— Да я не спорю, — объявила она, в ужасе от того, что ей предстоит сделать сейчас. — Но прежде хочу кое-что рассказать о себе. Кое-что, что тебе не понравится…

— Я слушаю… — Его руки вновь обвились вокруг нее.

Кэйт сглотнула, не зная, как начать.

— Ну, это очень долгая история, но я не могу от тебя скрывать… После того, как ты меня выслушаешь, ты…

Зверский визг прорезал тишину. Визг раздавался из кустов олеандра, переходя в адскую какофонию рыков, стонов и воя.

— О нет! Митабель! — Кэйт разжала объятия Джеффа и бросилась в кусты.

Две тени, светлая и темная, сцепившись, кубарем катались по траве. Когда Кэйт подбежала к ним, темная тень метнулась и исчезла в ночи, оставив Митабель шипеть и извиваться у Кэйт на руках.

— Ну что ты… все, все, малышка, — успокаивала она кошку.

— Она ранена? — спросил подошедший Джефф.

— Не знаю, — Кэйт покачала рыжей головой. — Сейчас отнесу Митабель к свету — посмотри, везде клочья ее шерсти. Туго пришлось старушке.

— Я видел, она была в доме. Наверно, прошмыгнула вслед за нами.

— Наверно, — кивнула Кэйт, чувствуя себя виноватой. — Я никогда не выпускаю ее по ночам. Здесь водятся огромные, злейшие коты, а она уже слишком стара, чтобы дать им отпор.

Из дома выбежали Флэннери с Эллен.

— Ма, я слышала ужасный визг. Где Митабель? На нее напали? Она дралась?

— Я ее держу, — ответила Кэйт. — По-моему, у нее все в порядке, но надо отнести ее в дом.

Она возглавила процессию с кошкой в руках. Они вошли в кухню, общими усилиями разложили на столе полотенце и водрузили на него раненое животное. Флэннери, у которой в пальцах была почти хирургическая чуткость, принялась ощупывать пострадавшую. При первом же прикосновении к левому плечу Митабель взвыла.

— О Господи! — прошептала Флэннери, заметив большую, глубокую рану под шерстью. «Рану придется зашивать, — решила Кэйт, стараясь унять дрожь в коленях. — И срочно нужен укол антибиотика».

Набирая номер ветеринара, она встретилась глазами с Джеффом. До бала у них больше не будет времени поговорить. На Митабель уйдет остаток вечера, а завтра рано утром он уедет. Она не сможет рассказать ему ничего до того самого момента, когда он заедет за ней, чтобы везти на бал.

Но Джефф любит ее, повторяла она себе. Он так сказал, а слова Джеффа Пэрриша кое-что да значат. Как ни мал их шанс, возможность счастья зависит теперь от того, поверит ли она ему.

Кэйт не отвела взгляда. Ей хотелось высказать глазами все, что она не могла произнести вслух. Теперь по крайней мере она верит в него. И готова принять то, что ей еще предлагает жизнь, и она будет молиться, чтобы, когда он все узнает, у него хватило сил понять и простить.

Звонок в дверь застал Кэйт за вдеванием в ухо сережки с фальшивыми бриллиантами. Вслед за звонком послышались легкие шаги Флэннери в гостиной и приветствия, произносимые приятным, бархатным баритоном. Баритоном Джеффа.

Выскользнувшая из задрожавших пальцев сережка упала и покатилась.

— Как наша кошка? — сквозь тонкую стену расслышала Кэйт вопрос Джеффа. В это время она, ползая на коленях, лихорадочно искала сережку.

— Пять швов и укол антибиотика! Поболит — перестанет. — Голос Флэннери эхом отражался от стен — девочка носилась по комнате, как молодой Бемби. Перспектива ночлега в доме Эллен восхищала ее. — Как вы считаете, моя мама красивая? — пританцовывая, продолжила Флэннери.

— Я нахожу, что твоя мама восхитительна, — галантно ответил Джефф. — Восхитительна даже в образе Джо-Джо.

— Подождите, вы еще не видели ее сегодня! Она похожа на фею из сказки!

— Неужели? А как считаешь, ее крылья уместятся в моей машине или пойдем откинем верх вашего джипа?

Послышался смех. Кэйт наконец нащупала сережку под кроватью. Достав ее, она наклонилась к зеркалу, пытаясь справиться с упрямой вещицей. Голос Джеффа звучал весело. Пожалуй, чересчур весело. И он не позвонил ей из Рэйли. Наверное, госпитальный совет отверг его проект. Может, он шутит, чтобы скрыть свое отчаяние?

