Даже еще более раздражающим для Эрика выступал тот факт, что в тех редких случаях, когда ему все же удавалось убедить журналистов, что ЦРУ в самом деле преднамеренно убилоего отца, это откровение не вызывало у них ужаса. К примеру, один публицист отклонил приглашение Эрика прийти на пресс-конференцию, заявив при этом: «Мы знаем,что ЦРУ убивает людей. Здесь нет ничего нового».
Если на то пошло, сказал мне Эрик, эта история фактически будет первым случаем, когда ЦРУ окажется публично обвинено в преднамеренном убийстве американского гражданина.
— Людям до такой степени успели промыть мозги сочинительством, — говорил он, пока мы ехали в соседний офис «Кинко» за пачкой отксеренных пресс-релизов для конференции, — до такой степени их оболванили всякие томы клэнси, что теперь они думают: «Э, да мы все это знаем.Тоже мне, открыли Америку». А на самом деле ни хренамы не знаем. Где они, уголовные дела? Все эти писательские выдумки есть не что иное, как прививка от реальности. Они заставляют людей воображать, будто не осталось ничего тайного; вот люди и цепляют на себя маску псевдоумудренности и цинизма… А ведь маска эта тонкая-претонкая, и под ней люди вовсе не циничны.
И дело даже не в том, что людям все стало якобы безразлично. Нет, они интересуются — но только их интересы лежат не в той плоскости. Не так давно некий театральный продюсер обратился к Эрику за разрешением превратить повесть о Фрэнке Олсоне в «оперу на тему современной дефенестрации», однако Эрик отказался, заметив, что история и без того запутанная и что не хватало еще петьэти факты. Завтрашняя пресс-конференция действительно была последним шансом Эрика убедить весь свет, что его отец не являлся самоубийцей на почве ЛСД.
Для Эрика на этой пресс-конференции имелось множество вариантов, в каком именно ключе подать свою новую версию событий. Вместе с тем ни он, ни кто-либо еще не могли знать, как сделать это наиболее последовательным и в то же время увлекательным способом. Потому что новая версия не просто мрачна, она еще и отчаянно запутана. И нформации набралось так много, что аудитория рискует осоловеть от вываленных на нее фактов.
Итак, все началось с той речи, с которой директор ЦРУ Аллен Даллес выступил в 1953 году перед выпускниками Принстона.
«Сражение за умы, — заявил он, — является величайшей битвой „холодной войны“, и мы обязаны сделать все, чтобы ее выиграть».
До эпохи Джима Чаннона, генерала Стабблбайна и полковника Александера ЦРУ находилось под руководством Аллена Даллеса, великого деятеля, который первым взялся прививать нетрадиционное мышление американским спецслужбам. Он был большим другом клана Бушей и одно время являлся их семейным адвокатом. Этот патриарх разведки и любитель выкурить трубочку считал, что ЦРУ должно функционировать подобно университету из «Лиги плюща», находя вдохновение не только в донесениях агентуры, но в результатах работы академических и прикладных ученых — и вообще любых структур, которые способны выдавать нечто новое. Именно по настоянию Даллеса штаб-квартира ЦРУ переехала из Вашингтона в пригородный Лэнгли, штат Виргиния (кстати, сейчас она называется «Разведывательный центр имени Джорджа Буша»), потому что он хотел создать здесь новую, более творческую среду по типу вузовского кампуса. Именно Даллес в 50-х и 60-х рассылал тайных агентов ЦРУ по американским пригородным поселкам, чтобы те втирались в доверие к наиболее талантливым ясновидцам в надежде завербовать их для службы на фронте психологической войны — и вот откуда вообще произросла столь тесная связь между разведкой и миром парапсихологии. С другой стороны, потребовалась, можно сказать, жизнь целого поколения, чтобы генерал Стабблбайн, вдохновленный Первым Земным батальоном, открыто заявил, что любой человек может стать великим экстрасенсом, и распахнул дверь, через которую к программе присоединился майор Эд Дэймс, впоследствии разболтавший секреты в радиоэфире передачи Арта Белла — и вот тогда наступил ад кромешный, пусть даже никто из вовлеченных военных формально не повинен в том, что тридцать девять человек из Сан-Диего лишились жизни, попытавшись «прокатиться автостопом» на спутнике кометы Хейла-Боппа с подачи Пруденс и Кортни.
