Теплый влажный песок имел странный розоватый оттенок голоцентруса, а океанская пучина синела, как голубой каранг.

— Хватит, Джул, так все утро промечтаешь!

Запретное купание доставляло Джулиане Дюпре огромное удовольствие. Она засмеялась, потуже затянула на груди саронг и бросилась за Канолой в бурлящие волны. Течение у берегов Макила-Пойнт было очень сильным, но Джул превосходно плавала, она отдалась на волю волн — они подхватили ее и понесли над бурным потоком.

— Подожди, Канола — крикнула она. — Тут есть стая рыб-попугаев, я обязательно должна их увидеть.

Не дожидаясь ответа, Джул набрала побольше воздуха и нырнула на несколько футов к коралловому рифу. Она не боялась, что глаза опухнут и покраснеют от соленой воды. Ведь там были не только рыбы-попугаи, но и султанки — настоящий праздник. Вынырнув, она подумала: «Папа, если бы ты по-настоящему верил в славу Создателя, ты бы раскрыл глаза на невероятную красоту, окружающую тебя!»

Она невольно усмехнулась и выплюнула соленую воду. Джул воочию представила, как преподобный Этьен Дюпре, скинув с себя черную, мокрую от пота суконную накидку, плескался у берега и выкрикивал названия рыб. Иногда он еще загорал — лежал на спине на пляже, и его желтоватое лицо принимало здоровый смуглый оттенок.

— Джул, что ты там увидела? Угря? — с отвращением спросила Кагала.

Джул без труда подплыла к подруге. Канола лежала на коралловом выступе не правильной формы — что-то вроде узкого волнореза. Коралл был грубым, испещренным мелкими и скользкими углублениями. Джул, крепко держась, уцепилась за выступ, чтобы волна не стащила ее обратно в воду. Места хватало как раз на двоих.

Она достала из кармана саронга два намокших куска хлеба.

— Посмотрим, как проголодались мои друзья. Наверное, даже мурена, которая скользила между моими ногами. — Голос ее звенел от восторга.

Джул накрошила вокруг себя хлеб. Не успела она оглянуться, как целый рой рыб окружил их с Канолой. Джул улыбалась от удовольствия, когда их гладкие тельца дотрагивались до нее.

Канола посмотрела на Джул с такой же нежной улыбкой, с какой смотрела бы на свою родную сестру. Хотя Джул была младше Канолы всего на два года, увлечения ее были еще совсем детскими, но никто из чужеземцев, которых когда-либо знала Канола, не разбирался в рыбах лучше Джул. Она дала подруге поразглагольствовать обо всех видах рыб поглощающих хлеб, и жестом прервала ее.

— Наверное, твой папа снова занялся твоим воспитанием?

Вздохнув, Джул на минуту замолкла.

— Папа есть папа. Человеку не оставляют ни одной земной радости, особенно, — прибавила она с горечью — если это касается женщины.

— Я так и думала… Что, на этот раз он запретил тебе плавать?

Улыбка промелькнула в главах Джул. Она кивнула:

— Три года назад.

Канола была поражена:

— Как же ты умудряешься так долго сохранять это в тайне?

— Мне помогает Томас. Я всегда могу ополоснуться у него. Наверное, папа думает, что я плохо переношу жару и поэтому непрерывно принимаю ванны. Ведь мои волосы постоянно мокрые. А то что у меня глаза покрасневшие, он пока не заметил.

— Джул, тебе девятнадцать лет, ты уже взрослая. А голова у тебя забита одними рыбками, птичками, да цветочками… — Канола примолкла, поймав строгий взгляд подруги. — Вот, например, почему бы тебе не обратить внимание на Джона Бличера? — Канола уже пять лет как была замужем, и у нее было двое детей.

Джул задумчиво посмотрела вдаль. Перед глазами ее простирался бескрайний океан. — Он всегда был мне лишь другом.

— Он и сейчас твой друг, — сухо вставила Канола. — И к тому же не миссионер. Он не стал бы помыкать тобой, как твой отец, и не заставлял бы молиться до беспамятства.

— Лучше бы он обратил внимание на Сару. Она действительно хочет замуж.

— Сара — зануда, — откровенно возразила Канола.

