– Чего переживать? – повторил Академик, тут же припомнив, что от этой сделки ни копейки не поступило в воровскую казну. Не прав ты, генерал. Вот как раз об этом-то переживать стоит. Да еще как. Мономах мертв. Спрос будет теперь с него, когда узнают воры.

– Ладно. Хорошо. Что предупредил за этого капитана, благодарю. А что ты мне предлагаешь конкретно? – не удержался Академик от вопроса. Тут же усомнился, что генерал посоветует что-то стоящее. И не ошибся. Павлов с минуту сидел как пень, тупо глядя в лобовое стекло. Видно он конкретно ничего предложить не мог. Поэтому сказал:

– Ну, для начала быть поосторожней.

– Насколько я тебя понял, залечь на дно? Так надо понимать тебя?

– Ну, вроде того. А я посмотрю, что еще наковыряет этот капитан на тебя. Надо постараться сделать так, чтобы все дерьмо собранное им попало к нам, а не в ФСБ. Только и всего. А капитана того мы потом уберем. Для начала поработаем с ним, узнаем, что ему известно, и уберем, как и не было его. Ты главное, не волнуйся и не наделай глупостей сгоряча, – предупредил Павлов уже под конец встречи.

Но Станислав Валерьевич был на этот счет другого мнения. «Вот когда настало время мне исчезнуть. Фэсбэшник копает под меня, и если я исчезну, у Павлова появится устойчивое мнение о причастности ФСБ к моему исчезновению. Спрашивать у них обо мне он не станет. Он слишком осторожный. А пока, что да как, пройдет время. Меня уже здесь не будет. А сейчас… сейчас надо прикончить этого капитана, чтоб не путался под ногами и не сорвал все планы,» – решил Академик и вызвал к себе парочку надежных парней. Подробно объяснив, что нужно делать, выложил на стол перед ними фотографию капитана Нельсона.

– Этот человек следит за мной. Его нужно будет убрать, – распорядился Академик, положив перед каждым по пачке долларов.

Ни тот, ни другой не решились задавать вопросов. А деньги, были хорошим аргументом для того, чтобы начать действовать немедленно. Когда они ушли, Академику пришла мысль, потом использовать этих ребят в инсценировке с его похищением. И ничего особенно им объяснять не надо. Пусть натянут на рожи маски, чтоб его водитель не опознал их лица. Потом подъедут и на время нейтрализуют водителя. Это несложно. Несильный удар рукоятью пистолета по темечку, и водила пять минут в отключке. Зато потом он всем и каждому будет рассказывать о дерзком нападении на вора в законе и, конечно, многое приврет, потому что у страха глаза велики. Но это уже совсем нисколько не будет интересовать Станислава Валерьевича Адамова. А ребяток этих потом придется убрать. Таково основное правило Академика – отсекать хвосты. Да и лучше будет, если они ничего никому не расскажут. Адамов уберет их сам.

Через пару дней оба зашли к Академику и доложили о выполнении, вернув фотографию капитана Нельсона. Зачем им фотка мертвеца?

– Только там такое дело, – начал говорить один из киллеров и замялся. За него докончил напарник:

– Мы его уложили в летнем кафе в Брюсовском переулке. Там у него была назначена встреча с легавым. Туманов его фамилия. Я его знаю. Встречались однажды. Чуть не засадил меня лет на восемь, сволочь.

– С Тумановым, говоришь? А не ошибаешься? Это дело серьезное, – подчеркнул Академик, уложив очки в золотой оправе в футляр.

– Да вы что? – парень как будто удивился. – Да мне ли не знать его ментовскую рожу. Полгода в камере торчал под следствием, а этот Туман через день ко мне наведывался. Расколоть хотел, падла.

Академик призадумался.

– Получается, этот фэсбэшник и этот мент снюхались? Так что ли?

– Выходит так, – ответили оба. Поручиться точно не могли, но что видели своими глазами, то и передали. Их дело исполнять, а думать за них будет он, Академик. И если он говорит так, значит, так и есть.

– Этот сукин сын, Туманов, опасный человек. – Академик вспомнил, как еще тогда, в самом начале их знакомства, Павлов велел не трогать опера. Но это было тогда. И какое дело Академику до интересов генерала к сыскарю, когда его собственное благополучие вот-вот может кончиться. Нельсона убили. Но жив этот мент. А мент, вору враг.

