Гром стиснул зубы, взгляд его стал напряженным.

— Делилась опытом?

— Да. — Кэрри выдержала этот взгляд. — Я научилась разумно выбирать своих мужчин.

— А я научился нормально общаться со множеством блондинок, — с вызовом парировал Гром и, ухмыльнувшись, добавил: — А также брюнеток и шатенок.

Больше всего ей сейчас хотелось вышвырнуть бывшего мужа из своего дома, но Кэрри сдержалась.

— Значит, ты спишь с кем попало? Весьма похвально!

Гром не ответил, и сердце Кэрри замерло. С его лица сошла ухмылка, а глаза стали такими же темными и опасными, как и его душа. Сейчас Кэрри было неприятно даже думать о том, что этот человек занимал такое большое место в ее жизни.

Выдерживая многозначительную паузу, он обвел взглядом кухню, затем сделал еще один глоток кофе.

— Может, вернемся к Джулии? — поинтересовалась Кэрри, надеясь поскорее закончить неприятный разговор.

— Конечно. Собственно, я для этого и пришел, — миролюбиво сказал Гром, удобнее устраивая на стуле свое большое тело. Теперь он смотрел ей прямо в глаза. — У Джулии были друзья? Кто-нибудь в другом штате?

— Ты имеешь в виду кого-то, к кому она могла бы сейчас обратиться? — Кэрри покачала головой. — Нет, она никого не упоминала.

— А Джулия не говорила, чем хочет заниматься? Может, намеревалась продолжить обучение и поступить в колледж? — предположил Гром.

— Не помню. Но ей здесь нравилось. В нашем городке Джулия чувствовала себя комфортно. Мне казалось, что она хотела навсегда остаться тут.

— Почему?

— Они с матерью много переезжали, когда Джулия была маленькой. Кроме того, она брала напрокат лошадь в Брентвудской конюшне. Девочка отказывала себе во всем, чтобы заработать на эту роскошь. Ей очень нравилось ездить верхом. Кстати, она вообще обожала природу и часто выезжала на своей лошадке за город, где пускала ее в галоп и носилась по полям.

— То же говорят и остальные. Но последние несколько лет у нее не было лошади. — Гром нахмурился. — Ей пришлось отказаться от верховой езды, чтобы платить по счетам Мириам. Иначе им бы просто отказали от квартиры.

Вот до чего доводит страсть к игре, с грустью подумала Кэрри и вдруг вспомнила, как кто-то рассказывал ей, что Дилан работал тренером по верховой езде.

— Дилан и Джулия были знакомы до похищения? — спросила она. — До того момента, как он спас ее?

— Нет. Он подрабатывал тренером в Брентвуде, но в это время Джулии там не было.

— А почему Дилан сам не захотел пообщаться со мной, чтобы задать вопросы о Джулии?

— Он сейчас в отъезде, пытается разузнать что-нибудь о Джулии и ее матери. — Гром на секунду замолчал, задумчиво глядя на Кэрри. — Скажи, могу ли я поговорить с твоими родителями?

— Их сейчас нет в городе.

— Когда они вернутся?

— В воскресенье.

— Тогда я останусь до их приезда. — Гром допил остывший кофе. — Где они сейчас?

— В Лас-Вегасе, — ответила Кэрри, добавив про себя: «Играют в автоматы, испытывают удачу». Только у ее родителей нет игровой зависимости. В отличие от матери Джулии. — Мы договорились, что я возьму отпуск, когда они вернутся.

Гром поднялся из-за стола и, опершись на столешницу кулаками, навис над Кэрри.

— Куда ты собираешься?

— Никуда. — Кэрри тоже встала, обеспокоенная таким внезапным вторжением в свою жизнь и в свое жизненное пространство. — Собираюсь сделать кое-что по дому.

— Звучит тоскливо.

Вместо ответа Кэрри пожала плечами. Да, временами ее жизнь действительно могла показаться кому-то унылой и невеселой.

Но зато она была безопасной. Кэрри не любила рисковать. Единственной авантюрой, которую она себе позволила, был ее брак с Труэно.

И этот урок она хорошо усвоила.

Кэрри еще раз взглянула на бывшего мужа.

Да. Пожалуй, слишком хорошо.

Спустя несколько дней Кэрри сидела за стойкой мотеля «Липтон-Лодж», а Гром в это время беседовал с ее родителями в конторе.

