Рига надвинул панаму на глаза. Устал от увиденного. Словно сам попал в паутину и уже чувствовал, как его движения замедляются в жарком дурмане обкуренного, разморенного города.

         Беззаконие, безвластие, и только один авторитет – Дим. Город не то, что стоял перед ним на коленях, а уже давно лежал перед ним. Ясно, что кто-то, бросивший ему вызов, просто не захотел лечь вместе со всеми. В глубине души Рига даже уважал этого человека, тем более – зная Дима и его характер. Парень просто хотел поставить его на место. И ошибся только в одном: Дима не исправить.

         Рига бродил по городу – неузнаваемый. Пешком. Под солнцем. В парке пристала какая-то девчонка, совсем малолетка. И Рига, привыкший к сладким ароматам известных, роскошных и душных женщин, почувствовал себя снова молодым, свежим и влюбленным.

         В это время позвонил Дим.

– Где ты?

– По городу гуляю. Вот думаю, может, трахнуть кого…

– Самое время. Здесь пакет какой-то принесли. На мое имя. Пацаны говорят – не тикает.

– Не тикает, но руки поотрывать может. Я сейчас приеду. Не трогай пока ничего.

И еще раз уточнил, как войти – не с парадного входа. В «Фортуне» были и черные ходы – для дилеров и персонала. Рига проскользнул незаметно.

Море было тихим. Он постоял на берегу, приглядываясь к воде. Зеленовато-серая. Но ракушки – потрясающие. Такие свежие, словно только после изысканного ужина в ресторане.

Дим вышел навстречу.

– С приездом!

– Загорать буду…

Рига казался веселым.

– Солнце голову напекло? – скривился Дим.

– Нет, телку одну в парке встретил. Думал, там ее и… а тут ты позвонил.

– Ну, извини.

Рига взял сверток не разворачивая.

– Где тут уединиться можно?

В кабинете Дима закрылся на ключ, разорвал обертку и сунул кассету в видик. Не тикает, ясно, но мало ли, что там может быть. Это не для нервов Дима. Но и сам напрягся – не раз видел такое кино на нелицензионных кассетах – зачастую с кровавым исходом. И чаще всего – о людях, которых он хорошо знал. И которым был бессилен помочь. И в то же время – о людях, пытки или смерть которых не могли задеть его за живое.

Но теперь, вглядываясь в полумрак заснятой комнаты, он невольно вжался в кресло. Почувствовал мурашки по коже и покалывание в пальцах.

Камера была установлена под потолком, и в кадр попадало все, что происходило в комнате. Вид из окон не фиксировался – и, несомненно, это было продумано: ничто не указывало на местонахождение дома.

Рига присматривался к спальне. Некоторое время она была пуста, пока мужчина не втолкнул в нее девушку.

Рига, не видевший Таню давно, узнал ее тот час же. Она почти не изменилась, только волосы были короче и спадали волнами на плечи.

Рига, ожидавший сцены насилия, вдруг понял, что смысл любительского видео вовсе не в этом. А в том, что главный герой раскрывает свое лицо (даже в полумраке спальни легко можно было узнать Дави) и сообщает своему противнику о том, что его девушка отдается ему с радостью и готова остаться с ним в «Фортуне». И в этом Рига тоже узнавал Таню.

Он наблюдал пристально. Рассматривал ее тело. Несколько раз даже останавливал кадр, любуясь ею – обнаженной и возбужденной. Единственное, чего в этот миг хотел Рига, – оказаться на месте Дави. Он представлял ее в своих объятиях, чувствовал ее запах, вкус ее губ, входил в нее – вместо Дави – слышал ее стоны и сходил с ума от возбуждения. Нервно закуривал и снова останавливал кино…

Ничего, даже отдаленно напоминающего ревность, у Риги не возникло. Он прекрасно понимал, что выбора у Тани не было, ему и в голову не пришло осудить ее. Но, досмотрев кино до конца, он вынул кассету и растоптал ее на полу, чтобы она не попалась на глаза Диму. Дим… он… еще в море утопится – чего доброго…

Рига сел в кресло и попытался все обдумать. Но возбуждение не проходило. Он все думал о ней, представлял ее длинные ноги, обхватывающие его бедра… Вспоминал их ночи… Таня все-таки изменилась. Такой привлекательной она никогда не была с ним. Да и кого она знала тогда? Старика Выготцева? Да его… Только и того, что дрожала, боясь столкнуться с неожиданной болью. Теперь в каждом ее движении сквозит грация и уверенность сексуальной, безумно обворожительной женщины, пусть даже – пленницы, но не менее желанной от этого.

