В небольшом помещении лавки почти стемнело.

Вернее, за окном пока еще было светло. Но солнце пряталось за тучами; над Эдинбургом висела серая хмарь.

Максин поднялась со своего места и, подойдя к окну, покрутила регулятор жалюзи. Жалюзи стали почти невидимыми, но света в помещении от этого не прибавилось.

Тогда Максин плотно закрыла жалюзи и включила свет над прилавком.

Лампа осветила кассовый аппарат, толстую тетрадь, куда Максин вносила свои пометки, блестящие листы подарочной упаковки и бумажные пакеты.

Максин прошлась вдоль стеллажей и включила свет и над ними. В лавке по-прежнему было не слишком светло, но Максин нравился некий налет интимности, нравилась атмосфера, создаваемая рассеянным освещением. Даже стеклянные банки выглядели таинственными вместилищами сокровищ.

В центре лавки стоял темный деревянный круглый столик, с четырех сторон стол обступили низкие стулья с мягкими спинками и сиденьями. К самому столу на длинном витом шнуре с потолка спускалась лампочка, одетая в яркий оранжевый бумажный абажур. Максин оставила эту лампу выключенной.

Потом она посмотрела на маленькие часики. Ей пришлось прищуриться, чтобы увидеть время. Стрелки были слишком тонкими, незаметными, и надо было напрягать глаза. До конца рабочего дня оставалось еще полтора часа.

Как назло, именно сегодня Максин почему-то было невыносимо скучно на работе. Она еще могла бы понять, если бы за дверями на улице сияло солнце, манило выйти и прогуляться по шумному проспекту или тихому парку. Но, кажется, тучи грозили в итоге разразиться дождем.

Может быть, все дело было в этом сером настроении. Небо давило, подминало под себя, вселяло в душу грусть и даже подавленность. Максин знала десятки рецептов от плохого настроения, но сейчас не было настроения даже на то, чтобы прибегнуть к этим спасительным способам.

И покупателей не было.

Да, наверное, все дело заключалось именно в этом.

Максин очень любила находиться в лавке, она любила лавку саму по себе. Ей нравилась атмосфера, нравилось освещение. Нравилось, что помещение небольшое, но потолок при этом высокий. Нравилось снимать стеклянные крышки с банок и вдыхать тонкий, ни с чем несравнимый аромат.

Даже запах в лавке был особенным. Так, по крайней мере, казалось Максин. Теплые нотки дерева, смесь чайных букетов, совсем чуть-чуть – пыли (приходилось регулярно проветривать, а окно выходило на улицу, по которой ездили машины). Иногда Максин зажигала ароматическую палочку. Но благовония все же давали слишком сильный, ощутимый запах. Дым от сгорающей палочки проникал в самые дальние уголки лавки, насыщал все лавандой, или розой, или лимонной травой, или даже сандалом. Но в этом упоительном запахе не находилось места тонким, едва различимым ароматам самого чая.

Максин подумала, что в лавке, наверное, все-таки слишком тихо.

Надо будет принести из дома маленькую магнитолу. Или даже купить – пусть здесь магнитола будет новой. Впрочем… Дома магнитола очень даже неплохая, но стоит и пылится. Значит, решено. Нужно будет привезти сюда магнитолу. Пусть играет музыка, разбавляя тишину в томительные паузы между визитами покупателей, завсегдатаев и любимцев.

Как же ей это раньше в голову не пришло?

Может быть, потому, что музыка у Максин не ассоциировалась с чайной лавкой. Музыка была скорее прерогативой многочисленных магазинов одежды. Там могло играть что угодно. Рейв, от которого через пять минут начинала болеть голова, и Максин торопливо выбегала из магазина, недоумевая, как продавцы могут весь день слушать подобное и сохранять здоровый рассудок. Бодрая поп-музыка, заставляющая подбирать себе обувь и аксессуары в стиле звезд из телевизора.

