— Я уловил, — кивнул он. Какой странный и совершенно не подходящий для этого момента разговор они ведут! Теплая темная ночь, красивая молодая женщина… — Так кто ты все-таки: журналистка или влиятельная обозревательница в газете, на радио или телевидении? — в очередной раз спросил он.

— Влиятельная обозревательница?

— Человек, которому платят за оригинальный взгляд на проблему.

— Мог бы не объяснять. Я представляю, что это такое.

— Ах! Извини, не хотел обидеть, — шутливо отозвался он.

Она передернула плечами.

— Ладно, вернемся к моей истории. Ученые мужи подготовили десять страниц доклада с перечнем характеристик, на основе которых то или иное озеро можно отнести к Великим. Один из пунктов звучал примерно так: озеро можно отнести к Великим, если, стоя на одном его берегу, ты не видишь другого. — Она повернулась к нему и весело рассмеялась. — Как океан.

Вместо ответа он поднялся и направился к двери, с бутылкой в руках.

— Неужели решился? — спросила она.

Джонатан предпочел бы уйти в дом, закрыть за собой дверь и провести остаток вечера в тишине за компьютером.

— Я сейчас приду. Только вино открою, — ответил он, решив не обращать внимания на иронический тон своей гостьи.

Вернувшись, он зажег фонари, стоявшие по углам террасы. От света фонарей вокруг стало еще темнее, а терраса приобрела более интимный вид.

Спустя полчаса они выпили уже больше, чем полбутылки. Хотя Джонатан обычно не пил дешевые напитки, он, как ни странно, давно уже не получал такого удовольствия от выпитого вина. Неужели это заслуга Марни?

Она по-прежнему вела их беседу, почти не позволяя ему вставить слово. И тем не менее он ловил себя на мысли, что ему любопытны ее комментарии. К своему удивлению, обнаружил, что знает о ней ничуть не больше, чем знал утром. Она, несомненно, была профессионалом в умении говорить много и при этом не сказать ничего существенного, что касалось лично ее. Даже выпитое вино не развязало ее язык настолько, чтобы она проговорилась, зачем приехала сюда, в Мексику.

Он приподнял свой бокал и предложил ей выпить за будущее.

А через несколько минут она оглушила его вопросом:

— Итак, признайся, ты торговец наркотиками или частный детектив, охотящийся за преступниками?

— Что?

— Торговец наркотиками или частный детектив, охотящийся за преступниками? Так судачат о тебе в городке. А еще думают, что ты сумасшедший. Последнее вполне возможно. Но я уверена, что наркотиками ты не торгуешь.

— Почему так?

— В этом случае ты не стал бы меня спасать, а дал бы мне спокойно утонуть.

Итак, он стал объектом городских сплетен. Не исключено, что эти сплетни дойдут до журналистов и тогда — прощай спокойная жизнь! И придется искать себе другое место для отдыха.

— Что и говорить, железная логика! Будем считать, что я сумасшедший.

В результате их разговора он почти поверил, что она не репортер, иначе она попыталась бы получить как можно больше информации о судебном процессе. Следовательно, остались две другие версии, и он собирался в ближайшее время выяснить, какая из них верная.

— Твой дом выглядит несколько лучшего моего, и я заметила, что у тебя есть электричество, — сказала Марни.

Он подумал, что разговор уходит в непонятное для него русло, и ответил не сразу:

— Да.

— И вода у тебя в кране, должно быть, горячая и чистая, а не коричневая и холодная?

— Горячая и чистая. Я не так давно принял душ. Чувствую себя замечательно.

— Не сомневаюсь. — Она откашлялась. — Ты знаешь, хозяин моей хибары сказал, что свет у меня появится только через несколько дней. А я уезжаю в понедельник. Даже если они починят электричество и я смогу принять душ, то вода все равно будет ржавой.

— Какая жалость!

— Правда же? Вот я и подумала, может быть, ты знаешь место, где я могла бы принять душ.

— Возможно, и знаю, но это будет тебе дорого стоить, — слова вырвались у него прежде, чем он успел подумать.

— И какова твоя цена?

В его голову полезли всякие фривольные мысли, но он поспешил отмахнуться от них, как от надоедливых мух.