Господи, сколько же это может продолжаться! Они отсутствуют уже целую вечность.

Кэрри нервно посмотрела на часы. Оказалось, прошло всего сорок пять минут, но и этого вполне достаточно. Неужели все это время они говорят только о Джулии Алькотт? Родители даже толком ее не знали. Конечно, когда Джулия пропала, Дейзи и Пол Липтон целыми днями смотрели по телевизору новости, беспокоясь за судьбу девушки. Кэрри тоже переживала. Вообще в их городке никогда не происходило ничего подобного.

Кэрри выглянула в окно и задумалась.

Есть такая птичка, которая называется крапивник. Она вьет гнезда в нескольких местах, но птенцов выводит только в одном, а остальные использует, как своего рода прикрытие для отвода глаз.

После развода с мужем Кэрри тоже стала похожа на эту птичку. Не желая более подвергать опасности свои чувства, она научилась легко и непринужденно общаться с мужчинами, но никого из них не принимать всерьез. Вот и Кевин Риверс превратился для нее в такое «прикрытие».

Пару дней назад она призналась Кевину, как ее влечет к бывшему мужу. И что?

Кевин остался верен своим принципам и отпустил ее. Конечно, он предложил остаться друзьями; сказал, что всегда будет рад выслушать и дать дельный совет. Но Кэрри не стало от этого легче. Торнадо в человеческом обличье, Гром ворвался в ее жизнь как ураган, создав хаос в спокойном и уютном мирке, созданным ею с таким трудом. После его внезапного появления Кэрри никак не могла успокоиться: ее так и раздирала на части злоба на Грома Труэно. И кроме всего прочего Кэрри ужасно хотелось закрутить роман с бывшим супругом, а затем выкинуть его из своей постели.

Только с Громом этот номер не пройдет. Кэрри слишком хорошо знала его.

Нет, пожалуй, она не станет с ним спать…

Прервав ее раздумья, открылась дверь, и раздались оживленные голоса.

Наконец-то! Кэрри обернулась и увидела Грома в окружении ее родителей. Вот все и собрались, как одна семья, болезненно отдалось у нее в мозгу.

Дейзи и Пол любили ее бывшего мужа как родного сына.

Мать Кэрри, полноватая миловидная брюнетка, держала Грома под руку и без умолку щебетала.

Пол Липтон, высокий, стройный, с легкой сединой в темных, начинающих редеть волосах, стоял чуть в стороне. Смуглый оттенок кожи Кэрри унаследовала именно от своего отца, который на одну четверть был индейцем чероки.

Гром поднял голову и встретился взглядом с Кэрри. Дейзи по-матерински похлопала его по руке и отошла.

— У тебя есть минутка? — обратился Гром к Кэрри.

— Конечно, есть. Она совершенно свободна, — ответила вместо нее Дейзи.

В этот момент Кэрри не на шутку разозлилась на мать за то, что она вечно сует нос не в свое дело. Да и на отца, который промолчал.

— Мы можем поговорить на улице. — Кэрри указала на стеклянную дверь, ведущую на крыльцо. Шагая рядом с Громом, она знала, что родители наблюдают за ними.

Несмотря на то, что стояла весна, солнце грело довольно сильно.

— Как насчет содовой? — нарушил молчание Гром.

Кэрри почувствовала, что в горле внезапно пересохло, а в ногах появилась слабость, как бывало всегда в те моменты, когда Гром подходил к ней слишком близко. Именно так она описывала свое состояние, когда рассказывала Кевину о своем отношении к бывшему мужу.

— Хорошая мысль, — облизнув губы, ответила она на его предложение.

Они дошли до ближайшего автомата, и Гром выбрал виноградный лимонад для нее и цитрусовый для себя.

Кэрри пристально посмотрела на него.

— В чем дело? — поинтересовался Гром, заметив ее взгляд.

— Ты даже не спросил, что я хочу.

— Я знаю твои вкусы.

— Может, они изменились.

— Тогда возьми мою содовую.

Кэрри взяла протянутую банку и вручила Грому свою, отлично зная, что он терпеть не может лимонад со вкусом винограда. По какой-то непонятной причине он напоминал Грому сироп от кашля. Тем не менее, он сделал глоток и даже не поморщился.

Кэрри тоже открыла свою банку, ожидая, когда Гром допьет содовую и заговорит.