Максин подумала, что вполне можно крутить в лавке ненавязчивый джаз. Или что-нибудь французское, лиричное, напеваемое девушками с проникновенными по-детски голосами.

Вот только будет неудобно постоянно переключать громкость. Если музыка будет мешать слышать вопросы покупателей, ее придется делать тише. А если фон будет совсем тихим, то зачем он тогда вообще нужен?

Максин решила, что нужно принести магнитолу и уже на практике проверить, как она будет звучать в этом помещении. Может, все будет нормально. Не придется перекрикивать мелодию, чтобы поговорить с людьми, но и напрягать слух, чтобы понять, кто же это поет, тоже будет не нужно.

Снова взгляд, устремленный на часы.

Нет, сегодня время действительно тянется как-то чересчур медленно.

Впрочем, и планов ведь особых на вечер нет. И, честно говоря, не предвидится. Но просто очень хочется выйти на свежий воздух, пройтись, может быть, купить что-то к ужину…

Максин окинула взглядом лавку.

Как назло – и как обычно – порядок в лавке царил идеальный. Стеллажи были чистыми, банки на них – расставленными в надлежащем порядке. Немногочисленная документация хранилась в тумбочке, и там тоже все было в порядке. Столик протерт, набор посуды для чайной церемонии убран в шкаф, а стулья придвинуты к столу.

Максин вздохнула, достала из сумочки книжку и углубилась в чтение. Сэлинджера она не могла дочитать уже четвертую неделю.

Постоянно находилось какое-нибудь дело, побуждающее ее отложить книжку. А может, в глубине души Максин было не слишком-то интересно, просто она чувствовала себя обязанной дочитать произведение знаменитого автора. Но вольно или невольно отыскивались предлоги, чтобы опять на время закрыть и отложить книгу в сторонку.

Тоненько и мелодично звякнул колокольчик над входной дверью.

Максин встрепенулась.

Этот колокольчик отец привез ей из Гамбурга. У колокольчика был причудливый дизайн, зато звук был чистым и нежным. Максин, не задумываясь, отнесла колокольчик в лавку и прикрепила его к двери. Теперь колокольчик каждый раз возвещал о том, что в лавке – новый посетитель.

Максин немедленно отложила книгу в сторону. Но она не спешила подниматься со своего стула.

Не в ее правилах было сразу подступать к посетителю. Она хотела, чтобы каждый вошедший человек проникся атмосферой лавки, самостоятельно заинтересовался товаром, который лежал в свободном доступе.

Около каждой банки с чаем находилась информация о сорте и о полезных свойствах этого напитка. Коротких сведений, считала Максин, вполне достаточно для того, чтобы покупатель заинтересовался и решил для себя, хочет ли он узнать об этом сорте чая подробнее. Если хочет, то он обратится с вопросом к той, что сидит за прилавком.

Максин не было свойственно набрасываться на человека, закидывая его сведениями об уникальных свойствах чая, подкрепляя свои слова аргументами, побуждающими гостя немедленно скупить хотя бы половину всего чайного запаса.

Поэтому она лишь немного приподнялась над прилавком, чтобы увидеть, кто к ней пожаловал на этот раз.

Это оказалась старая знакомая Максин.

Она приветливо поздоровалась:

– Добрый вечер!

– Добрый вечер, Кортни, – немедленно отозвалась Максин и широко улыбнулась.

Всегда приятно видеть человека, который любит то, что для тебя является важнейшим занятием.

В свободное время Кортни любила послушать про чай, уже запомнила, какие бывают виды, но не всегда ориентировалась, какой именно чай ей необходим в данную конкретную минуту и при конкретных обстоятельствах.

– Давно ты не забегала.

Кортни улыбнулась чуть виновато:

– Нужно было сдавать экзамены. Думала, что промучаюсь все лето. Однако обошлось. Еще наверстаю. Надеюсь, мое отсутствие не слишком сильно сказалось на продажах чая?

Девушки засмеялись.

– Тебе, наверное, как обычно? – уточнила Максин.