Джейд почувствовала, как внутри вновь нарастает боль. И снова подступили слезы при мысли о собственном потерянном ребенке. Ребенке Эвана.

Мэтью опять начал скатывать снежные комья, чтобы соорудить из них ангела. Он взглянул вверх и, увидев Джейд, улыбнулся и помахал ей рукой. Эван тоже поднял голову, но, когда их взгляды встретились, оживление и теплота в его глазах тут же погасли.

Джейд вздрогнула, почувствовав озноб. Отходя от окна, она все-таки махнула им рукой. Если бы и ей Эван улыбался так же, как Мэтью!

Все утро Джейд сидела в своей комнате, избегая Эвана. С трудом закончив статью для журнала, она спустилась на кухню что-нибудь перекусить. Мэтью сидел за кухонным столом, на котором была разложена доска для игры в шашки.

— Привет! — поздоровалась Джейд.

— Привет, — с нерешительной улыбкой ответил мальчик.

— Где Эван? — спросила она, убеждая себя, что хочет это знать лишь затем, чтобы не столкнуться с ним.

— Он чистит снег на террасе. А потом мы будем играть, — добавил Мэтью и начал доставать из коробки шашки.

— Это здорово, — сказала Джейд, вынимая из холодильника сыр и ставя на стол коробку с крекерами.

— А вы не хотите сыграть со мной? — с надеждой спросил Мэтью.

У Джейд не хватило духу снова отказать ребенку. Короткая партия ей не повредит, и она уберется отсюда до того, как появится Эван.

— С удовольствием, — ответила она, садясь напротив, и была награждена сияющей улыбкой.

Мэтью сделал первый ход, и игра началась. Джейд предложила мальчику перекусить, тот отказался, и она машинально сжевала несколько крекеров с сыром. Одна партия сменяла другую, и, увлекшись, Джейд забыла об осторожности.

Эван, закончив работу, тихо вошел в дом. Сняв отцовские сапоги, он поставил их на коврик возле двери просохнуть, бросил на вешалку пуховую куртку. Во время короткого затишья он решил сгрести снег с террасы и расчистить дорожки возле дома, но вскоре опять поднялся ветер, и свежий слой снега уже лежал там, где Эван только что прошелся лопатой.

Смех Мэтью, донесшийся из кухни, порадовал его. С того момента, как Эван стал опекуном мальчика, он не раз восхищался стойкостью, с какой тот пережил такую страшную потерю. Сердце вновь сжалось от боли при мысли о друзьях, чья жизнь в один чудовищный момент превратилась в прах.

Конечно, ему понадобилось время, чтобы освоиться с новой для себя ролью, ведь до гибели друзей он всего несколько раз видел их сына. Он был так растерян, не зная, что сказать или сделать, ведь ребенок замкнулся в себе, не отвечал на вопросы и даже не мог плакать! Но удалось пройти и через это. Эван взял двухмесячный отпуск, чувствуя, что Мэтью нужна постоянная забота. Он находился рядом с мальчиком двадцать четыре часа в сутки. Друг Эвана, врач-психолог, посоветовал ему не бояться говорить с Мэтью о родителях, чтобы дать выход боли и поддержать память о них. И однажды он, будто случайно, произнес в разговоре имена Филиппа и Нины и увидел на личике мальчика облегчение. Но главное — за этим последовали такие горькие слезы, что Эван понял: началось выздоровление. С этого момента в поведении Мэтью стали заметны перемены. Разговаривая с ним о его родителях, рассказывая ему истории, часто забавные, что случались когда-то с ними, Эван смог как бы приоткрыть дверь для чувств мальчика, позволив ему освободиться от ощущения безысходности, которое он до этого хранил в себе. Совместные переживания породили крепкую любовь и доверие. Оба перестали смотреть в прошлое. Эван нашел хорошую приходящую няню, и через несколько месяцев после трагедии их жизнь вошла в нормальное русло.

Но недавно няня, заболев, вынуждена была уволиться, а быстро найти достойную замену оказалось невозможно. Беда, как известно, не приходит одна. Неделю назад совершенно неожиданно Эван получил уведомление от адвоката из Сан-Франциско с требованием явиться на судебное слушание по вопросу опекунства. На этом настаивали тетя и дядя Мэтью — Барбара и Алекс Тернер. Они решили опротестовать право совершенно постороннего человека воспитывать мальчика.

Новый взрыв смеха прервал его мысли. Вздохнув, Эван решил задвинуть на время эти проблемы в дальний угол и направился через холл в кухню.

