— Я подумаю некоторое время и сообщу тебе свое решение о менеджере.

Конечно, нет! Это ее последняя встреча с Блейном — не стоит растягивать болезненные прощания.

Он вручил ей визитную карточку.

— По этому телефону ты всегда меня найдешь. Если позвонишь.

Кэмрин сунула карточку в карман джинсов, зная, что никогда ею не воспользуется.

— У меня был трудный день, я устала, пойду.

Блейн вытащил деньги, прежде чем Кэмрин успела достать кошелек.

— Нет, нет. Я позвал тебя сюда, я и плачу. И неизвестно, может быть, мне срочно нужно будет выпить хороший эспрессо, лучше пусть владелец будет доволен.

— Подхалимство откроет тебе все двери.

— Правда? Можно проводить тебя?

— Спасибо, мне близко. Но благодарю за предложение. Ты по-прежнему джентльмен.

Еще несколько общепринятых прощальных слов, он еще раз повторил, что ждет ее звонка, — и они разошлись.

Кэмрин прикусила верхнюю губу, стараясь закрепить отверткой дверцу холодильника. Это была уже третья попытка, отвертка всякий раз срывалась и падала в дубовый шкаф, в который встроен холодильник. Кэмрин проклинала мерзкую отвертку, купленную в очень красивом наборе с надписью: «Инструменты для независимых женщин».

— Проклятый инструмент не годится или эксперт не очень квалифицирован?

Кэмрин бросила на Анну взгляд, предназначенный для неприятных клиентов.

— Я не говорила, что умею это делать, — она бросила отвертку под стойку, раздраженная улыбкой подруги.

— Видно, инструмент не подходит именно для этой дверцы.

— Вызывать мастера из-за такой мелочи?

— Да, но тогда наши творожные пудинги и сладкие ватрушки пропадут до завтра. Может быть, знаешь кого-нибудь, кто ненадолго заглянет?

Сердце Кэмрин замерло.

Да, знает кое-кого.

Визитная карточка жжет ее через карман всю неделю.

Кэмрин не собиралась звонить, несмотря на то, что каждый раз, когда дверь кофейни открывалась и кто-то входил, она с невольной надеждой устремляла взгляд туда. Несколько раз за эти дни ей снилась чудесная улыбка Блейна и его блестящие глаза…

Если верить во всякую чушь, то можно сказать, что это предопределение — судьба распорядилась так, что Кэмрин вынуждена позвонить Блейну. А может, никакого противостояния и нет? Все просто — ей нужен умелец на все руки. Поэтому она и позвонит. Вот и все.

Если Блейн опять постарается очаровывать ее, она перейдет в заднюю комнату, где склад, и подождет, пока работа будет закончена.

— Придумала, кому позвонить?

Анна всю неделю заинтересованно расспрашивала Кэмрин о Блейне, и та отвечала на вопросы подруги, умолчав только, что этот человек ее муж.

— Ладно, сооруди себе кофе, а я позвоню Блейну.

— Отлично, — улыбнулась Анна, — думаю, его квалификация выше твоей.

— Будем надеяться.

Видит Бог, Кэмрин не хотела звонить Блейну. Она бы и не позвонила, но это нужно для кофейни. А все, что требуется для кофейни, — превыше всего. Так что у нее нет выбора, как и в тот раз, когда она ради дела отправилась с ним в «Шоколадную жабу».

Раз уж приходится звонить, то лучше без Анны, тем более что подруга устала и хочет уйти.

— Я справлюсь сама. Ты ступай домой, пора отдыхать.

— Есть! Слово босса — закон. До завтра.

Кэмрин дождалась, пока за Анной закрылась дверь, набрала номер и услышала слишком знакомый, ласкающий ее слух голос:

— Блейн Эндрюс слушает.

— Привет, это я. Ты как?

— Привет, Кэм. У меня все прекрасно. Рад, что ты позвонила.

— Знаешь, мне нужна твоя помощь. У меня не закрывается дверца холодильника. Я попробовала справиться сама — ничего не получилось. Может быть, ты смог бы заскочить в кофейню и починить эту дверцу? — Кэмрин пришлось помолчать и перевести дыхание, прежде чем она сумела произнести эту тираду.

— Ну, конечно. Я быстренько закончу здесь и часа через два буду у тебя.

