Сильви кивнула, переваривая столь значимое сообщение.

– Две куклы и лошадку.

– Настоящую? – она поправила одеяло и убедилась, что ребенок опять заснул, осилив лишь половину положенной ему еды. Через два часа он проснется и поведет себя так, будто она не кормила его всю неделю.

Джени хихикнула:

– Не-а. Маленькую.

Нужно как можно скорее уехать отсюда, пока снега не стало больше. Придется использовать план Б – остановиться в дешевом мотеле и приготовить бутерброд с ореховым маслом, а назавтра купить газету и поискать работу. И, может быть, не стоит прекращать искать Билли Рея? Ведь то, что ей не везло до сих пор, не означает, что так всегда и будет.

– Дядя Джо готовит ужин, – сказала Кэрин. – Яичницу с беконом.

– И французский гренок, – дополнила Джени.

– Быстрый завтрак он делает вкусный, поэтому мы и на ужин его любим, – подавшись вперед, Кэрин тихо добавила: – Но по-настоящему готовить он умеет редко.

Джени показала пальцем на кирпичный камин, занимавший большую часть дальней стены:

– А Санта придет через трубу!

Кэрин закатила глаза:

– Только о нем и говорит: Санта, Санта и Санта!

– Потому что я его люблю, – сказала младшенькая, – он подарит мне лошадку!

Сильви натянула свитер, прислонила Диллона к плечу и погладила спинку, пока он не срыгнул ей на шею, издав при этом мягкий, успокаивающий звук.

– Мы, наверное, все же пойдем, – сказала она обеим девочкам.

Джени слезла с тахты и встала рядом с сестрой.

– Ну, не уходите, – попросила Кэрин, – не сейчас!

– Но мне нужно сейчас, – она переложила Диллона на левую руку, а свободной нащупала в пакете чистый памперс. Надо ему заодно и поменять прямо здесь. Поездка обратно в город может приключиться еще более долгой, если маленький опять расплачется.

– И вы не останетесь на ужин?

– Не могу, – расстелив на тахте клеенку, она спешно принялась менять подгузник, надеясь, что малыш не проснется и не выразит недовольство. – Вот что, девочки, – улыбаясь, обратилась она к ним, – присмотрите, пожалуйста, за ним, а я пока схожу вымою руки, хорошо?

– Хорошо, – ответила старшая, усевшись между грудным ребенком и краем тахты. – Ванная – там, – и указала в сторону прихожей.

Сильви заспешила по узкому коридору. Она начала плакать, только когда закрыла за собой дверь. Она и не собиралась вовсе, но какое-то внезапно нахлынувшее чувство предстоящего одиночества вызвало слезы. Свернув сырой подгузник, она бросила его в мусорную корзину возле унитаза и стала мыть руки, все время пытаясь сдержать плач. Сполоснув лицо холодной водой, она сделала несколько глубоких неровных вдохов. У нее не хватило решимости взглянуть на себя в зеркало, что висело над раковиной. Она и так знала, кого увидит там – женщину, которой на вид больше двадцати девяти, с бледным лицом и кругами под глазами, идеальную героиню какого-нибудь жалостливого ток-шоу.

Оторвав бумажное полотенце от рулона, стоящего на полке, она вытерла насухо лицо и руки. Нет, ей ток-шоу не нужно. Она либо найдет Билли Рея, либо забудет его, но в любом случае устроит свою жизнь. Для Сильви Смит слез больше не существует.

– Я слышала, ты ищешь жену, – Руби Ди, выставив руки на крутые бедра, кружила пируэты у стойки бара перед высоким стулом, на котором восседал Хэнк. – А может, и я на что сгожусь, а, Хэнк?

Хэнк Кэвендиш ухмыльнулся:

– Кто это тебе сказал, что я ищу жену, Руби? – он сделал еще один глоток пива, стараясь растянуть ту единственную бутылку, что позволил себе, как можно дольше. Предрождественский вечер, какие случаются каждый год в баре Плейхауса, был в полном разгаре, несмотря на то, что не было еще и шести. Руби взгромоздилась на стул рядом с ним, и Хэнк, крутнувшись, повернулся к ней лицом.

– К витрине кафе прилепили бумажку, – сказал бармен и кивком головы показал на пиво: – Хотите еще?

– Нет, спасибо. Какую бумажку?

– Расскажи ему, Руби.

