– Это их только разозлит, – сказала журналистка.

У нее было худое лисье лицо с крошечным подбородком, большие глаза и широкие скулы, как будто ее специально вырастили для телевидения. Она потерла губы друг о друга, затем резко захлопнула пудреницу, бросила ее в сумочку и задумчиво улыбнулась Лукасу. Оператор дремал.

– Слушайте, а вы, ребята, откуда будете? – спросил Лукас.

Журналистка была симпатичной, с живыми глазами и заученным выражением на лице, словно всеамериканская гейша наших дней. «Уэзер не смогла бы работать на телевидении. У нее слишком необычное лицо, – подумал Лукас, – Впрочем, из нее получилась бы кинозвезда».

– Милуоки, – ответила она, – Вы из «Стартрибьюн»?

Он покачал головой, не открывая ей ничего.

– Коп?

Журналистка подобралась.

– Заинтересованный наблюдатель, – ответил Лукас, улыбнувшись, – Тут много репортеров?

– Думаю, да, – сказала она, и по ее лицу пробежала тень, – Я слышала, как ребята из Восьмого канала переговаривались по радио, так что они наверняка где-то здесь. И мне говорили, что вчера ночью приехала команда из «Стар трибьюн». Наверное, отправились на озеро. Вы из группы мэдисонских экспертов?

– Нет, – ответил Лукас.

За стеклом появилась раздраженная женщина средних лет. Внимательно присмотревшись, она спросила:

– Дэвенпорт?

– Да.

У журналистки были духи со слабым фруктовым ароматом.

– Сейчас я вас впущу, – сказала женщина.

– ФБР? – не унималась журналистка.

– Нет.

Женщина по другую сторону двери нажала на кнопку. Когда Лукас вошел внутрь, журналистка бросила ему вслед:

– Скажите шерифу Карру, что мы все равно сделаем выпуск новостей, вне зависимости от того, станет он с нами разговаривать или нет.

Офис занимал угловое помещение, окна которого выходили на парковку, гараж округа и покрытую патиной статую пехотинца времен Первой мировой войны. На бежевых стенах висели десятки фотографий Карра с другими политиками, три декоративные тарелки, диплом бакалавра университета штата Висконсин в городе Ривер-Фоллз и две фотографии марок, изображающих рыб, с настоящими марками на подушечках под ними. На одном краю огромного стола из орехового дерева стояли лазерный принтер, компьютер и необычный синий телефон с тридцатью кнопками. Шериф сидел за столом и мрачно смотрел мимо магнитофона на Лейси.

– У вас там репортеры, – сказал Лукас, прислонившись к косяку двери.

– Они как оленьи клещи, – проговорил Карр, подняв голову, – Доброе утро. Входи.

– От клещей можно заработать только болезнь Лайма, – сказал помощник шерифа, – А репортеры без проблем поджарят тебе задницу.

– Может, разрешить им сфотографировать дом Лакортов? – спросил Карр у Лукаса, – Они меня замучили своими просьбами.

– Почему бы и нет, – пожал плечами Лукас.

Он вошел в кабинет, сел в кресло для посетителей и поерзал, устраиваясь поудобнее.

Карр почесал голову.

– Не знаю, мне это кажется неправильным.

– Послушай, это все ерунда, – сказал Лукас, – Сам подумай, изображение сгоревшего дома не имеет никакого значения. Особенно для тех, кто живет в Милуоки.

– Хм… – неуверенно протянул шериф.

– На твоем месте я бы нарисовал небольшую карту участка Лакортов и передал ее журналистам с пометками, где лежали тела и так далее, – посоветовал Лукас, – Это тоже не принципиально, но они будут думать, что ты отличный парень. И оставят тебя в покое.

– Это мне не помешало бы, – согласился Карр и снова почесал в затылке, раздумывая над предложением.

– Ребята из Мэдисона приехали? – спросил Лукас.

– Два часа назад, – ответил помощник шерифа, – Они работают в доме.

– Хорошо, – кивнул Лукас, – И как там все выглядит?

– Как и ночью. Только гораздо уродливее. Под головой Фрэнка обнаружили комок замерзшей крови размером с молочный кувшин. Они собираются увезти тела примерно через час, но говорят, что потребуется пара недель, чтобы обработать весь дом.

– Надо поторопить их: там находится нечто важное, иначе убийца не стал бы устраивать пожар, – раздраженно произнес Лукас.