Нужно отдать должное Блейну — голос его не был ни обиженным, ни разочарованным. Она могла бы чувствовать облегчение — все оказалось просто, но где-то в глубине души была некоторая досада, ведь Блейн не спросил ее, почему она столько времени не звонила или почему не упомянула о перестройке своей квартиры.

Стараясь говорить весело, Кэмрин сказала в трубку:

— Замечательно. Я очень тебе признательна.

— Никаких проблем, скоро увидимся.

Блейн первым повесил трубку, а она продолжала держать свою, гудящую.

Он сам говорил, что хочет восстановить их отношения. Как это ни странно, говорил совсем недавно. Так почему же его словно и не волновало, что она не звонила? Может быть, он сделал собственные выводы — решил, что она не хочет возвращаться к прошлому?

Чудесно.

Чудесно ли?

Блейн опустил мобильный телефон в карман джинсов и начал спускаться с мостика своей яхты.

— Черт меня побери, — бормотал он сам себе. Итак, она позвонила.

Прошло шесть дней, шесть долгих дней. Все эти дни Блейн без устали проклинал себя, мысленно обзывал ослом, дураком, болваном за то, что отдал решение в ее руки. И она, наконец, позвонила.

Ну да, не предложила встретиться выпить кофе, пообедать или что-нибудь еще. Он очень надеялся на такой звонок. Но все же позвонила.

Поправить дверцу холодильника мог кто угодно, но она позвонила ему! А это могло означать одно из двух: либо Кэмрин хочет видеть его и эта дверца — лишь неуклюжий предлог, либо она не хочет платить за такую ничтожную работу какому-то мастеру, наугад выбранному по телефонной книге.

Блейн глубоко вдохнул — в надежде, что просоленный океанский воздух поможет ему обрести ясность, так необходимую с тех самых пор, когда он неделю назад вновь увидел Кэм. Но и океанский воздух не принес никакой ясности. Девушка стояла перед его глазами в обтягивающих джинсах, подчеркивающих совершенную форму длинных ног, в этих стильных кожаных сапожках до колен, с роскошными волосами до плеч — когда она распустила их.

Она сильно изменилась за прошедшие годы, превратившись из юной девушки в зрелую, уверенную женщину. Если шесть лет назад Кэмрин завоевала, очаровала и пленила его, то сейчас его жизнь не имела смысла без нее. Без его жены.

Жена…

Это слово хотелось повторять бесконечно, оно сладкое и захватывающее, как сама Кэм.

Все эти годы он тяжело работал, стремился обрести достойное положение в обществе с единственной мыслью: вернуться к Кэмрин, воссоединиться с ней в браке. Именно это стало для Блейна стимулом, мощнейшей мотивацией. Вернувшись, он сможет предложить ей многое — все, чего достиг за эти годы.

Блейн видел, что и она, его жена, его Кэм, сохранила к нему прежние чувства. Она может демонстрировать свое безразличие, но…

За прошедшие годы он сделал все возможное, чтобы им двоим было хорошо вместе. А если Кэм нужны конкретные доказательства, что же…

Блейн с удовольствием окинул взглядом дом на берегу — чем не доказательство? И, весело насвистывая, покинул яхту.

Кэмрин в ожидании ходила взад-вперед вдоль стойки бара, и стук ее каблуков нарушал тишину.

Она уже включала музыку, своего любимого свингового певца, и в панике выключила, когда раздалась их любимая песня. Не хватало только, чтобы Блейн подумал, что она специально создает лирическую обстановку, а это было бы абсолютно неправильным впечатлением.

Она заплела волосы в косу, задула свечи, включила над баром яркий свет, погасила все ароматические масляные горелки. Сделала все, чтобы не было и намека на атмосферу располагающего, зовущего уюта. Меньше всего ей хотелось, чтобы у Блейна сложилось неправильное представление.

А какое оно — это неправильное представление?

На мгновенье она очень ясно увидела их вдвоем в ее кофейне, на удобных диванах, при свечах, с дымящимися чашками кофе и бокалами изумительного мерло…

Картина была такой живой и желанной, что правильное и неправильное представления совершенно перепутались. Она занялась приготовлением любимого каппучино, и привычные действия несколько ее успокоили.