бы не переоценить достоинства Леона, Кэсси решила, что будет благоразумней отказаться от интимных отношений до тех пор, пока не станет ясно, подходят они друг другу или нет. Но она не могла не думать о нем. Мысли о нем не давали ей заснуть по ночам. Она представляла себе, например, какие чувства будут вызывать у нее его ласки. Сегодня он прикоснулся к ней с вожделением, и она до сих пор дрожала, в глубине души желая, чтобы эта ласка переросла в нечто большее. И когда он повернулся и ушел, она страшно удивилась. Едва ли у нее хватит выдержки, если жизнь ее будет зависеть от таких взрывов желания. Так что, обуздав себя, он обезопасил их обоих.

Дрожащими руками застегивая рубашку, Кэсси говорила себе, что сейчас она нужна Леону в спокойном и хладнокровном состоянии. Сейчас ей представлялась возможность доказать ему, что она может быть его помощницей, что вместе с ней его жизнь станет гораздо лучше. И не время забивать голову какими-то химерами. Она быстро натянула носки, потом с трудом надела на них босоножки, попыталась заправить рубашку, но у нее ничего не получилось. Рубашка с плеча Леона оказалась слишком велика ей, и она решила связать полы узлом. Наконец схватив шляпу, Кэсси нахлобучила ее на голову. Но и она была слишком большой, и Кэсси помчалась в ванную, быстро завязала волосы на макушке в «хвост» и надела шляпу на него. Увидев себя в зеркале, она решила, что назвать ее чересчур привлекательной трудно, но тем не менее какая-то изюминка в таком ее облике есть.

Кэсси ожидала от Леона любой реакции, но только не такой. Когда она вошла в конюшню, Леон изумленно посмотрел на нее и вдруг начал хохотать. Она вначале испугалась, но потом засмеялась сама. Слишком заразительным был его смех. Отвязав подпругу, Леон подвел к Кэсси лошадь. Улыбаясь, он приподнял поля ее шляпы.

– Да, в следующий раз, когда мы будем в городе, нужно купить тебе одежду.

– Это звучит так, будто ты рассчитываешь на мое длительное пребывание здесь, – выпалила она, не подумав.

Улыбка исчезла с его губ.

– А ты собираешься скоро уезжать?

Кэсси заглянула в его желтовато-карие глаза и увидела в блестящих черных зрачках свое отражение. Она покачала головой, а Леон вновь разулыбался.

– Вот и хорошо. – Он пальцем коснулся кончика ее носа. – Ну что же, бедняга бычок ждет.

Кэсси отвела взгляд, кивнула и уже прошла мимо него, как вдруг он взял ее за руку.

– О том, что произошло там, в доме... – неловко начал он, отпустив ее руку.

Чувствуя, что начинает краснеть, Кэсси изо всех сил попыталась овладеть собой и вздернула подбородок.

– А что такое?

Он задумчиво посмотрел на нее.

– Я хотел извиниться, сказать, что мне жаль... но нет, мне вовсе не жаль, и я думаю, ты знаешь это. Так что если ты ждешь извинения, то его не будет. По-моему, важнее быть честным и...

– Я тоже так думаю.

– Откровенно говоря, я считаю, в подобной ситуации даже необходимо, чтобы мужчину и женщину влекло друг к другу, иначе...

– Да, я согласна.

– ...иначе нет смысла продолжать. Иначе мы не будем счастливы вместе. К тому же я мечтаю о семье.

– Неужели? – обрадованно воскликнула она, хлопая в ладоши от восторга.

Он удивился.

– «Неужели» что?

– Неужели ты хочешь обзавестись семьей, детьми?

– Да, я так сказал, а ты разве не поняла?

– Я поняла!

– Конечно, я хочу этого. Не оставлять же ранчо чужим детям! Конечно, если бы выбора не было... у Дэйла есть сыновья, но он собирается оставить им свое ранчо Фар-Гон. Так что у меня должны быть собственные дети. Ты согласна со мной?

– Да, конечно! – засмеялась Кэсси. Она была так счастлива!

– Хорошо. Я хочу сказать... ты любишь детей, да?

