Хорошо понимая, что Женевьева с нетерпением ждет ответа, Стейси бесстрашно встретила взгляд его бархатисто-черных глаз.

— Вовсе нет. Я не обязана никому, кроме себя самой. Послушайте, вам ведь наверняка известно, что после смерти родителей я унаследовала крупную сумму. Я работаю в семейном бизнесе, поскольку мне это нравится, а не потому что я должна зарабатывать себе на хлеб. А теперь я просто решила помочь Саймону, которому хватает забот с Сарой.

Женевьева Страусс согласно кивнула.

— Саймон писал мне, что очень тебе за это благодарен.

Андрэ в притворном восхищении покачал головой.

— Трудно поверить, что маленькая разгильдяйка Анна, повзрослев, стала ответственной деловой женщиной.

Женевьева окинула внука холодным взглядом.

— Андрэ, пора позабыть наконец о раздорах прошлого и жить только настоящим. Мне его и так уж немного осталось, — добавила она, выразительно прижав руку к груди.

— Бабушка, ты проживешь еще сотню лет! — заверил ее Андрэ, но с этой минуты стал куда менее враждебно относиться к гостье.

Видно, давняя выходка Анны не дает ему покою даже сейчас, размышляла Стейси, пока слуги убирали грязные тарелки и накрывали вторую перемену. Андрэ, явно вдохновленный речами бабушки, галантно предложил женщинам нарезанную тонкими, как папиросная бумага, ломтиками ветчину и салат из сыра с помидорами. Стейси приняла его услуги с холодной вежливостью, зато всерьез заинтересовалась рассказом о новом сорте сыра Страуссов.

— Это его мы сейчас едим?

Андрэ удивленно вскинул брови.

— Да нет же, маленькая дикарка! Хороший сыр должен быть выдержанным, а в салате сыр молодой. Если ты не знаешь таких элементарных вещей, интересно, чем кормят постояльцев в твоем отеле?

Стейси мысленно взмолилась, чтобы Андрэ поскорее сменил тему, поскольку в отличие от настоящей Анны Ричардс совершенно не разбиралась в гастрономических тонкостях.

— Итак, Анна, — Андрэ откинулся на спинку стула, — ты играешь важную роль в управлении империей Ричардсов.

Стейси устала, и ей становилось все труднее сосредоточиться. Она бегло говорила по-французски, но весь вечер вести разговор на чужом языке было выше ее сил.

— Два отеля — еще не империя, — возразила она.

— Верно, но они приносят неплохой доход и славятся удобствами и роскошью. Надо будет мне как-нибудь остановиться в «Мэри Инглэнд» и испробовать на себе знаменитое гостеприимство Ричардсов.

— Милости прошу, — ответила Стейси, твердо зная, что принимать Андрэ будет уже настоящая Анна Ричардс.

Эта мысль отчего-то причинила ей мимолетную боль.

Женевьева велела служанке подать кофе в салон.

— Анна привезла для праздничного ужина замечательный наряд, — сообщила она Андрэ, который помог ей подняться из-за стола.

— Вряд ли она сможет выглядеть очаровательнее, чем сегодня, — возразил он, наградив Стейси взглядом, от которого ее кожа покрылась мурашками.

— Верно, но завтра — особенный день.

Стейси с трудом отвела глаза от Андрэ.

— Именно поэтому я привезла два платья и надену то, которое выберет бабушка.

Они прошли в салон, потолок которого был расписан резвящимися херувимами.

— Ты их всегда обожала, — заметил Андрэ, перехватив взгляд «кузины», — а одного в особенности.

— Трубача, который дует в ухо соседу, — рассмеялась Стейси, мысленно благословив дотошность Анны.

— У тебя усталый вид, дорогая, — заботливо промолвила Женевьева. — Допивай свой кофе и ложись-ка спать, чтобы как следует отдохнуть перед завтрашним праздником.

— Мадам! — позвала Борина от дверей. — Вы не могли бы подойти на кухню?

— Опять у них что-то не ладится, — проворчала хозяйка.

Андрэ помог ей подняться и заверил:

— Я развлеку Анну, пока ты не вернешься.

Стейси приняла эту новость со смешанными чувствами, надеясь, что хозяйственная проблема разрешится прежде, чем дотошный кузен Анны раскроет обман.