— Ответь честно на мой вопрос и мойся, сколько хочешь. Такая цена тебя устраивает?

Она блаженно улыбнулась.

— Ради горячего душа я готова на все. Считай, что моя жизнь — открытая книга. Спрашивай.

Он на минуту задумался, пытаясь понять, что его больше всего интересует.

Несомненно, она не откажет себе в удовольствии напомнить ему, что условия договора предусматривают ответ только на один-единственный вопрос в обмен на пользование душем. Она производила на него впечатление человека, который всегда все держит под контролем.

Он продолжал молчать, и Марии принялась поддразнивать его:

— Ну почему ты молчишь? Задавай скорее свой вопрос. Неизвестность убивает меня.

— Я пытаюсь решить, что меня интересует больше всего в данную минуту.

— А можно я отвечу сама на твой вопрос, который ты не решаешься мне задать? Мои груди настоящие, — вдруг совершенно серьезно заявила Марии, и Джонатан, не выдержав, громко расхохотался.

— Это вовсе не то, что я собирался тебя спросить. Если честно, то мне даже не приходило в голову, что они могут быть силиконовыми. Впрочем, я не привык верить людям на слово. Тем более, если представить, что я частный детектив. Может быть, ты специально вводишь меня в заблуждение. — Он нахмурился. — Я знаю неплохой способ проверить это, чтобы исключить всякие сомнения.

Марни среагировала немедленно:

— Ради бога! Проверяй, но только в своих снах, приятель!

У него возникло подозрение, что эта шутка недалека от истины. Если он проведет весь вечер с этой красоткой, то она обязательно приснится ему сегодня ночью. И вряд ли он будет вести себя во сне как настоящий джентльмен.

— Ты понимаешь, что у тебя есть только один вопрос, да? Решай быстрее, а то твое время уже скоро кончится. Мне все-таки хочется помыться, не забывай об этом. И учти, если ты ничего не придумаешь, я все равно отправлюсь в душ. Уговор дороже денег!

— Кто тебе сказал, что я позволю тебе это сделать? Так не пойдет. Играть надо честно. Твой ответ — мой душ.

— Не заговаривай мне зубы! Время пошло! Тик-так, тик-так, — насмешливо откликнулась она.

— Ты замужем? — неожиданно для себя выпалил он.

Вопрос повис в воздухе.

Оторопевший Джонатан пытался понять, что подтолкнуло его спросить об этом. Какое это имело

значение? Гораздо важнее были другие вопросы: знаешь ли ты, кто я такой? Чем ты здесь занимаешься?

Он поймал себя на том, что волнуется в ожидании ее ответа.

— Нет. У меня нет мужа, — наконец ответила она, после чего встала, спустилась с террасы и пошла по направлению к своему домику.

Что за черт! Раньше он был недоволен тем, что она явилась к нему без приглашения, теперь же ему не хотелось, чтобы она уходила.

— Эй, погоди! Ты куда? Вернись! Я не хотел тебя смущать, — крикнул он ей вдогонку.

Она остановилась и повернулась к нему. Было темно, и он не мог разглядеть выражение ее лица.

— А почему ты решил, что я смущена?

— Но ты же явно обиделась. Встала и молча, не попрощавшись, уходишь.

— Я вовсе не ухожу. Мне просто надо забежать к себе домой. Не могу же я мыться без мыла, шампуня, кондиционера и крема для тела. Так что не волнуйся. Я сейчас вернусь.

Через пять минут Марни, радостно улыбаясь, уже стучала в дверь, держа в руках косметичку размером чуть ли не с чемодан.

Пропустив ее в дом, он удивленно присвистнул:

— Ничего себе! Это у тебя такой банный набор? Если не ошибаюсь, то мы договаривались только о душе, а судя по твоему багажу, ты собралась ко мне переехать навсегда.

— Что ты, это же мелочевка, — ответила она, медленно подняв ресницы и бросив на него взгляд

невинного младенца. — Я так давно не баловала себя, что подумала: сейчас самое подходящее время для этого.

— В моем баке только пятьдесят галлонов горячей воды. Тебе хватит? — с издевкой спросил он.