— Девочка моя любимая, — горячо выдохнул он, — у нас все будет хорошо! Разве ты не чувствуешь, как мы нужны друг другу…

— Да, да, любимый, — взволнованным шепотом заговорила Кэти. — Я очень люблю тебя, я чувствую, как все у нас гармонично и прекрасно. Я больше не буду мучить тебя сомнениями. — И, чуть подумав, добавила: — Но ты тоже понимаешь меня, ведь правда?

— Конечно, понимаю, — ласково ответил Гарри. — Остался еще месяц действия контракта, и тогда… ты будешь свободной, независимой женщиной. Этакой американской феминисткой, которая не допустит никакого мужского влияния.

Кэти тихонько засмеялась, еще сильнее прижимаясь к нему.

— Я хочу твоего мужского влияния, — горячо зашептала она. — Хочу даже зависимости от тебя, хочу подчиняться тебе, но только через месяц. Сейчас я и так в твоем подчинении.

— Тем более что я должен сегодня заплатить тебе за прошедший месяц, — важным хозяйским тоном шутливо произнес Гарри.

— Вот именно, — ответила Кэтрин. — И это будет, как и всегда, чрезмерная плата. Мне стыдно брать такие деньги за якобы сложную работу, которая таковой не является.

— Что значит «не является»? — спросил Гарри. — Ты прекрасно выполняешь абсолютно все пункты контракта, тобой довольна хозяйка, тебя боготворит ее сын… Какие проблемы?

— В том-то и дело… — Кэти вновь опустила глаза. — Мне совестно получать такие деньги за жизнь в доме, который стал мне почти родным. И чтобы этот чек выдавал мне человек, которого я люблю.

Гарри опять засмеялся. Этот смех был добрым и спокойным.

— Я не буду торговаться с тобой, дурочка, — заговорил он, как с маленьким ребенком. — Я деловой человек и привык соблюдать условия контрактов, которые подписываю. — С этими словами он схватил девушку в объятия, покрыл ее лицо, шею и грудь горячими поцелуями и весело сказал: — Откуда такое чудо в наш прагматичный век? Ну прямо девушка из романов Диккенса…

Кэтрин счастливо засмеялась, нежно поцеловала кончик его носа и, вздохнув, ответила:

— Вот такая я старомодная барышня…

— Ты мое чудо, прелесть, счастье, о котором я даже не мечтал.

Он внимательно и нежно вгляделся в ее лицо и, полюбовавшись, проговорил:

— Как жаль, что мне надо сегодня уезжать! Целых пять ночей без тебя. Но уж в следующий уик-энд… — он нежно поцеловал ее шею и грудь, — все три ночи будут наши…

Сквозь плотные занавеси уже пробивалось утреннее солнце. Привстав на локте и повернувшись к стенным часам, Гарри проговорил:

— Уже почти восемь. Будем вставать или еще полежим?

— Надо вставать, — сказала Кэти, поднимаясь, — и приступать к работе.

— Какая работа? — недоуменно спросил Гарри. — Мама поднимается не раньше десяти.

Кэти рассказала ему о своем утреннем распорядке и предложила позавтракать на кухне вместе с Полли.

К ее удивлению, Гарри понравилась ее идея.

— Полли, — с теплотой в голосе произнес он. — Я столько времени проводил с ней в детстве. Мне нравилось ходить с ней на рынки и в магазины. Она тоже любила брать меня с собой: я складывал и вычитал не хуже калькулятора. Мы с ней дружили…

Когда Гарри и Кэти вошли в кухню, Полли радостно всплеснула руками.

— Как я рада, садитесь, дорогие мои.

Она бросилась вытирать фартуком деревянные табуретки.

— Ну, Полли, — важно произнес Гарри, — чем ты будешь нас кормить?

— О, мальчик! — заулыбалась старая повариха. — В детстве ты любил творожный пудинг. Но сегодня я не готовила его, — оправдывалась добрая женщина. — Не знала, что ты придешь сюда, к твоей старой Полли.

Повариха сидела рядом с Гарри, он ласково приобнял ее за плечи, а она прижалась щекой к его руке, счастливо улыбаясь. Потом, спохватившись, вскочила со своего места и бросилась к холодильнику. Она выставила на стол все, что лежало там для завтрака. Затем включила тостер и начала готовить кофе.