Две недели? Невозможно. Информация требовалась немедленно.

– Что еще нового?

– Нам тут позвонили, – сообщил ему Карр.

Он потянулся через стол и нажал на кнопку воспроизведения магнитофонной записи. Сначала зазвучала музыка. Женщина пела что-то в стиле кантри, затем они услышали мужской голос: «Скажите придуркам из ФН, чтобы они отстали от белых женщин, иначе получат то же, что и Лакорт».

Лукас выпятил нижнюю губу и покачал головой: это бред собачий.

Музыка зазвучала громче, словно кто-то отодвинулся от телефона, а потом послышался другой голос: «Выдайте им упаковку из шести банок “Шлица” и отправьте в Чикаго к ниггерам».

Снова музыка, потом несколько неразборчивых слов, раскатистый хохот, щелчок и тишина.

– Они позвонили в «девять-один-один», где имеется автоматический определитель номера. Оказалось, что это телефон-автомат в «Легион-холле». Там было около пятидесяти человек. По большей части пьяных, – сказал помощник шерифа.

– Это и звучит как пьяные бредни, – подтвердил Лукас.

Пустая трата времени.

– А что такое ФН? Резервация?

– Да. Форе-Нуар, – ответил Карр. Он произнес это как «Фор-Э-Нва», – Дело в том, что еще до наступления вечера о звонке узнает весь город. Девушка в центре сообщений разболтала о нем по всему зданию суда. Здесь скоро появятся парни из племени. Нам придется поставить в известность ФБР. Вероятность нарушения гражданских прав.

– О нет! – застонал Лукас, закрыв глаза, – Только не федералы!

– У нас нет выбора, – возразил шериф, качая головой, – Я постараюсь, чтобы они не вмешивались в расследование, но бьюсь об заклад, что они примчатся к выходным.

– Расскажи ему про вендиго, – попросил Лейси.

– В резервации ходят разговоры о том, что зимой появится вендиго, – сказал Карр, еще больше помрачнев.

– Я слышал о них, – ответил Лукас, – Но не знал…

– Духи-людоеды, которые бродят среди снегов и пожирают людей, – пояснил Лейси, – Если ты увидишь одного такого, прихвати с собой для допроса.

Они с Карром рассмеялись.

– Похоже, у нас начинается истерика, – сказал шериф и, повернувшись к Лукасу, добавил: – Мне вообще не удалось заснуть. Я выбрал шесть человек, которые будут работать с тобой. Наши лучшие люди. Они в столовой. Ты готов?

– Да, пошли.

Помощники шерифа расположились за полудюжиной расшатанных столов. Они пили кофе и жевали печенье, внимательно разглядывая Лукаса. Карр указывал на каждого и называл имена. Пятеро были в форме, шестой, старше остальных, – в джинсах и толстом свитере. Слева на ремне у него висел автоматический пистолет, так чтобы его было удобно выхватывать.

– Джин Климпт, следователь, – представил его шериф, – Ты видел его ночью в доме.

Климпт кивнул. Его лицо было испещрено морщинами и походило на кусок плавуна в озере, глаза внимательные, настороженные.

Лукас кивнул в ответ, затем окинул взглядом комнату. Карр сказал, что он собрал здесь лучших людей департамента. Все, кроме двоих, были коренастыми белыми мужчинами. Один из этих двоих – индеец. Второй – следователь Климпт, худой, точно громоотвод.

– Ночью мы с шерифом разработали несколько вариантов подхода к проблеме, – начал Лукас, – Сегодня мы будем опрашивать разных людей. Я беру на себя пожарных, которые первыми приехали к дому. Кроме того, нам нужно найти близких друзей Лакортов, одноклассников их дочери и тех, кто входит в религиозную группу, членом которой являлась Клаудиа Лакорт.

Они совещались двадцать минут, разделяя обязанности. Климпт взял двух помощников, чтобы заняться поисками друзей Лакортов, а также пообещал выяснить у представителей племени, не было ли у Лакорта проблем на работе в казино. Еще двое – Рассел Хинкс и Дастин Бейн, Расти и Дасти, – отправятся в школу. Последний человек шерифа обойдет все дома, стоящие вдоль озерной дороги, и узнает, не видел ли кто-нибудь чего-либо необычного перед пожаром. Ближайших соседей Климпт опросил предыдущим вечером.