— Ага-а! Шашки! — весело воскликнул он, взглянув на стол. — Извини, Джейд, я должен был тебя предупредить…

— О чем? — Джейд продолжала смотреть на доску, стараясь не замечать, как при его появлении тут же участился пульс.

— Когда дело доходит до шашек, этого мальчугана никто не может победить! — Эван любящим жестом взъерошил волосы Мэтью.

— Похоже, вы частенько играете вдвоем, — заметила Джейд, и ответом ей были энергичный кивок Мэтью и его широкая улыбка.

Эван рассмеялся, и Джейд почувствовала, как по спине побежали мурашки.

— Мэтью никогда не расстается со своими шашками. Сколько раз он у тебя выиграл?

Джейд бросила на Эвана быстрый взгляд.

— Пять, — ответила она, решив пока не обсуждать то, как удивили ее мастерство и невероятная реакция мальчика.

— Сейчас я учу его играть в шахматы. Бьюсь об заклад, скоро и в этом он станет мастером! — с гордостью сказал Эван.

— Как хорошо, что вы можете проводить так много времени вместе, — заметила Джейд.

— Это не так трудно, когда живешь в одном доме, — сказал Эван, выдвигая третий стул. — Кроме того, шашки для Мэтью — серьезное увлечение. У нас дня не проходит без партии перед сном, а потом еще следует сказка на ночь…

— Мэтью живет с тобой… постоянно? — Джейд не могла скрыть изумление.

— Поскольку я его опекун, это само собой разумеется. Правда, парень? — сказал Эван, улыбнувшись мальчику.

— Правда, — с готовностью подтвердил Мэтью. — А сейчас давай играть в шахматы… Ты сказал, что, когда вернешься, снова будешь меня учить…

Улыбка Эвана стала шире.

— Хэнк держит шахматы на книжной полке в гостиной. Давай сядем там. Я только допью кофе и приду.

— О'кей! — Мэтью соскользнул со стула и исчез.

— Спасибо, что присмотрела за ним, — сказал Эван, поднимаясь со стула.

Джейд слышала эти слова, но не ответила — она пыталась переварить только что услышанное о Мэтью.

— Я и подумать не могла… — пробормотала она почти про себя.

— Что я стал официальным опекуном Мэтью, да?

— Ты об этом не говорил, — сказала она, встретившись с ним взглядом.

— Вскоре после рождения Мэтью у меня был разговор с Филиппом и Ниной… Но я и подумать не мог, что придется всерьез брать на себя такую ответственность.

— Ну конечно, как можно было такое предвидеть? — Джейд уловила в голосе Эвана смесь боли и печали. — Надо сказать, у тебя здорово получается! Меня это просто восхищает, — добавила она, искренне считая, что только так можно оценить решимость Эвана взять на себя ответственность за неродного ребенка.

— Пока все хорошо, — подтвердил Эван, но Джейд уловила тревожные ноты в его голосе. Чтобы удержаться от искушения продолжить разговор, она буквально проглотила готовый вырваться вопрос.

Эван, взгляд которого был устремлен куда-то в пространство, неожиданно поднялся.

— Извини меня, Мэтью наверняка уже готов к шахматному уроку.

Джейд осталась сидеть, размышляя об этой неожиданной для нее ситуации. С первого взгляда было видно, что между Эваном и Мэтью установились удивительно близкие отношения, такие не всегда бывают даже между отцом и сыном. На секунду ее охватила ревность, но она тут же одернула себя. Как можно ревновать к Мэтью? На его долю достались такие страдания, что не всякий взрослый мог бы с ними справиться! Но вот с чем действительно ей трудно примириться, так это с тем, что Эван, столь отважно согласившись на роль приемного отца, так и не решился в свое время на оформление отношений с нею.

Она приготовила простенький ужин, после которого Эван и Мэтью быстро помогли ей вымыть посуду, убрать кухню и принялись за новую партию в шахматы. И тут Джейд охватило беспокойство. С раздражением она призналась себе, что чувствует себя брошенной и одинокой. И, раздосадованная этими ребяческими переживаниями, решила, что ей нужен глоток свежего воздуха. Короткая прогулка поможет ей уснуть. Ее легкие сапожки не предназначались для прогулок по глубокому снегу, но если идти по следам, проложенным днем Эваном и Мэтью, то ей удастся хотя бы разок обойти дом. Одевшись, Джейд тихонько выскользнула за дверь.