Зарабет понимала Магнуса. Она глубоко вздохнула и придвинулась к мужу поближе. Внизу живота стало горячо, и она вспомнила о том, что Магнус не любил ее с того дня, когда случился пожар.
– Я хочу тебя, – сказал он.
Зарабет подалась к нему, но Магнус поспешно отодвинулся.
– Но я боюсь причинить тебе и ребенку вред.
Она приподнялась на локте и шутя укусила его за нос.
– Что произойдет с мужчиной, если он не будет освобождаться от семени?
– Скажи это другими словами, Зарабет.
– Хорошо. Если мужчина не будет удовлетворять свою страсть…
– Он превратится в старую развалину с понисшим животом, гнилыми зубами и сединой в волосах.
Зардбет весело расхохоталась. Магнус улыбнулся при звуках ее смеха.
– Какой ужас! Значит, вот почему у тебя такие светлые волосы! – Она поднесла к глазам его прядь, чтобы рассмотреть получше. – Нет, седины пока не видно. Дай-ка я посмотрю на твои зубы.
Магнус послушно открыл рот, и Зарабет поцеловала его в губы.
– Я не допущу, чтобы ты превратился в старую развалину. – И она положила его руку себе на живот. – Здесь еще никто не шевелится.
– Я знаю. Но рисковать все же не стоит.
Магнус поцеловал ее. Вокруг было полно народу, но его это не волновало.
– Если я буду любить тебя, ты станешь кричать? – шепнул он ей на ухо. – Скажи правду, Зарабет. Я должен заранее знать, придется ли мне закрывать тебе рот ладонью.
– Да, – усмехнулась Зарабет. – Но моей вины в этом нет. Сам приучил меня стонать и выть, как раненый зверь, когда ты берешь меня.
– Похоже, это единственный способ для меня избежать насмешек со стороны окружающих. – Магнус лег на нее сверху. – Не возражай, я твой муж и знаю, что делаю.
Он целовал ее нежно и страстно до тех пор, пока не почувствовал, что Зарабет готова принять его в себя, признавая в нем не только мужа, но и желанного мужчину. Она извивалась под Магнусом, сгорая от нетерпения.
– Не спеши, – произнес он, лаская ей грудь. – Если тебе будет больно или неприятно, скажи мне.
Магнус не причинял ей боли, и Зарабет хотела его. Сильная рука скользнула ей под платье и стала ласкать ее. Магнус чувствовал кончиками пальцев, как она возбуждается. Его движения стали ритмичными, и Зарабет поняла, что не может дольше владеть собой. Она приподняла бедра, и из ее гортани вырвался хриплый приглушенный стон.
– Ты умница, Зарабет. Я так рад, что тебе хорошо.
Когда она выгнулась дугой и готова была закричать, Магнус закрыл ей рот поцелуем. Ощутив содрогание в чреве Зарабет, он овладел ею. Она пыталась повернуть голову, чтобы поцеловать его но он не позволял ей сделать этого, лаская губами мочку уха.
– Еще, еще… вот так. Я хочу тебя…
Зарабет снова изогнулась, и Магнус, уткнувшись лицом в ее волосы, тихо застонал. А она подумала о том, что это и есть настоящая жизнь: любить и быть любимой, доверять и принадлежать своему мужу, делить с ним горе и радость и знать, что так будет всегда.
В тот день было жарко, вокруг стоял шум строительства, смех и крики.
– А, Тостиг, как твои дела? – с улыбкой приветствовала викинга Зарабет.
– Спасибо, госпожа, хорошо… вот. – Он неуверенно протянул ей кусок материи, выцветшей от солнца и дождя.
– Где ты нашел это? – хриплым от волнения шепотом спросила Зарабет.
– В лесу, в листве под деревом. Мы не заметили его, когда искали Эгила, хотя должны были. Ведь мы тогда несколько раз прочесали это место.
Зарабет почувствовала, что сердце готово выскочить из груди. Она схватила лоскут и бросилась искать мужа:
– Магнус! Магнус!
– Это от платья девочки, госпожа? – спросил Тостиг, схватив Зарабет за руку.
– Да, похоже, что так… – упавшим голосом вымолвила Зарабет. – Магнус!
Он услышал ее крик и, встревоженный, обернулся. На жене не было лица. Она подобрала юбки и бросилась к нему, размахивая над головой какой-то тряпкой.
– Смотри, это от ее платья!
К счастью, Тостиг последовал за ней и успел подхватить хозяйку, когда она снова пошатнулась и чуть не упала. Очнулась Зарабет на руках у мужа, который сидел в кресле, установленном под высокой сосной.