Он закурил снова. Постучал Дим, и Рига открыл ему.

– Сломалась, – кивнул на кассету. – Но там был привет от Дави. Он сказал, что «Фортуна» – теперь его. И Таня тоже.

– Там была Таня?

– Нет. Но он сказал, что она жива и чувствует себя хорошо.

– Зачем ты разбил ее?  – покосился Дим на обломки под ногами.

– Так, со зла. Увидел его наглую рожу… Я ему яйца оторву, короче! Достал он меня, этот чурка!

– Да он русский.

– Какой он «русский»?! Армянин он. Ничего, попадется он мне…

Рига на миг задумался.

– Это – сто процентов – где-то за городом. Что-то типа особняка. Потолки высокие. Машин не слышно.

– Не Поле Чудес?

– На Поле Чудес не так тихо. Там движение туда-сюда. Это очень тихая зона. Ничего, завтра мои ребята его вычислят…

– А, Рига, это.., – Дим начал и сбился.

– Что?

– Там ничего не было про Таню?

– Ты достал меня со своей Таней! Смог бы я дышать спокойно, если бы ее там на куски порезали?

Лицо Дима вдруг так побледнело, что Рига даже попятился.

– С ней все нормально. Мы ее найдем.

Дим молчал.

– Говорю тебе – ничего там не было. Дави передал просто, что он жив-здоров, а ты – лох и распиздяй. Ясно?

– Ясно.

Рига усмехнулся.

– Поехал я. А ты расслабься пока. Людей не задрачивай. Кокаину понюхай и спи.

– Да не помогает мне это! – отмахнулся Дим.

– Ну, онанизмом займись. Научить тебя?

– Пошел ты!

         Проснувшись на другой день, Таня стала мучиться раскаянием.

В полдень неожиданно вернулся Дави. Вошел и поцеловал ее, словно они жили вместе – с незапамятных времен и планировали никогда не расставаться.

Оглядел комнату, словно прощался с ней навсегда и боялся забыть в ней что-то ценное.

– Мы переезжаем.

– Ты бросаешь свои виноградники?

Он кивнул хмуро. Лицо оставалось напряженным.

– Что-то случилось? – догадалась Таня.

Поймала себя на том, что волнуется за него. За Дима, но и за Дави – тоже, немножко. Чувства путаются.

– Дави?

– Кольцо вокруг твоего Дима становится плотнее. Я не знаю этих людей. Но я уже понял, что произошло. Я потерял время… Это нужно было решать раньше, сразу. А я затянул… «Фортуна» стала дальше от меня.

– То есть?

– Мочить надо было, мочить! – Дави выругался. – Теперь все сложнее.

– Почему?

– Потому что в городе прибавилось туристов! Я еще не видел того, кто их прислал. Но я знаю его. Я чувствую его. Чувствую, как он принюхивается к городской пыли.

На миг Дави закрыл глаза.

– Ну, это к лучшему, – успокоил сам себя. – Рано или поздно мы бы встретились. Сейчас… слишком рано. Но так уж случилось.

– Будем прятаться?

– Нет. Я хочу спрятать только тебя. Я уже не скрываюсь от Дима. Я даже выслал ему красочный фильм о нас.

– О нас?

– О нас вчера…

– Он это видел? – Таня похолодела.

– Очень надеюсь.

Поцеловал ее и сжал в своих объятиях.

– Ты переезжаешь в избушку на опушке леса.

– Куда?

– Там у меня охотничий домик.

Таня покорно села в машину вместе с Дави и шофером. Зона, действительно, оказалась лесной и заповедной, но домик – отнюдь не избушкой. Это было двухэтажное округлое здание прочной постройки, изнутри отделанное деревом и украшенное изысканными бра, излучающими тусклое сияние. Оставшись наедине с Таней, Дави сел в кресло перед холодным камином.

– Дом охраняют. Ты не сможешь отсюда сбежать. Никто из охраны не будет входить в дом – не волнуйся.

Он шагнул к двери и снова взглянул на нее.