Пока Кэтрин нарезала сыр, ветчину и заправляла соковыжималку, Гарри положил локти на стол и с удовольствием смотрел на девушку:

— Полли, тебе нравится Кэтрин? — простодушно спросил он.

В ответ негритянка улыбнулась во весь рот.

— Очень нравится, — с самой доброй интонацией проговорила она.

— И мне очень нравится, — как будто небрежно ответил он, кладя сыр на готовый тост. — А что мы будем делать, когда закончится ее летний контракт? — продолжал он расспрашивать повариху.

Бедная женщина смутилась и не знала, что отвечать, переводя глаза с Гарри на девушку и обратно.

Кэтрин укоризненно посмотрела на любимого и ответила:

— Будете делать то же самое, что делали до моего появления здесь.

— Опять вернется Мэгги? — В голосе Полли прозвучали нотки неудовольствия.

Кэти с удивлением посмотрела на нее:

— Мэгги жила здесь много лет, и миссис Браун ею очень довольна, — напомнила она.

— Кстати, Мэгги вчера приходила сюда, — сообщила Полли.

— Почему же она не навестила маму? — удивленно спросил Гарри.

— Она очень торопилась, — объяснила повариха. — Ей надо было идти к врачу.

— А зачем же она приходила? — недоумевал Гарри.

— Я не знаю, — ответила женщина. — Я проходила мимо кладовки и видела, как она разговаривала со Сьюзен.

— С горничной? — спросил Гарри, а затем махнул рукой. — Да ладно, не зашла, и бог с ней… Ну что, и сок готов, и кофе? — потирая руки, спросил он Кэти, которая разливала кофе по трем белым чашкам.

Все трое с удовольствием завтракали, весело поглядывая друг на друга.

— Все-таки в кухне приятнее, чем в столовой, на белой скатерти и с серебряными приборами, — по-мальчишески озорно проговорил Гарри.

— Ах, мистер Браун! — воскликнула Полли. — Вы такой воспитанный человек, а вам нравится есть в кухне… Как же такое может быть?

— Сам не понимаю, — ответил Гарри, разводя руками. — Люблю простую жизнь. Сидеть у костра, есть из котелка, спать в палатке.

Кэтрин молчала, улыбаясь, и с удовольствием смотрела на своего любимого.

Как же хорошо с ним! — думала она. — И Полли, как родная бабушка. Еще месяц такого счастья, а потом…

Она грустно вздохнула и опустила глаза, медленно размешивая сахар в чашке. Потом посмотрела на часы и воскликнула:

— Еще пять минут, и мне надо идти наверх. Одеться, привести себя в порядок.

Обращаясь к Полли, девушка попросила:

— Приготовьте, пожалуйста, кофе и сервировочный столик.

Легонько пожав руку Гарри, она пошла к лестнице.

В десять часов Кэти уже стояла у двери миссис Браун, прислушиваясь к шороху в комнате. Она постучала и вошла. Миссис Браун только что проснулась. Кэти поняла, что она неважно себя чувствует. Однако при виде девушки лицо старой дамы посветлело:

— Что-то мне плоховато сегодня, — доверительно сказала она. — Кружится голова, поташнивает. Наверное, давление. Надо бы позвать доктора Лэнгли.

— Хорошо, миссис Браун, — мягко ответила Кэти. — Сейчас я измерю вам давление. Но кофе вам нельзя в любом случае.

Миссис Браун попробовала возражать, но Кэтрин приложила палец к губам и начала измерять давление.

— Та-ак. — В голосе девушки прозвучала тревога. — Двести двадцать на сто. Я срочно звоню доктору. А пока выпейте ваше лекарство.

Кэтрин протянула хозяйке таблетку и стакан воды, всегда стоявший на столике рядом с кроватью.

— Я сбегаю на кухню, привезу вам легкий завтрак и зеленый чай с пустырником — он понижает давление.

Кэти выбежала из комнаты и увидела Гарри, идущего по коридору. Он был в сером костюме и нес небольшой портфель. Этот строгий вид несколько отдалял его от Кэти, делал ее любимого немного чужим, принадлежащим не ей, а другому миру, респектабельному, буржуазному.

Увидев ее взволнованные глаза, Гарри взял ее за руку:

— Что-то с мамой? — тревожно спросил он.

— Очень высокое давление, — проговорила девушка. — Позвони, пожалуйста, доктору Лэнгли, а я принесу ей завтрак и лечебный чай.

Гарри кивнул и пошел в комнату матери, а Кэти побежала на кухню.