— Быть может, выйдем на балкон? — предложил он. — Даже луна сегодня особенно прекрасна — словно желает бабушке счастливого дня рождения.

Подумав, что в лунном свете ее лицо труднее будет разглядеть, Стейси первой вышла на балкон и оперлась на балюстраду, залюбовавшись великолепным видом.

— Я и забыла, как здесь красиво... — негромко пробормотала она.

И это было правдой. Стейси полюбила Францию с первого взгляда и иногда тосковала по ней.

— А я забыл, какая ты красивая, Анна, — негромко сказал Андрэ, не сводя с нее глаз. — Ты так изменилась за эти годы... Трудно поверить, что ты когда-то была для меня — и не только для меня — источником стольких напастей...

— Я была очень молода, Андрэ. Теперь я совсем другая. — Помимо воли Стейси усмехнулась. — Неужели и впрямь хорошо, что я изменилась?

— Очень хорошо, — прошептал он хрипло, придвигаясь ближе. — Так что сейчас нам самое время обняться и снова стать друзьями.

Анна весьма туманно описывала суть своих давних разногласий с Андрэ, но одно было ясно: о дружбе, тем более об объятиях не могло быть и речи. Поэтому Стейси поспешно отступила, чтобы не создавать лишних проблем подруге. И себе тоже.

— Не хочешь? — спросил Андрэ.

Низкий голос его прозвучал так вкрадчиво, что у Стейси бешено забилось сердце. Грудь ее под тонкой тканью платья вздымалась бурно и часто, и девушка, пытаясь скрыть волнение, поспешно отвернулась, обеими руками вцепившись в перила. Камень приятно холодил разгоряченные ладони.

— Не надо играть со мной, Андрэ! — резко бросила она. — Мне давно уже не семнадцать.

— Это я заметил, — прошептал он, придвигаясь почти вплотную.

Стейси задохнулась, ощутив, пьянящий жар, источаемый его сильным мускулистым телом. Щекоча дыханием ее обнаженную шею, Андрэ положил руки рядом с ладонями Стейси — и тем самым преградил ей путь к бегству.

— Как сказала бабушка, — едва слышно прошептал он, — настала пора забыть и простить прошлое. Настоящее куда привлекательнее, Анна.

Стейси напряглась всем телом, когда его ладони властно скользнули по ее плечам, накрыли высокую, обтянутую платьем грудь, а горячие губы приникли к ее шее.

Она замерла, опустив голову и со всей силы вцепившись в перила. Немалого труда стоило Стейси укротить свою мятежную плоть, отрешиться хоть на миг от властных жаждущих рук, от поцелуев, которые обжигали кожу. Держись, держись, лихорадочно твердила себе она, нечеловеческим усилием сохраняя остатки спокойствия и здравого смысла, борясь с безудержным желанием обернуться к Андрэ и целиком отдаться во власть искушения...

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Андрэ понял наконец бесплодность своих усилий. Тяжело и прерывисто дыша, он отстранился, скрестил руки на груди и привалился спиной к мраморной колонне. Краем глаза Стейси видела его профиль, залитый лунным светом, — холодный и совершенный, как у античной статуи.

— А ведь раньше ты искала моих ласк, — чуть хрипло проговорил он.

Я бы и сейчас с радостью бросилась к тебе на шею, подумала Стейси и онемела, ужаснувшись этой постыдной мысли.

— В юные годы, помнится, ты весьма рьяно охотилась за мной, — продолжал Андрэ таким тоном, словно они обсуждали погоду. — И даже грозила убить себя, если я отвергну твои недвусмысленные авансы.

— Эмоциональный шантаж, — устало сказала Стейси. — Типичный прием для подростка, переживающего «трудный возраст». Как видишь, я так и не выполнила свою угрозу.

— И это, Анна, — подхватил Андрэ, впиваясь в нее испытующим взглядом, — большая радость для всех нас.

— И для тебя тоже?

Он усмехнулся, блеснув в полумраке ослепительно белыми зубами.

— Если бы ты сейчас захотела испытать на мне свои чары, я, пожалуй, оказался бы куда податливее.

При мысли об этом Стейси с трудом подавила дрожь.

— Замерзла? — тотчас отреагировал Андрэ. — Я принесу тебе свой пиджак...

— Не надо, — быстро отказалась Стейси и шагнула к двери. — Вернемся лучше в салон.