– Все ясно как день, та карточка гласила, что кому-то в Рокки Ти требуется жена. И если это не ты, – сказала Руби, отбивая ногой в такт музыке, – стало быть, тот, думающий о женитьбе, должен быть Джо. Вас ведь там всего двое, не так ли?

– Джо не может быть, – заявил Хэнк. – Он не собирается остепеняться.

– А надо бы, – сказала Руби. – Бог все предусмотрит, детишкам ведь нужна мать.

Как же хорошо она выглядит – уже не в первый раз отметил Хэнк – как красиво светлые, с проседью, завитки волос обрамляют чертовски привлекательную пару синих глаз!

– Дружище Джо – славный малый, трудится не покладая рук, вот и все, что я могу сказать.

Хэнк отвел взгляд от этих моргающих глаз, чтобы посмотреть на ансамбль, группу местных парней, которые умели играть хонки-тонк, как никто другой в их округе, и больше не думал о какой-то там карточке. Кто-то ошибся, не более того. Позже они с Джо встретятся и посмеются над этим.

– Хочешь потанцевать, Хэнк? – спросила Руби.

Он покачал головой:

– Кто, я? Нет. В моем возрасте, не дай бог, еще инфаркт приключится.

– Да ты не такой уж старый, – обиделась она. – К тому же я умею оказывать первую помощь.

«Она вряд ли заигрывает со мной», – подумал Хэнк. Женщина с такой бодростью духа, да еще, по крайней мере, лет на десять моложе его, не станет кокетничать перед разорившимся фермером.

– В другой раз, – произнес он, растягивая слова и допивая оставшееся. – Я, пожалуй, пойду.

– Конечно, – сказала она. – В другой раз.

Он готов был поклясться, что она разочаровалась, но это не имело значения. Руби могла бы закадрить любого мужчину в городе, но, хотя она и любила пообщаться в субботу вечером, все знали, что она под закрытие бара с первым попавшимся не пойдет. Она содержала городской салон красоты. Ходили слухи, что она побывала замужем больше, чем однажды. Теперь она жила одна, так же, как и он.

– Нужно идти, – сказал он, встал и вынул бумажник. – Говорят, на улице снег вовсю идет?

Руби подняла бокал:

– С Рождеством тебя, Хэнк!

– Да, тебя тоже, Руби, – вдруг смутившись, Хэнк бросил на стойку десятку. – За себя и за даму, – произнес он и быстрым шагом направился к выходу, прежде чем Руби успела поблагодарить его.

Пятнадцать минут спустя, вставив в магнитофон кассету с Пэтси Клайн, он запел вместе с ней. Лора всегда говорила, что у него хороший голос, и беспрестанно твердила, чтобы он вступил в церковный хор.

– Вот, слышишь, по-прежнему пою, – сказал он ей.

Он часто разговаривал с женой, несмотря на то, что она уже восемь лет как умерла. А ему казалось – восемь дней, так он скучал по ней. Сейчас он пел вместе с Пэтси, а снег, подгоняемый ветром, нашлепывался на ветровое стекло его грузовика. «Хороша погодка, чтоб с ней сразиться этой ночью», – подумал он, проверяя, включен ли полный привод. Побыстрее бы до дому и в постель, пока сугробов не намело.

Придется ему и Джо на время бросить работать, если буран продолжится. Кое-кто из его работников говорил, что слышал, будто пурга усилится. Впрочем, они всю жизнь так болтают, стоит только одной снежинке на поле опуститься.

Хэнк усмехнулся, представив, как Джо расклеивает объявления о жене. Он, пожалуй, ничего более смешного не слышал за все свои шестьдесят пять лет.

– А где она?

– В ванной, – сказала Кэрин, сидя рядом с ребеночком с таким видом, словно охраняла его от стаи волков. Джени сидела на полу, опершись подбородком о тахту. – Умывается.

– Ну, а у этого как дела? – Джо пристально разглядывал малютку, размахивающего кулачками в воздухе и уставившегося на Кэрин голубыми глазенками – совсем такими же, как у матери. Надо же, какой смышленый, для тех, кто любит младенцев. А вот он в подобной любви не уверен.

– Отлично, – Кэрин потрогала пухленькую щечку. – Миленький, правда ведь?

– Да, конечно, – он окинул взглядом прихожую – признаков присутствия молодой мамы не было. А не обчистит ли она его? Вдруг она воровка или просто полоумная бездомная, которая ездит по Монтане, жульничает и откликается на странные объявления?