– Она что, глухая? Вот ты же не слышал никогда, как ты храпишь!

– Ерунда это все. Я привык, что меня любят женщины. Так любят, что мне воздуха не хватает, так, что дышать нечем. А тут столько воздуха вокруг, понимаешь?.. И не гладит.

– Может, тебе все это кажется? Ну не гладит она тебя… Знаешь, чувство, что недодали, развито в людях сильнее чувства благодарности.

– Может быть, у нее, как ты говоришь, в конструкции не заложено – гладить?

– У всех заложено.

– Заводской брак? – выдвигаю версию.

– Пойду поссу. – Он привык все делать заранее – когда идет в туалет, штаны начинает расстегивать уже на кухне.

Сижу, глотаю сигаретный дым. Все-таки хорошо, что он приехал. Давно я ни с кем так (вот так!) не разговаривал. У них там тратятся на психоаналитиков. А у меня всех расходов – текила да макароны.

Выходит из туалета:

– Скажи, а она глотает сперму или сплевывает, как у стоматолога?

– Сплевывает. А что?

– Вот это плохо…

– Ну, если ей противно глотать? Ты вот сам-то когда-нибудь пробовал свою сперму на вкус?

– Не представлялось случая. Но если женщина любит, то будет глотать, а не сплевывать.

– Какая гадость! Будь я женщиной, я бы не глотал. Ни за что. Нет. Фу, какая мерзость!

– Если женщина любит тебя по-настоящему, то любит тебя всего. Включая твою сперму. Я расстался с одной из-за этого.

– Не знаю… Расстаться с девушкой только потому, что она не глотает твою сперму… Не понимаю! Вот всем барышня хороша: красивая, умная, заботливая, хозяйственная, но не глотает!

– Да, у меня вообще серьезные требования к женщинам!

Ну вот что он из себя строит?!

– Я никогда об этом не думал: глотают – не глотают… Никогда не придавал этому значения. Получается, я теперь должен вспомнить всех поименно: кто глотал, а кто нет? – Чувствую, опять выхожу из себя.

Он тоже, видимо, это понимает. Понимает, что перегнул палку:

– Ладно. Давай больше не будем на эту тему. Не будем про баб. У меня от этого настроение портится.

– У меня тоже. Все, ни слова про баб.

– А то… слишком много чести.

– Выпьем? – предлагаю.

– Еще как! – соглашается.

Выпиваем, закуриваем, молчим. Дым плывет над нашими головами и в восходящих потоках, под потолком превращается в дымку, которая по народной примете к хорошей погоде, а зимой – к дождю.

– Вот курить бы бросить… – мечтательно.

– Да, – поддерживаю. – Но резко нельзя бросать. Обмен веществ… Один взял, бросил резко и скопытился.

– Нет, резко нельзя, – кивает.

– Ни в коем случае. Но постепенно не получается.

– Да, и так плохо, и так плохо… – Пытается философствовать, уставившись куда-то в пространство.

– Да нет, постепенно не плохо, а просто не получается.

Тут он концентрирует взгляд на мне и начинает как-то поерзывать на стуле:

– Слушай, старичок, кажется, я знаю, в чем проблема…

– В чем?

Держит паузу, интригует. Я не поддаюсь – продолжаю спокойно курить, не задаю никаких вопросов, никак не выдаю интереса.

– Вот ты скажи мне, – все-таки не выдерживает, – ты клитор сосешь?

– Дурак! – Ну вот что это за вопрос?

– Дурак не дурак, а недовольных еще не было. Я их брею. Завожу в ванную, усаживаю… У меня там все для этого приспособлено. Я люблю их брить. Я даже специальный станок купил – один на всех. Что ты! Все в полном восторге! – Грустно как-то констатирует, без энтузиазма. – Давай выпьем, что ли?

Текила заканчивается.

– Вот что я тебе скажу: ты очень счастливый человек. У тебя есть красивая, умная девушка, которую ты любишь. И вы вместе. Радуйся. Это пройдет. Радуйся тому, что есть сейчас. Давай выпьем за это. У меня этого нет, и я тебе по-хорошему завидую. Будь здоров!

– И ты не хворай. – Выпиваю.

– Наверное, ты прав. Не знаю… Я как-то потерялся во времени.

– В смысле?

– Вот говорят же: нельзя жить прошлым. Знаешь почему?

