А сейчас она не смеялась. И в глубине души она знала, что ей и тогда было не до смеха.

В самый разгар перепалки с Кэрмоди дверь магазина распахнулась и впустила Джека Тайлера. Сердце в груди Хеллер екнуло, она почувствовала прилив сил и заговорила с еще большим жаром. Отведя взор от вошедшего, она перегнулась через прилавок так, что ноги едва касались пола, и уставилась бывшему мужу прямо в лицо.

— Совесть у тебя есть, Кэрмоди?! Целых полгода ты не даешь на детей ни гроша, а теперь явился клянчить у меня машину. Ты, видно, вконец рехнулся!

Мужчина, к которому были обращены эти слова, перекатился с пяток на носки и тряхнул головой, откидывая светло-русые волосы с глаз, казавшихся то голубыми, то зелеными.

— Тебе бы только меня бранить! Денег я не даю на детей! А что я сижу без работы, тебе до лампочки!

— Рассказывай! — возразила она, выпрямляясь и складывая руки на груди. — Сидишь без работы, как же, что ни день тебя видят где-нибудь играющим.

— За выпивку, Хеллер! Только за выпивку! Настоящего жалованья я уже год как в глаза не видел. А все потому, что у меня нет машины!

— И ты воображаешь, что я… я должна дать тебе машину!

— А кого же еще мне просить? Да ведь это и к твоей выгоде!

— К моей выгоде? — Она сощурилась. — Каким же это, интересно знать, образом?

Он засунул руки в карманы, так что джинсы обтянули его тощие бедра, и склонил голову, придав физиономии выражение оскорбленной невинности: «Это ж надо, не верить мне!»

— Я буду отдавать тебе половину моего заработка! — торжественно пообещал он.

На какой-то миг ее гнев сменился на милость. Видит Бог — лишняя копейка ох как не помешает в ее хозяйстве! Но она тут же спохватилась — Кэрмоди, как всегда, бросает слова на ветер; добившись желаемого, он тут же забывает о своих обещаниях. Она покачала головой.

— Половина от ничего равняется нулю, Кэрмоди! А к тому же как, по-твоему, буду обходиться без машины я?

— Я с удовольствием отвезу вас, куда вам будет угодно, — произнес поблизости знакомый бас.

Хеллер втайне возликовала, но, безжалостно подавив чувство радости, подняла вверх подбородок и взглянула на Джека.

Он взял с полки банку лимонада, как бы в оправдание своего присутствия, и произнес:

— Прошу прощения, я стал невольным свидетелем вашей беседы.

Кэрмоди подскочил поближе, обрадованный счастливой оказией.

— Видишь, дорогая? Все уладилось!

— О, заткнись! — возопила Хеллер, поворачиваясь в сторону Джека. Кэрмоди оперся худым бедром о прилавок, приняв позу наблюдателя. — Вы берете меня под свою опеку, Тайлер?

Он поставил лимонад на прилавок и окинул ее оценивающим взглядом.

— У вас вид вполне зрелой женщины, не нуждающейся в опеке.

У Хеллер перехватило дыхание, но она решила не реагировать на слова Тайлера и перевела дух. Уголком глаза она заметила, как возмущенный Кэрмоди сделал шаг в сторону Джека, но тут же отступил назад. Еще бы! Хеллер закусила губу, сдерживая улыбку. Да, Джек, который выше Кэрмоди на добрых четыре дюйма, а тяжелее фунтов на шестьдесят, а то и семьдесят, при желании мокрого места от него не оставит! Это не мешало Кэрмоди держаться с видом собственника, что чрезвычайно раздражало Хеллер. Она облокотилась на стол и повернулась к Тайлеру:

— Дело в том, что здесь я кончаю в девять, а в половине десятого уже должна быть в доме для престарелых. Иными словами, в моем распоряжении полчаса на все — и на дорогу, и на переодевание.

— Успеем, — успокоил ее Джек и посмотрел на Кэрмоди.

— Вот видишь? Все уладилось! — улыбнулся Кэрмоди и поднял обе руки вверх. Затем перегнулся через прилавок, схватил с полки сумочку Хеллер и, вытащив из бокового отделения ключи от машины, сунул их себе в карман.

— Кэрмоди! — воскликнула Хеллер, пытаясь поймать его за руку, но он отскочил от нее подальше. — Будь ты проклят, Кэрмоди Мор!