Если он потерял контракт из-за нее, она никогда себе этого не простит.

Наконец каким-то чудом ей удалось вдеть сережку. Потирая руки, она сделала шаг назад, чтобы получше рассмотреть себя.

Что ж, она неплохо потрудилась над траурным платьем бабушки, резюмировала итоги осмотра Кэйт. Решившись на крайние меры, она срезала весь правый рукав до верха, оставив плечо обнаженным, и а из другого рукава сделала оборку. Потом вставила новую молнию и ушила в талии. Теперь тяжелый шелк подчеркивал плавность изгибов ее тела, спадая вниз мягкими складками.

— Вы выглядите шикарно и соблазнительно, Кэйт Валера, — прошептала она, желая себя подбодрить.

«Спустись на землю, — казалось, возражало ее собственное отражение в зеркале. — Ты выглядишь как рыжая Мортиция Адамс [2]».

Тряхнув головой, Кэйт заставила себя отвернуться от зеркала и выйти из спальни. Не выставляет ли она себя в глупом свете? Один взгляд Джеффа подскажет правильный ответ.

Уняв дрожь, Кэйт пересекла коридор. Джефф стоял посередине гостиной, нервно щелкая пальцами. Теплая улыбка озарила его лицо, едва он заметил ее. Все, успокоилась Кэйт, она выглядит отлично.

— Расскажи скорей, как все прошло в госпитале, — попросила она, подходя ближе. — Я так старательно скрещивала пальцы, что думала, они так и не разойдутся. Что?

Она заметила его колебание. Увидела, как он хмурится. И у нее защемило сердце.

— Хорошо, я скажу, как все прошло, — начал Джефф, протягивая к ней руки. — Все прошло… потрясающе!!!

Его ладони сомкнулись на талии Кэйт, он приподнял ее над полом и закружил в воздухе под одобрительные возгласы Флэннери.

— Я хочу слышать все! — Кэйт слегка задыхалась, когда он снова поставил ее на пол. — Ты убедил их? Им понравился проект? Они очень придирались?

— И да, и нет. — Он, смеясь, обнял ее. — Это была настоящая битва — я же говорил, в совете одни консерваторы. Но в конце концов им пришлось признать функциональность проекта. Когда я доказал им, что такой дизайн сэкономит кучу денег, а может, спасет немало жизней.

— Твой проект принят! Принят! — Кэйт порывисто обняла его. — Боже, как я люблю вас, мистер Джефферсон Пэрриш!

Джефф вздрогнул. Потом взял Кэйт за подбородок и повернул лицом к себе, чтобы видеть ее глаза. Как ей когда-то могло прийти в голову, что у него в глазах сталь? Сейчас их взгляд был сама теплота и надежда.

— Как ты сказала, Кэйт? — прошептал он. Кэйт почувствовала, что сердце у нее замерло. В горле пересохло, и она смогла лишь кивнуть. Признание, сорвавшееся с ее уст, было искренним: она действительно полюбила Джеффа Пэрриша с самой первой встречи на празднике Эллен. Полюбила эту его сумасшедшую гордость, его силу, его гнев и нежность.

Она будет любить его всю жизнь.

— Это надо отметить, — объявил Джефф низким голосом. — По-моему, кое-кому предстоит неплохой вечер. — Он обратился к Флэннери, улыбаясь: — Собирайтесь, юная леди. Эллен строит грандиозные планы в расчете на вас.

Флэннери, перепрыгивая через ступеньки, исчезла на лестнице. Джефф заключил Кэйт в объятия.

— Ты выглядишь изумительно! — прошептал он, водя пальцами по изгибам обнаженного плеча Кэйт. Каждое движение отзывалось во всем ее теле. Сходя с ума от нетерпения, она представляла себе, как они вдвоем возвращаются в пустой дом, как она чувствует руки Джеффа, обнимающие ее в темноте комнаты, как теряет себя от его необузданных поцелуев.

Боже, о чем она думает? Не поцелуи ее ждут, а очень тяжелый разговор.

Кэйт отправится на благотворительный бал с Джеффом и будет изо всех сил стараться быть со всеми милой и очаровательной. Потом, в конце вечера, она ему все расскажет.

Она расскажет ему, пока у нее еще хватит сил уйти.

— Ты сводишь меня с ума, — шептал Джефф, покрывая поцелуями ее шею. — Ты заставляешь меня чувствовать себя юным, и живым, и счастливым, как будто мне снова шестнадцать…