Нет. Не ребенок. О, пожалуйста, только не ребенок. У Кэрри перехватило дыхание, липкий страх тут же объял ее с головы до ног. Воспоминания о четырехмесячной дочери Мишель такой яркой вспышкой ослепили ее мозг, что она бессильно прикрыла глаза. Нет, она не была готова иметь с этим дело.

  Прошло около двух лет, с тех пор как ее муж Брайан и их любимая малышка Мишель погибли в автокатастрофе. После этого Кэрри всячески избегала контактов с детьми. Лишь бы не чувствовать той боли, которая при виде любого малыша пронзает сердце словно острие ножа. Она машинально повернулась, ей хотелось скрыться подальше от всего этого.

  Кэрри подошла к двери и взялась за ручку. И тут раздался детский плач: она остановилась, не в силах сделать хотя бы шаг. Сначала ребенок всхлипывал, потом пронзительно закричал.

  В отчаянии Кэрри до боли закусила губу и оглянулась. Ребенок плакал. Ребенок нуждался в помощи. Каждая ее клеточка, подчиняясь могучему материнскому инстинкту, тянула обратно.

  Закрыв глаза и стараясь перевести дух, она продолжала стоять на месте, не в силах подойти к детской кроватке, не в силах выйти за дверь. Мысль о потерянной дочери доставила такую сильную душевную боль, что сознание едва не померкло.

  Не замечая ничего вокруг, Макс во все глаза смотрел на маленького найденыша, стараясь уловить в его личике хотя бы малейшее сходство с Джино. Он ощутил, как сердце переполняет сладостно-горькое чувство: неужели все, что осталось после его брата, только этот карапуз?

  Глядя на малыша, Макс подумал, что если отцовство будет доказано, то он воспитает ребенка как своего.

  —  Мальчик или девочка? — спросил он у Тайто.

  —  Мальчик.

  Впрочем, это и так ясно. Одежда, одеяльце — все было голубого цвета.

  -  Имя?

  -  Няня мальчика говорит, что его зовут Джейми.

  -  Тут есть няня?! — Он наконец отвел взгляд от ребенка.

  Тайто кивнул:

  -  Я сказал, чтобы она подождала в спальне.

  Макс кивнул в ответ, потом сузил глаза.

  - А где Шейла? — спросил он.

  Тот в ответ лишь пожал плечами.

  -  Няня не знает. Говорит, что к ребенку пришла еще три дня назад. Шейла обещала вернуться через сутки, но ее нет до сих пор. И телефонного номера она никакого не оставила.

  —  Черт возьми! Мы не можем просто сидеть здесь и ждать!

  -  По словам няни, она уже собиралась вызвать полицию, но приехал я.

  —  Ладно. — Макс снова кивнул. — Прежде чем поговорить с властями, обратимся к местному адвокату.

  Тайто вопросительно посмотрел на него:

  —  Значит, ты собираешься забрать ребенка?

  —  Конечно.

  Ребенок беспокойно заворочался и захныкал.

  -  Кажется, он собрался зареветь, — озадаченно предположил Тайто.

  — Да. Похоже, что так...

  Макс в растерянности шагнул назад. Он никогда не имел дело с плачущими детьми и не был уверен в том, что хочет об этом узнать.

  Тайто попробовал неуклюже пошевелить пальцами перед лицом ребенка, но тот закричал громче.

  -   Все равно плачет... — Мужчина беспомощно глянул на босса.

  Но тот нахмурился: он тоже понятия не имел, как быть.

  —  Плачет. — Его взгляд в замешательстве, уставился на помощника. — А раньше плакал?

  Тайто покачал головой:

  —  Нет, он спал.

  Малыш уже заходился криком так, что у обоих отдавало в барабанных перепонках. Макс поморщился.

  —  Ну, и что делают, когда дети плачут? — с глупым видом спросил Тайто у своего босса,  по-видимому окончательно растерявшись.

  Макс нахмурился еще сильнее:

  —  Откуда мне знать, черт возьми!

  Мужчины переглянулись, потом мрачно посмотрели на младенца. Между тем Кэрри пересекла комнату и подошла к ним. Сквозь пелену слез она едва могла разглядеть малыша. Он весь посинел от крика и надрывался так, что слушать его не выдерживало сердце. Кэрри больше не чувствовала ни страха, ни паники. Она глубоко вздохнула и встала между мужчинами.