– Несомненно!

Леон протянул ей руку.

– Ну вот видишь, в этом мы с тобой сошлись. А может быть, и еще в чем-то сходимся?

Кэсси едва дышала от волнения. Все так хорошо складывается! Она подала ему руку, и он притянул ее к себе. Она вспомнила Пита и Бартона, Фредди и близнецов. Ньют, конечно, уже не ребенок, но он будет хорошим помощником, и Леон в этом убедится. Вдруг ей показалось, что сердце ее готово вырваться из груди от радости, и она бросилась ему на шею. Он со смехом обнял ее, приподнял и закружил.

– Если эта мысль пришлась тебе так по душе, может быть, нам стоит начать?

– Начать? – переспросила она, продолжая смеяться.

Он остановился и прижал ее к себе еще крепче.

– Да, начать производить на свет детей.

Детей! Конечно, он хочет детей! Своих собственных. Но это вовсе не означает, что он хочет ее мальчиков... Леон взял ее за подбородок, приподнимая голову, и уже был готов поцеловать ее, как вдруг она вспомнила последнее слово, произнесенное им. Дети! Ребенок! И это слою вызвало ассоциацию. Кэсси вспомнила о маленьком бычке.

– Бычок! – сказала она, когда губы Леона уже почти коснулись ее.

Леон застыл на месте, потом резко отшатнулся и начал бормотать что-то по-испански.

– Садись вон на ту лошадь! – сказал он и торопливо поцеловал Кэсси.

Стараясь не улыбаться, она поспешно подчинилась. Красивый гнедой мерин, которого Леон оседлал для нее, стоял послушно, пока она вставляла ногу в стремя и усаживалась в седло. Леон прикрепил к нему веревку, сложенную витками, и блок для подъема грузов. А потом бросил Кэсси пару перчаток и сам надел перчатки. Выведя из стойла свою большую каурую лошадь, он повел ее к выходу, оглянувшись через плечо на Кэсси.

– Мы поедем очень быстро, дорогая, старайся не отставать. И не забывай: ты для меня важнее любого бычка, поэтому, если что случится, кричи. Поняла?

Кэсси уверенно кивнула головой, пристраиваясь позади Леона. Он пришпорил лошадь, мускулы ее вздрогнули, и она рванула вперед. Мерин Кэсси неспешно последовал за ней, но, выйдя из конюшни и оказавшись на воле, он перешел на легкий бег. Леон обернулся посмотреть, как у нее дела. Увидев, что все в порядке, он подстегнул своего коня. Не забывая уроки Леона, помня о небольших рытвинах, камешках и других невидимых препятствиях, из-за которых лошадь может споткнуться, Кэсси старалась ехать за ним, хотя, по правде говоря, ее мерин сам никуда не отклонялся и шел след в след.

Спустя какое-то время они пошли шагом, а потом снова поскакали. Леон боялся загнать лошадей. Загнанная лошадь, говорил он, может упасть прямо под седоком, а это опасно и для лошади, и для наездника. Кэсси с пониманием кивала головой, стараясь крепко сидеть в седле. К тому времени, когда начался подъем в горы, она устала от напряжения, пытаясь ничего не упустить и делать все так, как учил ее Леон.

Они услышали надрывное мычание бычка задолго до того, как добрались до горного плато. Леон остановился, сошел с лошади и привязал ее к небольшому кусту, пробивавшемуся между двумя огромными валунами.

– Громко кричит, значит, есть еще силы, – сказал Леон, доставая различные приспособления из мешков, привязанных к седлу. – Надеюсь, он не очень сильно поранился, но застрял там намертво.

Кэсси сошла на землю, морщась и покряхтывая от боли.

– Что мне делать?

– Приди немного в себя, – сказал он, делая выемки и вставляя в них металлические прутья. – Ты мне понадобишься прямо в расщелине.

От неожиданности Кэсси открыла рот.

– Я?

Он кивнул головой.

– А почему я?

Леон продолжал надевать на прутья болты и накручивать на них гайки.

– Ведь ты не сможешь вытащить меня снова наверх, правда?