— Товарищ прапорщик! — обратился солдат к Славе. — Там анголане пришли, свинью ищут!

— Ну можешь выдать им мощи усопшей! — отозвался тот. — Если их Дик не сгрыз!

Солдатик продолжал мяться.

— Ну ты что, служивый? — участливо обратился к нему Несун. — Война и мародерство — это как водка и пиво! Как ни старайся, а все равно смешаешь! Скажи им — какая еще свинья? Ее, наверное, миной на части разнесло!

— Правильно! Какой такой — павлин-мавлин! — поддержал Несуна Витя-майор. — А мы им тогда встречную претензию выдадим — на все десять миллиардов государственного долга!

— И возьми с собой Дика для убедительности! — добавил Слава. — Ты же знаешь, как он местных любит!

После завтрака Лейтенант с крокодилом Геной пошли к речке. Несмотря на мытарства войны, молодой ящер резво следовал за нашим героем, посматривая по сторонам и пугая встречных аборигенов. К концу путешествия за, прямо скажем, странной парой следовали не менее двух десятков местных детишек. Время от времени Гена поворачивался к ним и громко клацал челюстями. Те в восторге отбегали, но потом неизменно возвращались назад. «Наверное, — подумал Лейтенант, — уже став взрослыми, они будут рассказывать своим детям легенду о белом человеке, дружившем с крокодилом!» Выйдя на илистый берег речки, он со вздохом присел. С этого места были хорошо видны болота на другой стороне. Гена примостился рядом, закрыв свои желтые буркалы. Молодой офицер полил его драконью спину из фляги. Тот благодарно пошевелил шипастым хвостом. Настала пора прощаться.

— Гена, — прокашлявшись, начал Лейтенант, — ты того, не забывай меня! Держись подальше от людей и от войны! И будь счастлив!

Лицо молодого человека исказилось от неожиданного желания заплакать, но он мужественно подавил его, на всякий случай оглянувшись вокруг — не заметил ли кто этот очевидный признак слабости. Он еще не задумывался о таком парадоксе — когда порою гораздо легче убить мерзкого человека, чем обидеть животное. Взяв ящера на руки, он спустился к реке и осторожно опустил Геннадия в мутноватую воду. Тот с удовольствием сделал несколько кругов и вернулся к берегу, выставив свои желтые глаза. В глазах этих, как показалось романтическому юноше, была совсем не крокодилья печаль.

— Ну, прощай, дорогой!

Наш герой отошел уже метров на сто, а Гена все так же, не двигаясь, смотрел ему вслед, не обращая внимания на полуголых чернокожих детишек, с криками бросавших в него палки и камни. Лишь когда фигура спасшего его человека исчезла из виду, ящер нырнул в воду и поплыл на поиски своих сородичей. Ибо даже у зеленого крокодила имеются папа и мама, братья и сестры. А потому, когда он прощается с другом, ему всегда есть к кому уткнуться страшной мордой под мышку и пожаловаться на несправедливость судьбы.

Когда Лейтенант вернулся в миссию, его тут же нашел и отчитал Вань-Вань:

— Где ты ходишь?! Собирай манатки!

— Зачем?

— Не «зачем», а «куда». Полетим в Менонге с ГВС! Допросим нашего сдавшегося красавца! Я с утра связался — он еще там, в Луанду не успели отправить!

— А как мы вернемся?

— Тоже все схвачено! К вечеру сюда ангольский вертолет лететь будет — запчасти везти для ремонта техники! На нем и подскочим!

— Так ведь нам запрещено на ангольских вертолетах летать!

— Не переживай! За такое нарушение еще никого не разжаловали!

— А места будут?

— Смеешься, что ли? Это если отсюда лететь — все забито! А обратно в Куиту Куанавале всегда места есть!

— Оружие брать?

— Ты что, шутишь? Мы же на войне, парень! Чтобы «Калашников» всегда под рукой был!

Вскоре Лейтенант смог оценить справедливость слов полковника: к небольшому «Ан-26» Главного военного советника, в который уже загрузили его персональный «лэндкрузер», стояла длинная очередь аборигенов, горевших желанием покинуть гиблое место еще до начала наступления.

— Представители номенклатуры и члены их семей! — прокомментировал артиллерист Михаил Петрович, разглядывая хорошо одетых и относительно неплохо откормленных африканцев.

Но ГВС оказался непреклонным. Сначала в «Антонова» загрузили раненого крокодилом Яшу. Тот, вместо того чтобы стонать, то и дело запевал «Вставай, страна огромная!» и порывался заговорить с окружающими.

— Морфин вкололи, чтобы не мучился? — предположил Михаил Петрович.

— Нет, — со знающей ухмылкой ответил Вань-Вань, — сигарету с «льямбой» дали! Ну, как ты, герой? — обратился он к поющему на носилках воину.

— Отлично! — отозвался тот. — Товарищ полковник, а мне орден дадут?

— Ага, догонят и еще дадут! «Медаль за оборону Куиту от крокодилов»! Бог с тобой, за что орден-то?

— А ведь меня еще и контузило, товарищ полковник!

— Ну тогда можешь претендовать! «За боевые услуги»! Не меньше!

Следом за Яшей в самолет занесли несколько носилок с ранеными ангольцами. Судя по исходившему из грузового отсека запаху, дела у некоторых из них были плохи.

— М-да, — прокомментировал этот печальный факт Вань-Вань, — тетка гангрена не заставила себя долго ждать!

Одним из пассажиров оказался солдатик с оторванной накануне ногой. Он узнал Лейтенанта и помахал ему рукой.

— Что, знакомый? — спросил Михаил Петрович.

— Да, я ему побриться помог!

— «А зохен вэй и кишен мер ин тухес!» — донеслось из самолета.

— Яша кайф догнал! — добродушно отметил Вань-Вань. — Добро пожаловать на фестиваль еврейской песни!

— А у нас тут как раз пара-тройка злостных антисемитов путешествуют! — позлорадствовал Михаил Петрович, поглядывая в сторону Главного и его свиты.

— Что ж, придется им испить сию чашу до дна!

Полет в Менонге оказался недолгим. Еще более коротким оказалось пребывание там самолета JVC. Собственно говоря, оно свелось к тому, что из распахнутой рамы вышли четверо — Вань-Вань, Михаил Петрович, бывший морпех Леша и Лейтенант. После чего рампа закрылась, и на глазах у оторопевших встречавших «Ан-26» вновь взревел двигателями, разбежался по латаной-перелатаной полосе и, взлетев, взял курс на запад — по направлению к Луанде. Вертолет, на котором троим офицерам предстояло вечером возвращаться в Куиту Куанавале, оказался «Пантерой» французского производства. Борты геликоптера не имели дверей. Зато в пустых проемах с обеих сторон торчали пулеметы.

— Что-то хиловат аппаратик! — без восторга сказал Михаил Петрович, засовывая палец в видневшиеся кое-где дырки от пуль.

— Зато с вооружением все в порядке! — похвалил Вань-Вань два танковых пулемета, торчавшие из дверных проемов. Сделал он это, однако, без особой уверенности в голосе.

— Танковый «СП»! Венгерского производства! — эксперт Леша моментально охарактеризовал модель и страну происхождения.

После этого группа командировочных нашла и экипаж «машины боевой», состоявший из двух пилотов-мулатов. Как потом сказал Вань-Вань, в Анголе оказаться одновременно мулатом, пилотом французского вертолета и обладателем подержанного автомобиля было покруче, чем президентом, главой нефтяной монополии «Сонангол» или даже начальником тыла ФАПЛА.

Фелину Жушту Капуту — неотразимый сперматозавр, грубиян и анашист — на деле оказался худым, невзрачным негром с ранней проседью в кучерявой башке. Единственным, что наводило на определенные ассоциации с африканским «поручиком Ржевским», каковым он предстал на страницах перехваченного ГРУ доноса, были козлиная вьющаяся бородка и огромные, очень живые глаза. В этих влажных печальных глазах порою проскакивала странная искра. И тогда в воображении переводившего допрос Лейтенанта дохловатый и вежливый Фелину на мгновение трансформировался в залихватского партизана, пьющего все, что горит, и посылающего всех, кто способен передвигаться. Первая половина допроса вышла очень технической и вызывала живой интерес только у Вань-Ваня, аж подпрыгивавшего от радости при упоминании очередной порции позывных, частот или расписания выхода в эфир. С одной стороны, наш герой вполне понимал, что эта информация являлась поистине бесценной для ангольской и советской разведки в преддверии крупнейшего в истории ФАПЛА наступления. С другой, после двух с половиной часов бесконечного дотошного — с двойным переспрашиванием — перечисления бесчисленных комбинаций букв и цифр у него страшно болела голова и пересохло горло. По счастью, в этот момент «скучная» часть допроса закончилась, и беседа пошла о гораздо более интересных фактах и сплетнях.