— Ты веришь мне?

— Я не знаю даже, что думать, — ответила она тихо. — Но полагаю, что ты сказал правду. — Ее голос звучал не слишком уверенно.

Она выглядела грустной. Брэнт рассчитывал на другую реакцию после своего признания. Стараясь скрыть разочарование, он сказал с невеселой улыбкой:

— Уже поздно. Тебе нужно спать. Отдыхай. А завтра мы договорим.

Она кивнула.

Он обнял ее за плечи и повел к гостинице. В баре еще были люди. Стив, увидев их вдвоем, удивился и спросил:

— Он пристает к тебе, Роуэн?

— Нет, — холодно ответила та.

— Ты уверена?

— Отстань, — сказал Брэнт таким тоном, который действовал всегда с одинаковым эффектом.

Стив отступил на шаг.

— Если она не хочет с тобой общаться, ты ее не заставишь.

Брэнт засмеялся бы, не будь слова Стива так близки к правде.

— Я учту это.

Когда они пришли к номеру Роуэн, Брэнт поцеловал бывшую жену в холодные губы и сказал:

— Спасибо, что выслушала.

Его большое сильное тело было так близко, что она могла дотронуться до его груди. Она никогда его не забывала. Даже аромат кожи, смешанный сейчас с запахом моря, казался таким родным... Она быстро достала ключ и открыла дверь.

— Спокойной ночи, — сказала она, обернувшись, и закрыла за собой дверь.

Зазвенел будильник. Роуэн рывком села на кровати. Неожиданно она почувствовала боль в животе. Пробежав в памяти календарь своего месячного цикла, Роуэн подумала, что сегодня вроде бы еще рано. Сегодня предстояло много работы. Нужно было проводить большую экскурсию, нужно было следить за Натали и Стивом, предупреждая их ссоры, нужно было найти редкого попугая для Пэг и Мэй... и, наконец, Брэнт. Она приняла успокоительную таблетку.

Брэнт. Она была почти уверена что вчера вечером он сказал ей правду о Габриэль. Но что-то было не так. Совершенно запутавшись в мыслях, Роуэн встала, пошла в ванную и включила такую горячую воду, какую только могла выдержать. Затем она оделась, выбрав свою любимую рубашку мандаринового цвета. Посмотрев в зеркало, Роуэн осталась собой довольна и улыбнулась своему отражению. Сейчас она пойдет и будет работать. И никаких объяснений с Брэнтом, а если Стив и Натали опять примутся за свое, она вежливо поставит их на место.

Она спустилась в ресторан и увидела, что Брэнт сидит рядом с Пэг и Мэй. Роуэн дружелюбно улыбнулась Стиву и немного поговорила с ним о его бизнесе в Бостоне. День обещал быть прекрасным.

Однако ее оптимизма хватило лишь на время завтрака. Уже в автобусе она почувствовала, что действие таблетки заканчивается. Экскурсия была очень напряженная — сегодня они углубились в лес гораздо дальше, чем вчера. Боль все усиливалась, она пробовала успокоить ее, глубоко вздохнув, но это не помогало. Одной из последних птиц, которых им предстояло увидеть сегодня, был черно-белый ястреб. Этот остров был единственным местом, где он обитал. Роуэн обрадовало то, что они быстро обнаружили эту редкую птицу. Брэнт видел ее удовольствие, но, хорошо зная бывшую жену, не мог не заметить некоторого напряжения в ней, несмотря на то, что она избегала встречаться с ним взглядом. Брэнт с досадой думал о том, что вчерашний разговор не принес ему желанного мира. А Роуэн, между тем, выглядела неважно. Этого могли не заметить другие, но он видел бледные щеки, темные круги под глазами. Он видел это, потому что все его чувства были сосредоточены на ней. Она ничем не напоминала сегодня ту женщину, которая вчера так страстно обвиняла его в супружеской неверности. Это открытие не принесло Брэнту радости. Его душа тянулась к ней, ему хотелось приласкать ее, успокоить. Он готов был задушить Карен, которая замучила Роуэн бесконечными вопросами.

Роуэн было так плохо, что она даже не испытала радости, когда Карен восторженно закричала:

— Ой, вон то дерево! Я вижу их, какие они красивые!

Вся группа сосредоточила свое внимание на двух птицах, появившихся в дальнем конце долины. Роуэн устанавливала треножник, поддерживающий аппаратуру. Брэнт видел стройную линию ее ног, изгиб бедер, выступ груди... Его переполняло желание. Но желание было иного свойства: желание защитить ее, заботиться о ней, лелеять ее. Было ли это совсем новое для него чувство? Конечно, нет, ведь они с Роуэн были мужем и женой в течение четырех лет. Но был ли он хорошим мужем?