— Ты об этом не пожалеешь! — закричал он в ответ, трогательно притворяясь, что получил ее согласие. — Утром верну машину, вот увидишь! Клянусь! — Он взглянул на Джека, улыбнулся Хеллер и выбежал в дверь.

— О-о-о! — застонала Хеллер. — Этот… этот жалкий тип! Этот червяк!

— Хотите, я догоню его? И отберу ключи?

Она не сомневалась, что это вполне в его силах и что он по первому ее слову так и поступит, но одного никак не могла понять: почему он это ей предлагает? Какое ему дело до того, что Кэрмоди заграбастал ее машину? Он, этот директор, видно, очень хороший человек. Слишком хороший, чтобы такой мог существовать в действительности.

Тут Хеллер опомнилась, что Джек ожидает ответа.

— Да нет, не стоит, — пожала она плечами. — Если есть хоть какая-нибудь надежда выжать из него деньги, пусть даже самую малость, глупо от нее отказываться.

Джек откупорил банку лимонада и глотнул из нее.

— Чем он занимается?

— О, он мнит себя музыкантом, играет в основном на гитаре, иногда на барабане… Да, иногда еще и поет, если сможет взять у кого-нибудь взаймы шляпу.

— Шляпу?

— Как же! Музыка в стиле кантри. — Она скорчила гримасу. — Так, во всяком случае, ее преподносят слушателям.

— Иными словами, — усмехнулся Джек, — ваш бывший супруг время от времени исполняет «кантри энд вестерн» [4]?

— Вот именно, время от времени, а главное его занятие — бить баклуши. Бездельник!

— Вот потому-то он и стал бывшим супругом.

— Ах, лучше бы ему вообще не становиться супругом, но в семнадцать лет я была такой дурочкой!

Тайлер поперхнулся и резким движением поставил банку на стол.

— Вы вышли замуж в семнадцать лет?

— Да. — Она с отвращением кивнула. — Дома у нас был форменный ад, а я, видите ли, влюбилась! Так мне, во всяком случае, казалось, — с гримасой закончила она.

Он поднял брови и на минуту задумался.

— Зато у вас появились дети.

— О да, — улыбнулась она. — Детей я бы не променяла ни на какое богатство, можете мне поверить.

— Верю. — Он наклонил голову, крутя кончиками пальцев банку из-под лимонада.

Хеллер кивнула головой, словно желая усилить значение своих слов, сложила руки на груди и неожиданно для себя самой пустилась в воспоминания:

— Я носила Дейви, когда мы разошлись. В середине дня мне стало на работе плохо, я пошла домой и застала его с какой-то шлюхой в моей постели. Он подобрал ее где-то в баре.

Тайлер со злостью сжал зубы, на щеке его заходил желвак. Секунду спустя он отвернулся и взял в руки лимонадную банку.

— Бездельник, говорите? Слишком мягкое определение для человека, способного на подобный поступок.

Она кивнула в знак согласия, пожала плечами и отвернулась в сторону.

— Ну что ж, ничего не поделаешь, — сказала она. — Был да сплыл — вот как я думаю теперь о Кэрмоди. Был да сплыл.

— В вашей машине, — язвительно добавил Джек.

— Ну, в этом, знаете ли, есть часть и вашей вины. Не выступили бы вы с предложением подвезти меня…

Тайлер опрокинул в рот остатки лимонада и смял в кулаке пустую банку.

— Я могу догнать его.

Он был сердит, сердит на Кэрмоди. Это было видно по его глазам, в которых вспыхивали желтоватые искорки. Он был обижен за нее. Случалось ли в ее жизни, чтобы кто-нибудь обижался за нее? Хеллер тряхнула головой, прогоняя зародившееся было предположение. Да не в обиде дело, решила она, просто этот человек не выносит малейшей несправедливости, даже не имеющей лично к нему никакого отношения.

— Если он утром не вернет машину, я позвоню в полицию, — мягким голосом сказала она.

— Как вам угодно.

— Да, да… Но вам, очевидно, придется-таки меня подвезти.

— К вашим услугам!

Он безмятежно махнул рукой, затем вытащил из кармана долларовую бумажку и бросил на стойку.

— Ну нет! — произнесла она, пододвигая бумажку к нему. — Если я после стольких лет службы здесь не имею права на несколько банок лимонада, то мне пора увольняться, как вы считаете?