Аллен Даллес назначил Сидни Готтлиба на должность шефа неоперившейся парапсихологической программы, а также проекта «МК-УЛЬТРА», а потом поручил ему руководство третьей программой психовоенной направленности под кодовым названием «Артишок».
В этом «Артишоке» нет ничего забавного.
Недавно рассекреченные документы дают понять, что проект «Артишок» был целенаправленно создан для разработки безумных, жестоких, насильственных, зачастую летальных методов ведения допроса.
Фрэнк Олсон не был всего лишь гражданским специалистом-химиком, работавшим в лабораторном комплексе базы Форт-Детрик. Он был также сотрудником ЦРУ. И трудился на проект «Артишок». Вот почему за несколько месяцев до своей смерти он ездил в Европу, сидел там за столиками уличных кафе в компании мужчин в длинных пальто и фетровых шляпах. Их туда командировали по делам «Артишока». Отец Эрика был — тут как ни старайся, а деликатнее сказать не получится — мучителем-первопроходцем, в лучшем случае помощником эксперта по пыткам. «Артишок» был «первоземельным батальоном» палачей-экспериментаторов: сплоченной группы единомышленников с нетрадиционным подходом к вопросу, каким образом можно извлекать информацию из людей.
Иллюстрация: согласно одному из документов ЦРУ, датированному 26 апреля 1952 года, «в проекте „Артишок“ на регулярной основе применялся героин», поскольку было установлено, что героин и иные вещества «могут быть полезны для реверсивной методики благодаря абстинентному стрессу, возникающему после прекращения их ввода в организм объекта, приученного к этим субстанциям».
Вот с какой целью, как выяснил Эрик, его отец был привлечен к программе «Артишок». Он был единственным человеком среди допрашивающих, Который обладал научными знаниями и навыками ввода наркотиков и других химикатов в организм человека.
И что вы думаете? В наши дни, в 2004 году, этот «артишоковый» метод наркотической ломки вновь пришелся ко двору. Марк Боуден, автор «Падения „Черного ястреба“», проинтервьюировал ряд следователей ЦРУ для своей статьи в номере «Атлантик мансли» от октября 2003 года, где изложил следующий реконструированный им сценарий:
Примерно 1 марта [2003 г.] печально известный террорист Халид Шейх Мохаммед был бесцеремонно разбужен отрядом пакистанских и американских коммандос… Это был самый крупный улов за всю историю Войны-с-террором. Шейх Мохаммед считается организатором двух террактов, направленных против Всемирного торгового центра: первого неудавшегося (1993 г.) и второго, который восемь лет спустя привел к столь катастрофическим последствиям… Он был по воздуху доставлен в некое «неразглашаемое место» (ЦРУ называет его «Отель „Калифорния“») — возможно, на территории третьей сотрудничающей страны, или, что также вероятно, в «специализированную тюрьму» на борту какого-то авианосца.
Где именно — роли не играет, поскольку это место в любом случае не было бы ему знакомо или опознаваемо. И место, и время — эти якоря рассудка — все равно должны были потерять для него сцепление с реальностью. С таким же успехом можно считать, что он вошел в иное измерение, странный новый мир, где любое его слово, движение или чувство регистрируется и измеряется; где вещи могут казаться тем, чем они являются или не являются на самом деле; где нет смены дня и ночи; где нарушен обычный режим питания, сна и бодрствования; где горячее и холодное, мокрое и сухое, чистое и грязное, истинное и ложное — все без исключения окажется искаженным и перепутанным.
Помещение днем и ночью будет залито резким светом и звуком. Допросы будут проходить крайне напряженно: порой громко и грубо, порой спокойно и дружелюбно, без какой-либо видимой причины для такого перехода. Длиться они будут сутками, силами посменно работающих следователей, а иногда будут прекращаться по истечении нескольких минут. Время от времени ему, возможно, будут давать наркотики, чтобы взбодрить перед допросом; марихуана, героин и тиопентал натрия продемонстрировали свою способность отучать от неразговорчивости. Эти вещества могут быть введены скрытно, вместе с пищей или питьем, и, учитывая мрачность его существования, они, пожалуй, даже подарят ему краткий период облегчения и удовольствия, создав тем самым совершенно новую категорию страстно желанных для него вещей — и новый рычаг воздействия в руках допрашивающих.