— Роуэн, — позвал он ласково.

Она посмотрела на него и безразлично отвела взгляд в сторону. Она не хотела с ним разговаривать. Он не нужен ей. Он потерял ее.

Вдруг лицо Роуэн исказила боль. Она согнулась и схватилась за живот. Брэнт, ты идиот, подумал он с огромным облегчением. Это не чувства, это физиология. Первый день ее месячного цикла. Он всегда был для нее тяжелым. Ее всегда в этот день мучили судороги. Он сказал строгим шепотом:

— На обратном пути треножник понесу я. И аппаратуру тоже. И не спорь.

Роуэн медленно выпрямилась, пробуя глубоко дышать.

— Брэнт, не вмешивайся не в свои дела.

— Я не могу, — сказал он с обезоруживающей искренностью.

— А ты постарайся.

— Брэнт, позаботься о группе.

Он услышал голос Шелдона:

— Один уже появился. Там есть еще один. Ты поможешь найти его, Роуэн?

— Я постараюсь, — ответила она, подумав, что без Брэнта ей сейчас не обойтись.

Но это была ее работа — находить птиц и быть внимательной к своим клиентам.

Брэнт переложил ее камеру в свой рюкзак, а когда они через полчаса закончили наблюдения, взял у Стива треножник.

— Я сам буду это нести. — Он улыбнулся ей: — Не волнуйся. Я буду все время рядом. Можешь располагать мною всякий раз, когда это будет нужно.

— Спасибо, Брэнт, что ты такой внимательный, — ответила она ласково.

— Пользуйся, — ответил Брэнт с самой нежной улыбкой, а про себя подумал, что на самом деле она хотела сказать совсем другое. Ты высокомерный ублюдок — вот что она могла бы сказать.

Он шел за ней следом до самого привала, не обращая внимания на неприязненные взгляды Стива и Натали. Не говоря уже о самой Роуэн. Собирался дождь. На небе появились серые тучи. Они расположились под небольшим навесом, и Роуэн стала готовить завтрак. Она достала тартинки, половинки артишоков, помидоры, что-то смешивала, живописно укладывала. Затем полила оливковым маслом и украсила нарезанным зеленым луком и кружочками огурцов.

К тому времени, когда группа закончила завтракать, дождь прошел и снова показалось солнце. На стоянке они подождали, пока водитель заправит автобус, и поехали дальше, в ботанические сады Кингстона, по дороге делая остановки для новых наблюдений за птицами. Судороги до конца не прошли, но Роуэн не стала принимать еще одну таблетку: лекарство имело побочное действие — вызывало тяжесть в голове и усталость.

Группа знакомилась с программой разведения попугаев в садах. Большая часть собралась у клеток и рассматривала открытки с изображением птиц самых диковинных раскрасок. Брэнт увидел, что Роуэн отошла к самой дальней клетке. Он подошел к ней.

— Мне жаль, что ты себя так неважно чувствуешь. Я помню, что этот день всегда был для тебя тяжелым, правда?

Она посмотрела на него недружелюбно:

— Я не нуждаюсь в твоем сочувствии.

— Но я думал, что вчера вечером что-то изменилось.

Роуэн повела бровью:

— Вообще-то, конечно, что-то изменилось. Я лучше узнала тебя. Я узнала, что ты не изменял мне с Габриэль. Хотя это очень странно. — Роуэн перебирала пальцами прутья клетки. — У меня не было достаточно времени подумать над этим, потому что я себя паршиво чувствовала. Но мне стало спокойнее. Свободнее. И теперь мне легко общаться с тобой, когда я знаю, что ты не обманывал меня с другой женщиной.

Он быстро переспросил:

— Свободнее?

— Я понимаю, здесь нет логики, — отвечала она.

— Ты хочешь сказать, свободнее от меня?

Роуэн посмотрела вокруг. Группа рассматривала экзотические деревья.

— Брэнт, — начала она очень напряженно, — последние годы я живу, как робот. Я хотела освободиться от тяжести в душе и не могла, я жила, как в капкане. Мое разочарование в тебе было таким сильным, что я даже представить не могла, что когда-нибудь смогу еще кому-нибудь поверить. А мне уже тридцать один год. Я хочу, наконец, изменить свою жизнь. Я хочу начать все сначала. Я начинаю думать, что Габриэль оказалась права: нам нужно было увидеться. Гениальная женщина, — закончила Роуэн с улыбкой.