  —  Не пытайтесь найти выключатель. — В ее голосе прозвучал сарказм. — У детей его нет.

  Едва она подошла к кроватке, Макс вздохнул с таким громадным облегчением, словно сбросил с плеч непосильную ношу, и отступил назад, давая ей дорогу. Кэрри, собравшись с силами, посмотрела на ребенка. Копна темных кудрявых волос, покрасневшие от плача пухлые щеки, закрытые глаза, два кулачка которыми он размахивал, — этот младенец совсем не был похож на ее ангела. Душевное напряжение разом спало, и она на две секунды закрыла глаза. Потом снова взглянула на мальчика и ласково заговорила с ним:

  -   Привет, малыш. В чем дело? А ну-ка, давай вытрем слезы, и все у нас будет в порядке.

  Услышав женский голос, ребенок перестал плакать. Большие темно-карие глаза, в которых еще стояли слезы, с любопытством уставились на Кэрри. Он всхлипнул, но продолжал смотреть так, словно она была чем-то новым и, возможно, очень интересным.

  Кэрри улыбнулась. Он прелестен. Нагнувшись, она взяла его на руки, а потом, закрыв глаза, нежно прижала ребенка к себе. В первый раз за два года. Глаза щипало от слез, а в горле стоял жесткий комок. Она с трудом сглотнула, и ее губы тронула печальная улыбка.

  -  Ого, да ты знаешь, как с этим справиться, - уважительно произнес мужской голос рядом.

  Макс пристально посмотрел на нее. Он видел, что ее охватили какие-то чувства, но не мог понять их причину.

  Она кивнула, не глядя в его сторону, чтобы скрыть набежавшие слезы.

  Тайто, подойдя к двери, жестом позвал Макса за собой. Убедившись, что у Кэрри все в порядке, он повернулся и направился за помощником в боковую комнату; чтобы расспросить няню.

  Кэрри с нежностью качала ребенка на руках. Она баюкала его до тех пор, пока он, согретый ее теплом, не задремал. Глазки закрылись, длинные темные ресницы затрепетали, коснувшись щек, и он заснул. Кэрри поцеловала его в лоб и принялась тихо напевать мотив без слов. Она слишком долго пыталась избегать детей, надеясь избавиться от боли, которую приносили воспоминания о дочери. Оказавшись в такой неожиданной ситуации, она обнаружила, что душа ее блаженствует. И когда в комнату вернулись мужчины, так не хотелось отрывать глаза от спящего малыша. Важнее всего сейчас было плыть в этом волшебном потоке обновленных чувств и наслаждаться ими.

  Звук женского голоса на миг заставил Кэрри удивленно поднять глаза, и она мельком увидела выходившую из комнаты женщину. Кажется, это та няня, которую помощник Макса собирался отвезти домой. Но все было так незначительно по сравнению с тем удовольствием, которое ома получает от этого чудесного ребенка.

  Макс с интересом понаблюдал за ней.

  -  Ну и что ты о нем думаешь? — спросил ом.

  -  Этот малыш — просто прелесть, — прошептала Кэрри, задумчиво улыбаясь. Она покрепче прижала ребенка, баюкая его. - Милый маленький прелестный ребенок.

  Он кивнул.

  -  Мне он тоже кажется довольно приятным. Пока не плачет.

  Она метнула осуждающий взгляд на этого высокого широкоплечего мужчину, стоявшего рядом. Ей уже доводилось иметь дело с одним таким же субъектом, который не выносил детского плача до абсурда. Но она успокоила себя: слава богу, не все мужчины такие болваны.

  -  Как он тут оказался? — спросила она, перебирая мягкие волосы спящего малыша. — Как все это связано с тобой?

  Макс колебался. Потом решил, что вполне может рассказать правду.

  -  Это ребенок моего брата, — произнес он. — Во всяком случае, я так предполагаю. Все окончательно выяснится после того, как будет сделан тест на ДНК.

  - Ребенок твоего брата? И ты никогда не видел племянника раньше? — Она нахмурилась. Он пожал плечами:

  - Я был в Италии.

  - А где его мать?

  -  Хороший вопрос. Я и сам хотел бы это знать. Сдается мне, что та просто взяла да исчезла. По словам няни, она должна была вернуться несколько дней назад.

  Кэрри, наклонив голову к плечу, спросила: