— Ах ты падла!

Лейтенанта уже не удивило то, что голос смутно показался ему знакомым. Повернувшись, он побежал — легко и без малейшего напряжения, как бегают и летают только во сне. Ретиарий был уже почти рядом с воротами школы, когда знакомый голос Тани вновь вернул его в двадцатое столетие:

— Очнись! Ну пожалуйста, очнись!

Придя в себя, Лейтенант обнаружил, что, как и после предыдущих приступов, покрыт холодным потом, пропитавшим постельное белье. Но, к его приятному удивлению, в этот раз он чувствовал себя не таким уж слабым. В бледном свете умирающей африканской ночи он разглядел Таню, вытиравшую его тело махровым полотенцем. Она была обнажена и поразительно красива. Наш герой тут же почувствовал возбуждение.

— По-моему, ты выздоравливаешь! — улыбнулась Таня.

Лейтенант привстал на локтях, чтобы поцеловать приоткрытые губы любимой, но вдруг почувствовал рядом с собою твердый предмет. Попробовав нащупать его, он вскрикнул и отдернул руку. Юные любовники, еще не забывшие о приключении с оттаявшей рептилией, тут же вскочили с кровати. Лейтенант включил фонарик. На его пальце виднелась капелька крови.

— Это порез, а не укус! — констатировала Таня. — Ты что, спишь с ножом в постели?

И тут Лейтенант испытал потрясение посильнее, чем ужас при виде манговой гадюки. Среди зеленых простыней кровати, пропитанных его потом, лежал короткий, тонкой работы меч со сверкающим драгоценным камнем в рукоятке. Без сомнения, это был подарок императрицы Поппеи, полученный им в малярийном бреду. Наш герой пососал ранку на пальце — кровь, как и положено, была теплой и солоноватой. Такой же реальной была и Таня, в недоумении смотревшая то на него, то на предмет в его руках. Меч оставался таким же холодным и зловещим. Девушка тихонько провела пальцами по клинку. На них остался темный след. Это была кровь, но она принадлежала не Лейтенанту. То была кровь человека в немецких «борцовках».

Жмурясь от нещадно палившего солнца, Лейтенант постучал в знакомую дверь. Никто не ответил. Наш герой прислушался: кондиционер не работал. Конечно, это могло означать, что изделие бакинских умельцев наконец капитулировало в долгой борьбе с местным климатом. Возможно, как это уже бывало, он перегорел из-за забравшихся туда гигантских тараканов. Но скорее всего, молчание прибора свидетельствовало о том, что хозяин жилища не планировал возвращаться в скором времени. Юный офицер озадаченно почесал затылок: он как-то не подумал, что в это воскресенье Олега могло просто не оказаться дома. Его план — оставить в Луанде полученный в кошмаре меч — неожиданно оказался под угрозой. Лейтенант тяжело вздохнул, посмотрев на свой пошитый в Южной Корее армейский вещмешок из ярко-зеленого нейлона. Да, таскать за собой подарок императрицы по воюющей стране было слишком рискованно. Он оглянулся: рядом ласково щурил пустые азиатские глазницы покрашенный «серебрянкой» бюст Ленина В. И. Потоптавшись под дверью еще с минуту, наш герой уже начал всерьез обдумывать вариант погребения древнего клинка под гипсовым изваянием любителя швейцарской эмиграции, когда вдруг его окликнул знакомый голос:

— Кого ищете, служивый?

Обернувшись, Лейтенант с радостным удивлением узнал военного лектора Березнякова.

— А вы какими судьбами в Луанде? За «Совиспаном» приехали? Или просто за едой?

— Да нет, Лейтенант, берите выше: меня перевели! А товарищ ваш — как его, Олег? — с прошлого вечера в ангольскои госпитале! Насколько я понимаю, у него малярия! Как, кстати, ваше здоровье? Пойдемте, поговорим-покурим!

Разговор с бойцом идеологического фронта, похожим на умного пучеглазого поросенка, происходил в беседочке на территории Главной военной миссии Луанды. Нехитрое сооружение спасало своих посетителей от прямых лучей полуденного солнца, обычно способного послать непривыкшего европейца в тепловой нокдаун за каких-нибудь полчаса. Щурясь близорукими глазами на ослепительно сверкавшую Атлантику, военный лектор с удовольствием рассказывал об обстоятельствах своего перевода в столицу с Западного фронта из становившегося все более опасным Уамбо.

— Конечно, есть тут и свои недостатки! — Березняков, вновь прищурившись, посмотрел на недостроенный мавзолей Агоштиньо Нето. Гигантский бетонный фаллос вызывающе рвался в синее африканское небо назло всем тем, кто еще сомневался в конечном успехе освободившейся Африки. — Сами знаете: жара, проблемы с водой, овощами и фруктами! Опять же, близость начальства! Но! Зато Эвелина устроилась в библиотеку и, по-моему, довольна! Вдобавок, скоро женщин из Уамбо все равно эвакуируют! В таком случае лучше уж сюда, в Луанду, чем в Москву — в зимнюю грязь и слякоть! Я уж и не говорю о бардаке, царящем в Союзе! К тому же и ваших знакомых сюда перевели — Сашку и Тюленя! Уже не так скучно!

Теперь стало понятным, почему Эвелина с удивительным для ее аристократической изнеженности стоицизмом восприняла должность библиотекаря.

— Мы и живем-то в одном доме! — продолжал рогоносный «поросенок», добавив с едва уловимой тенью сомнения: — Правда, удобно? Короче, зависит от того, как посмотреть — с одной стороны, не совсем хорошо, а с другой — вроде и ничего плохого!

Заметив непонимающий взгляд нашего героя, Березняков с удовольствием объяснил:

— Аааа! Вы, Лейтенант, видно, не слышали мой любимый анекдот! Так вот, жил-был царь! И был он, прямо скажем, далеко не красавец — хромой и кривой на один глаз. Как-то раз решил наш урод-самодержец пригласить троих живописцев, чтобы те написали его портрет. Да так, чтобы получился он и без лести, и в то же время гм, не подчеркивал его природных недостатков. Первый художник перестарался и изобразил нашего монарха полноприводным и буйнозрячим! Царь разгневался и повелел отрубить башку этому неудачному представителю романтизма! Второй — представитель реализма — наоборот, написал портрет хромого одноглазого гоблина. Ему, натурально, тоже снесли голову. А вот третий оказался хитрее всех! Он изобразил царя на охоте целящимся в зверя — припавшим на хромую ногу и прищурившим кривой глаз! И, как можно догадаться, этот парень оказался ярким представителем соцреализма! Соответственно, был обласкан, награжден, удостоен премии имени главного святого и сделан председателем союза художников королевства! Но расскажите-ка, молодой чемодан, как ваши дела? Где пропадали? Что новенького, хи-хи, увидели в своих кошмарах?