— Но зато она красивая, хрупкая и нежная. А мне всегда твердили, что именно эти качества мужчина больше всего ценит в жене.

— Ты говоришь так, будто сама уродка! Волосы Джул, намокшие и растрепанные, обрамляли ее лицо непослушными локонами.

— Нет, конечно, я не говорю этого, но грации во мне примерно столько же, сколько в окуне.

— Слава Богу, ты не родилась красавицей, а то твой отец вообще бы с тебя глаз не спускал.

— Говоришь, как настоящий друг. — Джул усмехнулась. — Между прочим, он не может без упрека смотреть на меня, будто ждет, что я ему преподнесу какой-нибудь сюрприз. Это все из-за рыжих волос, которые я унаследовала от своей бабушки, безнравственной французской актрисы… Ладно, давай еще немного поплаваем. У меня осталось пятнадцать минут, до того как солнце начнет безжалостно палить мою кожу.

Канола знала, что подруга права насчет солнца. Она проводила глазами Джул, которая плавно вошла в ласковую воду. Кожа под саронгом у нее была настолько же белой, насколько волосы — рыжими. Так что загори она еще немного — и кожа, наверное, сделалась бы пятнистой и болезненной. Канола соскользнула в воду и лениво поплыла за Джул.

— Капитан, вы только посмотрите!

Джеймсон Уилкс посмотрел туда, куда ему указывал Родни Камбер, и увидел две женственные фигурки, свободно рассекающие воду. Одна явно была местной, но вторая… Даже с такого расстояния он разглядел, какой она была находкой.

Он помолчал в раздумье и резко приказал Камберу:

— Возьми с собой троих людей и спусти шлюпку. Привези их обеих.

— Да, сэр!

— Извините, капитан, но вторая… она явно не из местных, сэр.

— Ничего, Галлен, я и сам вижу. — Боб Галлен был его первым помощником. — Боб, мы ведь все равно не собираемся возвращаться на Мауи?!

Галлену не понравился ход мыслей капитана. Одно дело — продавать в Лахаине проституток или перевозить для продажи китаянок в Сан-Франциско, но совсем другое — похитить белую девчонку. Это настораживало его.

— А что, если она дочь миссионера?

— Тогда наверняка еще и девственница, — ухмыльнулся Уилкс. — Не беспокойся, Боб. Если она замужем или вся в веснушках, что очень вероятно при таком цвете волос, я тут же отправлю ее назад в океан. Посмотрим.

— Мне это не нравится, — сказал Боб Галлен.

Джеймсон Уилкс понял, что женщины почувствовали опасность. Он услышал, как вскрикнула одна из них. Девушки развернулись и поплыли обратно к берегу. Его люди опередят их, он это знал.

— Канола, быстрее! — Джул дышала ей в плечо. Но Канола неважно плавала и стала отставать.

Джул сбавила темп и схватила подругу за руку.

— Плыви, Джул, оставь меня!

— Ни за что! — Джул захлебывалась соленой водой, страшные, дикие мысли крутились в ее мозгу. Она видела неподалеку вельбот и не обращала на него особого внимания, пока не услышала криков Канолы. А потом увидела лодку, плывущую к ним.

Она сжала руку Канолы, изо всех сил таща ее за собой, но тщетно.

Лодка с людьми загородила солнце.

— Давайте, крошки! — услышала она ликующий мужской голос.

— Ныряй, Канола!

Однако Канола была намного тяжелее и не такой гибкой. Джул в отчаянии смотрела, как один из людей схватил Канолу за длинные черные волосы и втащил в лодку. Джул не долго думая глубоко нырнула. Она должна добраться до берега и помочь Каноле! Только эта мысль вертелась в голове, пока она изо всех сил гребла под водой. «Я должна позвать на помощь!» Когда у нее перехватило дыхание, она вынырнула и увидела прямо перед собой ухмыляющееся лицо, преградившее ей путь к берегу.

— Ну хватит, малышка, — сказал Родни.

Он и еще один моряк схватили ее, заломили руки за спину. Джул стала молча вырываться, но не могла справиться с крепкими моряками. Как и Канолу, они втащили ее в лодку и бросили на дно.