- Восхититесь изящной краской этого необычного шлема! - портной Генри продумывал каждый шаг продажи, как будто шляпа всегда была часть его коллекции, как будто он шил ее сам. - Вы когда-либо видели такие стежки? Безупречно регулярно, на грани... невидимости!

- А когда меч рассекает, что чувствуешь потом, Генри? - мужчина усмехнулся. Толпа начала гудеть, что, возможно, козырек был не самый непобедимый элемент коллекции Генри.

- Дураки, - сказал Генри. - Этот шлем не броня, а красивая вещь. Разве невозможно, что вещь сделана для того чтобы радовать глаз и сердце?

Поскольку посетители гудели, сердце Шелби бешено колотилось в груди, потому что она знала, что ей надо делать.

- Я куплю шляпу! - Закричала она вдруг.

- Это не для продажи! - Сказал Генри.

- Конечно, он не для продажи, - сказала Шелби, отодвигая свои переживания по поводу ее ужасного акцента, отодвигая некоторых пораженных людей, отодвигая все, но ей необходимо получить кепку. Это было важно для Майлза, и Майлз был важен для нее. - Вот, - воскликнула она, - возьми мою шляпу в обмен. Мой, э-э, отец купил его для меня этим утром, и мне, э-э, она не подходит.

Генри поднял глаза, и Шелби была в панике - конечно, он будет знать, что она украла шляпу. Только, когда он склонил голову на Шелби, он, даже казалось, не понял, то, что шляпа когда-то принадлежала ему. - Да, эта шляпа действительно заставляет ваши уши торчать. Но этого не достаточно. - Что? У нее не было больших ушей! Шелби собиралась высказать Генри свое мнение, когда она вспомнила, о более важном.

- Давай! Шляпа, старая, ее материал потрепан! - Она ткнула пальцем. - И какое несчастье случилось с буквами спереди?

- Это надпись? - спросил кто-то в толпе.

- Я не умею читать, - сказал другой.

И было ясно, что Генри тоже не умел читать. - Что они означают? - спросил он. - Я думал, что они были простым украшением. - А потом, вспомнив, что он заявил, что он сделал шляпу, добавил:

- Дизайн был дан мне прохожим джентльменом.

- Это знак дьявола! - Шелби импровизировала, ее голос становился громче, поскольку, она приобретала уверенность в себе. - Когтистые руки - его марка и его бренд.

Толпа ахнула и продвинулась ближе. Из-за их запаха, Шелби чувствовала, что не может дышать. Генри держал кепку подальше от нее. - Вот как? Тогда, почему вы хотите ее?

- Почему вы так думаете? Я стремлюсь, ее уничтожить во имя всего святого и правого в мире.

Раздался гул одобрения из толпы.

- Я сожгу ее и избавлю этот мир от дьявольского знака!!! - Она действительно была убедительна...

Несколько человек из толпы слабо аплодировали.

- Я защищу нас всех от проклятия шляпы!

Генри почесал затылок. - Это просто шляпа, не так ли? - Вокруг Шелби, люди обернулись, чтобы посмотреть на нее. - Ну, да, но ... моя точка зрения в том, что я заберу ее у вас.

Портной посмотрел на шляпку в руке, его левая бровь поднялась. - Эта ручная работа выглядит знакомой, - пробормотал он. Затем он снова посмотрел на кепку Майлза. - Еще поторгуемся тогда? - Шелби протянула кружевную накидку. - Еще поторгуемся.

Мужчина кивнул, и обмен состоялся. Заветная кепка доджерс Майлза, чувствовалась в руках Шелби подобно чистому золоту, и она заспешила к палатке. Он будет так счастлив! Она пробежала мимо поляны, мимо менестрелей, поющих песни о грусти и одиночестве, мимо детей, играющих в метку, и вскоре она увидела очертания плеч Майлза в темноте.

Только теперь было светло.

Майлз придумал, как развести огонь! И он обжаривал колбасу на вилке над открытым пламенем. Когда он взглянул на нее и улыбнулся, крошечная ямочка, которую она раньше не замечала, появилась на его левой щеке. Шелби почувствовала головокружение. Это, возможно, было из-за того, что она бежала всю дорогу. Или внезапного тепла огня.

- Голодна? - спросил Майлз.

Она кивнула, слишком нервничая, из за новостей, связанных с его кепкой, чтобы найти слова. Она, держала кепку за спиной, стесняясь из-за всего. Ее поза, подарок, ее мешковатая средневековая одежда. Но это был Майлз; он не станет судить ее. Тогда почему она вдруг чувствует себя такой нервной?