– Посмотри, что нашел Тостиг! Лоскут от ее платья! Тостиг нашел это в лесу, далеко от воды…
– Возможно, но ты не должна…
– Пойми, если это так, значит. Лотти не утонула!
– Ты уверена, что Лотти в тот день была именно в этом платье?
Тень сомнения пробежала по лицу Зарабет. Она тяжело дышала, но на ее щеки уже возвращался румянец.
– Успокойся, Зарабет.
– Думаю, что да. Элдрид должна точно помнить. Она сшила это платье для Лотти.
– Разве она шила платья из голубой шерсти только для Лотти? Может быть, это лоскут от одежды другой девочки? Хорошо, сейчас разберемся. Тостиг, позови Элдрид.
Элдрид мгновенно развеяла их сомнения: прижав лоскут к груди, она разрыдалась. Успокоившись, тетушка Магнуса объявила, что платье из голубой шерсти она сшила специально для своей любимицы. Ни у одной другой девочки не было ничего похожего.
– Где же Лотти? Может быть, в Британии вместе с Эгилом? Вдруг Орм их обоих отвез туда и продал в рабство? Неужели этот негодяй вытащил Лотти из воды? А вдруг малышку спас Эгил, а бандит потом захватил детей на берегу? Но почему тогда на том рисунке у костра был изображен только мальчик? Почему?
Зарабет задавала все эти вопросы Магнусу, зная, что муж сделает все, чтобы найти ответы.
* * *
Дети викингов поразили ее: мальчик держался с достоинством и оберегал девочку, которая жалась к нему и не выпускала его руки из своей. Они редко разговаривали друг с другом. Как правило, мальчик, которого звали Эгил, обращался к девочке. Та произносила только его имя, которое значило для нее очень много, судя по тому, как дрожал в этот момент ее голосок и какое в глазах ее появлялось выражение благодарности и преданности. Дети общались в основном на языке жестов, который еще теснее связывал их, тем более что был непонятен окружающим.
Сесилия подумала, что это очень умное изобретение. Она была добра и внимательна к детям. Гутрум подарил ей их на двадцатилетие с такими словами: «Я дарю их моей прекрасной Сесилии, чтобы они исполняли все ее желания. Дети малы и не станут совать свой нос в дела взрослых».
Сесилия ожидала получить драгоценности и несколько дней дулась на своего дядю и любовника, короля Гутрума, пока не поняла, что тот придумал прекрасный способ связи между ними. Сесилия могла теперь посылать ему записки в любое время. Кто станет обращать внимание на мальчика или девочку, тем более на рабов!
Даже сварливая и ревнивая жена Гутрума не догадается, что делают в королевских покоях эти дети!
Сесилия вздохнула и погрузилась в размышления. Она скучала. Гутрум должен был прийти к ней, но почему-то задерживался. Наверное, пирует с друзьями и обсуждает предстоящий поход на владения короля Альфреда! Или в одиночестве готовит план окончательного уничтожения своего противника, который несколько лет назад довел его до разорения. А Сесилия должна скучать и ждать. Зато когда она нужна ему, Гутрум становится ласковым, как христианский епископ!
Сесилия взяла с блюда миндальный орех в меду и съела его без всякого удовольствия. Она улыбнулась. Как это похоже на Гутрума! Он с молодых лет стремится расширить свои владения и прибирает к рукам земли менее сильных соседей, набивая золотом и серебром свои бездонные сундуки.
Разумеется, Гутрум всегда делает удивленное лицо, когда к нему приходят послы короля Альфреда и жалуются на то, что на их земли нападают неизвестные бандиты. Гутрум принимает скорбный вид, сокрушенно кивает головой и обещает принять меры. Затем выпроваживает послов, щедро наградив их на прощание.
Взгляд ее снова упал на детей. На этот раз Сесилия нахмурилась, вспомнив того красивого викинга, Орма Оттарсона, который подарил их Гутруму вместе с горой серебряных монет, которые она имела возможность пересчитать собственноручно. Это была благодарность за то, что король отобрал у некой саксонской семьи богатое поместье неподалеку от реки Турлоу и передал его в собственность Оттарсона. Викинг поразил Сесилию своей лицемерной почтительностью, в которой сквозило плохо скрытое презрение к Гутруму. Такой человек ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего. Орм понравился Сесилии, и она решила заполучить его. Но Орм вскоре уехал в Норвегию. Сесилия огорчилась, но знала, что викинг обязательно вернется. Тогда она возобновит свои попытки.
