– В школе мне бы не позволили надеть светлое платье, ведь до каникул еще очень далеко. Но, к счастью или к несчастью, я больше не преподаю в пансионе Святой Маргарет!

Изумленный джентльмен предложил ей опереться на его руку и рассказать обо всем, что с ней случилось за то время, что они не виделись. По дороге в чайную Эмили так и сделала, и удивлению и негодованию Мэйленда не было конца.

– О, мисс Барнс! Если бы я знал, что моя записка лишит вас места…

– Вы бы не стали писать ее?

– Напротив, я написал бы ее еще месяц назад, – пылкость джентльмена могла удовлетворить любую, самую требовательную леди.

– Вы хотели бы, чтобы меня прогнали из школы? – Эмили притворилась обиженной.

– Да, но не потому, что мне не нравилось ваше занятие. Уверен, вы обладаете талантом объяснять сложные вещи маленьким глупым девочкам, но у меня нет никаких сомнений в том, что это не ваше признание, – с улыбкой ответил ей Мэйленд.

– А в чем же, по-вашему, состоит мое призвание? – в свою очередь улыбнулась Эмили и тут же покраснела при мысли, что он может истолковать ее слова как попытку вынудить его сделать признание.

– Разве для девушки есть другое предназначение, кроме счастливого супружества с любимым человеком? – Он улыбался, но уже как-то механически, словно забыл стереть с лица улыбку, а глаза его были серьезны.

– Боюсь, не для каждой, – посерьезнела и Эмили.

– Я понимаю, вы говорите сейчас о мисс Рикман и ее неудачном замужестве, – кивнул Мэйленд. – Но давайте считать этот печальный случай исключением. Уверен, для вас провидением приготовлена совсем другая судьба, стоит вам только захотеть принять его дар. Захотите ли вы?

Эмили опустила голову и рассеянно провела кончиком пальца по ободку стоявшей перед ней чашки. Надо было ответить, и ответить немедленно. Она не сомневалась в себе, в своем желании обрести счастье именно с этим человеком, но всей ее смелости сейчас не хватало, чтобы взглянуть в его пытливые глаза. Наконец она подняла голову и посмотрела на Мэйленда.

– О, да, мистер Мэйленд. Я сполна вкусила прелестей самостоятельной жизни и уверилась в том, что она меня не прельщает. Да что там говорить, даже мисс Брент, несравненно лучше умеющая заботиться о себе, выходит замуж! Как я могу желать независимости?

– Я от души желаю всяческого благополучия мисс Брент, но не пытайтесь отвлечь меня от вас самих, – Мэйленд погрозил ей длинным пальцем. – Вы все же немного обнадежили меня, и я осмелюсь зайти так далеко, как не заходил еще ни разу.

Эмили поняла намек на прежние ухаживания Мэйленда, но не обиделась, а прониклась к нему благодарностью за это доверие, ведь он не скрыл от нее ничего!

– Я люблю вас, мисс Барнс. Может быть, с того самого дня, как научился бегать по лужайке и родители привезли меня и сестру в гости в ваш дом. А может быть, с той минуты, как увидел вас на благотворительной ярмарке в прошлом ноябре. Я и сам не знаю, – его простота обезоруживала, и Эмили уже без страха коснулась пальчиками его руки. – Согласны ли вы принять мою любовь, а вместе с ней и меня самого со всем, что я имею?

– Согласна, мистер Мэйленд, – Эмили с трудом сохраняла серьезный вид, последняя фраза ее позабавила. – Не могу сказать, что полюбила вас тогда-то или тогда-то, но мои чувства к вам выросли и окрепли в последние два-три месяца. И я не сомневаюсь, что смогу любить вас еще сильнее!

– Услышать такое от вас… о, ваше признание превосходит мои самые смелые мечты, дорогая мисс Барнс! Дорогая Эмили! Надеюсь, вы не станете терзать меня, предлагая длительную помолвку?

– Учитывая, что мне придется вернуться в дом своего брата, чтобы оттуда, как и подобает благонравной девушке, пойти под венец, – не стану, – усмехнулась Эмили. – Но вы уверены, что ваши родители одобрят ваш брак со мной?

– Мой отец согласился с тем, что я сделал прекрасный выбор, а моя матушка, хоть и была сперва недовольна, порадовалась тому, что ее непутевый сын все же решил жениться и его невеста достаточно здравомыслящая девушка, чтобы излечить его от всякого рода безрассудств, присущих ему до сих пор.

– Что ж, я буду стараться, чтобы ваша матушка и дальше продолжала считать меня здравомыслящей, ради мира в семье, – засмеялась Эмили, и по ее лукавому взгляду Роджер смог догадаться, что ему никогда не будет скучно со своей прелестной женой.

Мэйленд поцеловал ей руку – на большее он не мог осмелиться, ведь вокруг за столиками сидели люди, и кто знает, сколько еще признаний услышал в тот день подсвеченный майским солнцем сад?