– Вот что, ребятки, мента этого надо убрать. И чем быстрей, тем лучше. Пока он жив, я чувствую беспокойство. Этот сыскарь может отравить мне жизнь. Надеюсь, я понятно выражаюсь. А если вам все понятно, то сделайте так, чтоб его больше не было. Идите. Я буду ждать вашего доклада, – сказал Академик, выпроваживая обоих из комнаты.

Среди ночи Станислав Валерьевич был разбужен мелодичной трелью своего сотового. Академик открыл глаза и зевнув глянул на часы.

Половина третьего. Сразу вспомнил про двух идиотов, которых сам же отослал ликвидировать Туманова. Подкупала их исполнительность. Сказал, что будет ждать их звонка, вот они и решили доложиться. Для таких, что ночь, что день. Сами не спят и ему не дадут.

Он провел ладонью по лицу, точно этим жестом хотел смахнуть остатки сна и только после этого включил сотовый, сел на постели.

– Я слушаю, – негромко произнес он, покосившись на молодую грудастую красотку, безмятежно развалившуюся на, по-королевски, широкой кровати. Случайная девушка, снятая в ресторане. Вчера пришла. Утром уйдет. Не хотелось, чтобы она проснулась и подслушала.

– Станислав Валерьевич, – узнал Академик голос одного из киллеров, – у нас тут немного не того вышло, – проговорил киллер и замолчал, ожидая реакции вора. Явно на похвалу не рассчитывал.

Академик понял, что ему лучше выйти из спальни. И уже очутившись в другой комнате, недовольно спросил:

– Что значит, « не того?» Говори яснее. Завалили мента? Отвечай!

– Нет. Мент жив. А напарник мой разбился. Полез к менту на балкон и сорвался, – пожаловался киллер, словно исправить ситуацию теперь мог только он, Академик. Вот к нему за помощью он и обращается.

– Так он мертвый что ли? – обозлившись на нерасторопность сопляков, спросил Академик. Выходит, не оправдали они его надежд.

– Да нет, еще живой пока. Лежит, стонет. Голова вся разбита. Кровища хлещет, как с барана. Даже не знаю, что теперь делать.

– Постой, а куда ты его везешь такого? – прервал вопросом Академик объяснения киллера. Голос его звучал раздраженно.

– Сам не знаю. Может, его в больницу отвезти, а? – спросил парень.

Академик покосился на дверь спальни, где спала грудастая красотка, и довольно громко произнес, не стесняясь в выражениях:

– Мудак! Немедленно прикончи его и избавься от трупа. Понял меня? И не заставляй меня волноваться, иначе сам окажешься в точно таком же положении, как твой напарник. Понял меня? Отвечай немедленно!

– Понял, – понуро произнес киллер. Кажется, парень окончательно растерялся, потому что задал до наивного смешной вопрос: – А куда мне его труп деть? Станислав Валерьевич?..

– Да ты что, охренел совсем? – загудел в трубку Академик. – Не знаешь, куда труп деть? Под асфальт закопай. В реку брось. Захочешь, найдешь, куда тебе его деть. Хоть домой к себе отвези. И спи с ним.

– Понимаете, он был моим корешом. Чалились вместе…

– Это все, сантименты, мой друг. Он все равно умрет. И чем ты быстрей ему в этом поможешь, тем быстрей избавишь от мучений. Понял? Все, – довольно грубо пробасил в трубку Академик и отключил связь.

Спать теперь не хотелось, на душе было скверно. Но не за раненого киллера переживал Станислав Валерьевич, а за то мероприятие, которое теперь, похоже, угрожало сорваться. Разве в одиночку возможно осуществить похищение вора? Здесь как минимум нужно быть двоим.

Академик достал бутылку Наполеона и, присосавшись, в несколько глотков осушил едва ли не половину бутылки. И тут в голове наступило просветление. А почему он должен искать замену, погибшему олуху? Пусть это делает уцелевший киллер. В конце концов, это они лоханулись. Можно сказать, подвели его. Мент Туманов остался жив. Повезло ему. Уже не в первый раз повезло. По крайней мере, у Академика нет теперь времени, вновь заниматься его ликвидацией. Свою пулю опер все равно когда-нибудь получит. А вору надо спешить.