– Потому что прошлого не вернуть. Нельзя остановить мгновение. Что упало, то пропало… Ну и так далее.

– Да. Можно, конечно, повспоминать прошлое. Все-таки там было много хорошего. Детство – прекрасное время.

– Намного лучше старости, я считаю.

– И первая любовь, и собственные зубы! Замечательно! Но ничего не вернуть, понимаешь: ни той любви, ни тех зубов… Ничего не вернуть! Еще я пришел к выводу, что очень аморально жить настоящим. В смысле, сегодняшним днем. Жить, чем бог послал. Такая жизнь не требует практически никаких интеллектуальных и физических усилий. Потому что когда нет целей – нет и напряжения. А какие могут быть цели у человека, живущего одним сегодняшним днем? Иногда может показаться, что мы живем ради будущего. Ради завтра. Вот завтра мы будем страшно богаты, счастливы… нас будут любить совершенно потрясающие женщины… Мы будем возить их на Канары или на Фиджи… Что тебе больше нравится. И вот уже сорок, а завтра все не наступает. То есть наступает, но совсем не то… не такое завтра… В этом настоящем завтра ничего этого нет. Это завтра сильно смахивает на вчера…

– И даже на сегодня…

– Это, понимаешь, какое-то совсем не такое завтра, на которое я так рассчитывал…

Если честно, иногда я кажусь себе занудой. Вот как сейчас. В конце концов, Байрон был прав, утверждая, что выбор невелик: либо ты испытываешь скуку, либо наводишь ее на других… Чувствую – как-то он сник. Пускает дым в подвесной потолок. Глаза у него покрасневшие. И в целом вид какой-то уставший, если не сказать измученный. Это и понятно: длинный день с перелетом, производственные вопросы, изнуряющие переезды по Москве в общественном транспорте, текила, макароны-альденте, а тут еще и я со своим нытьем… Может, он хочет отдохнуть, лечь спать и надо предложить? Я и сам все время зеваю. Но это не от усталости. Скучно засыпать и скучно просыпаться. Изо дня в день выполнять одни и те же нехитрые манипуляции: есть, пить, ходить в туалет, раздеваться, одеваться, стелить постель, разговаривать по телефону, смотреть телевизор, читать… Жизнь скучна и однообразна! Удивительно, как многие умудряются этого не замечать! Как можно годами ходить на одну и ту же работу, как Алик, общаться с одними и теми же людьми, спать с одной и той же женщиной, переизбирать президента на второй срок?!

– И еще она требовательная очень, – вырывается неожиданно для самого себя.

– В каком смысле?

– Любит, чтобы обязательно свечи, музыка…

– Ну, это все они любят…

– Да, но не просто свечи, а чтобы непременно ароматизированные… Причем обязательно из натуральных ингредиентов – соевого и пальмового воска. Две тыщи за штуку.

– Похоже, девушка с запросами… Анька попроще, конечно. Я обычно в хозяйственном покупал, что-то рублей по десять… И ничего. Но у вас, ясная поляна, столица… Откуда это, вообще, пошло?

– Что?

– Ну, свечи те же…

– С Древнего Востока, думаю. Жрецы возжигали разные благовония в честь богов.

– Ну, знаешь… В Древнем Риме, например, все подтирались палкой с приделанной к ней губкой. Стояла в ведре с соленой водой. Одна на всех. И что теперь? А в средневековой Европе вытирали жопу сеном, соломой, травой. Тоже, между прочим, натуральные продукты!

– Гаргантюа подтирался молодым пушистым гусенком, если помнишь.

– Вот тоже, по-моему, очень романтично! Черт знает что! Насмотрелись дурацких фильмов. Вот раньше такого не было.

– Когда это раньше?

– Ну, при совке! Набросил тряпочку какую-нибудь на абажур и вперед – никаких вопросов! Никто про свечки даже не заикался! Ну, и что? Я тебя перебил, кажется…

– Вот в последний раз – свечи зажег ароматизированные (по две тыщи за штуку) с маслом чайного дерева и еще чего-то цитрусового, музыку поставил, легли… Только я к ней – говорит: «Музыка какая-то слишком быстрая…» Пришлось вставать, искать другой диск. Включаю, снова ложусь, только к ней – говорит: «Это что, блюз? Я под блюз не могу, извини…»