- Я так и думал. Эй, а где твоя шляпка? - Был ли намек сожаления в его голосе? Разве ее волосы выглядят смешно. Сейчас у нее не было даже резинки, чтобы собрать их.

Она покраснела. - Я продала ее.

- О. Чтобы что-нибудь купить Люси и Даниэлю? - Когда свет играл на его лице, Майлз выглядел как ее лучший друг и в то же время, как совершенно новый человек. Которого, как она поняла, она очень хотела бы узнать.

- Да. - Шелби почувствовала себя странно, стоя над ним с ее сумасшедшей львиной гривой. Почему она не имела волос как у Люси, которые были гладкими, и блестящими, и сексуальные, и прочее? Волосы, которые мальчикам нравились. Майлзу нравились волосы Люси. Он все еще пристально смотрел на Шелби. - Что?

- Все нормально. Садись. Есть сидр, и немного хлеба. - Шелби упала на траву рядом с Майлзом, стараясь скрыть его кепку в складках своего платья. Она хотела отдать ее ему в подходящий момент, когда желудок перестанет урчать. Он поставил шипящую колбасу на толстый, твердый ломоть хлеба и протянул ей помятую жестяную кружку с сидром. Они чокнулись чашками, и закрыли глаза.

- Где ты все это достал?

- Ты думаешь, что ты - единственная, кто может торговаться? Мне пришлось попрощаться с двумя хорошими шнурками для этого бутерброда, леди, поэтому ешьте.

Так как Шелби взяла кусок, и потягивала свой напиток, она была рада, видеть, что Майлз не смотрит на ее волосы. Он смотрел на просторы дороги, ведущей наверх, в город, на дым сотен походных костров, смешивающихся в воздухе. Она чувствовала себя теплее и счастливей, чем была в течение очень долгого времени. Закончив свой бутерброд раньше, чем Шелби успела сделать второй укус, Майлз сглотнул. - Ты знаешь, эта сага Люси-Даниэль, их невозможная любовь, неразрывное проклятие, судьба и судьба и все такое ... когда мы только начали узнавать об этом в классах и даже когда я встретил Люси, это звучало как...

-Полная чушь? - прервала его Шелби. - Это - то, что я думаю, так или иначе.

- Ну, да, - признался Майлз. - Но недавно, проходя через Предвестников с тобой, действительно, видя, как на самом деле гораздо больше есть в этом мире, встретив Даниэля в Иерусалиме, наблюдая за тем, каким другим был он тогда, когда он был влюблен, … Возможно, истинная любовь существует.

- Да. - жуя размышляла над услышанным Шелби. -Да.

Совершенно неожиданно, ей ужасно захотелось спросить Майлза о чем-то. Но ей было страшно. И не страшно, что придется спать снаружи, в наполненном животным лесу, или бояться быть далеко, далеко от дома, без какой-либо уверенности, что ты найдешь свой путь обратно. Это был сырой и уязвимый страх, интенсивность которого заставлял ее трепетать. Но если она не спросит, она никогда не узнает. И это было хуже.

- Майлз?

- Да?

- Ты когда-нибудь был влюблен?

Майлз сорвал коричневую травинку и начал ее вертеть ее между ладонями. Он одарил ее ослепительной улыбкой, затем смущенно рассмеялся. - Я не знаю. Я имею в виду ... наверное, нет.

Он кашлянул. – А ты?

- Нет, - сказала она. – Если только немножко.

Никто не знал, что сказать после этого. На время, они только что сидели в нервном молчании. Шелби забыв, что это была напряженная тишина, чувствовала, как комфортно молчать с ее другом Майлзом. Но, когда она украдкой взглянула на него и поймала на себе его взгляд, и его глаза были магически синими, и все было совершенно иначе, она снова стала нервной.

- Когда-нибудь ты хотела жить в другую эпоху? – наконец-то сменил тему Майлз, и было такое чувство, что кто-то взорвал огромный воздушный шар напряженности. - Я мог бы носить доспехи, будучи рыцарем.

- Ты был бы великим рыцарем. Но для меня тяжело здесь. Мне нравится шум в Калифорнии.

- Мне тоже. Эй, Шел? - Его глаза внимательно изучали ее. Она почувствовала жару, даже не смотря на февральский порыв ветра, проникающий через ее грубое шерстяное платье. - Ты думаешь, все будет по-другому, когда мы вернемся в Береговую линию?