– А охранников сколько? – интересуется Стас.

         Мы снова ныряем в план-схему. Распределяем наши роли и позиции.

– Тогда завтра, – решает вдруг Генка, поднимая голову. – Мы не можем тянуть с этим и рисковать нашей поддержкой. Раз вы все обсудили...

         Мы все обсудили. Жмем друг другу руки. Да, это похоже на настоящее дело. И я стараюсь не думать о том, что законность – в этом случае – еще более относительная категория, чем обычно. Внутренняя атмосфера офиса напоминает девяностые, тогда я здорово рулил в этой мутной воде. Я поднял неплохие деньги, купил тогда свою первую «бэху» третьей серии, потом поменял на новенькую шестерку. Она еще ждет меня в Киеве... А я продолжаю здесь хлебать мутную воду.

         Генка – на удивление – выглядит взволнованным.

 – Как думаешь? – косится на меня во время наших обычных «пяти сек».

– Все будет нормально. Обычный заказ.

– Но слишком большие ставки... Кстати, звонила Ирина. Ей кажется, за ней ходят. Уже второй день. Как только разберемся с «Автодорстроем»...

         Я вскакиваю.

– Где она?

– Да дома, все пока спокойно. Может, померещилось ей вообще. Не суетись!

         Он явно хочет добавить, что есть дела поважнее. 

– Гена, не оставляй ее сейчас. Я очень тебя прошу. Даже если... она просто сотрудник для тебя, она – наша девушка, она решала с нами наши дела. Не оставляй ее... в опасности.

         Он морщится.

– Ну, завел песню! Я все понимаю. Ничего страшного там нет.

– Отправь к ней Эдика! Он нам завтра не нужен.

– Хорошо, отправлю. Не кипятись – разберемся. В конце концов, Ирина мне не чужая. 

– Да-да. Просто я не люблю, когда женщины попадают в опасность...

– Я понимаю, – Генка суперлоялен.

         Но на его месте я понесся бы к ней. Хотя... я уже носился... носился... и что толку?

         Отхожу от хозяйского места.

– Ладно, давай... Пора мне. Стасик ждет в тренажерке. Потрещать надо.   

– Ну, с Богом...

         Уже поздно. Но в эту ночь все равно никто не выспится.

– Да нет, не стремно, – Стас пожимает плечами. – Просто давно мы не влезли в такие крупные дела. «Автодор» – крутая компания. Они две тысячи километров дорог в Москве проложили, мосты. Они Московскую Кольцевую строили...

– Я впечатлен. Но мы не асфальтобетон захватывать будем! И не мосты подрывать!

         Я не коренной москвич, не автостопщик. У меня нет должного трепета перед МКАДом.   

– Как на счет стрельбы? – спрашивает вдруг Стас. – Избегать?

– Избегать. Но в случае необходимости...

– Понял.

         В остальном – у юриста и спецназовца мало общих тем для разговора. Только работа.

         Я еду домой и пытаюсь отключить сознание. Пытаюсь, но оно не отключается. Звоню Ирине и натыкаюсь на долгие гудки. Может, уснула. Может, Эдик отвлек ее как-то. Что трезвонить?

         Скорее бы настало завтра! Хочется действовать. 

         Но до завтра – катастрофически далеко. И вообще кажется, что завтра отдаляется, а не приближается. За окнами не светлеет. Я смотрю в кромешную тьму и вспоминаю аэропорт «Шереметьево», где побывал совсем недавно. Машинально набираю номер Эдиты. Девушке, которая дала обет безбрачия, можно звонить в любое время суток.

– Эдита, чем вы заняты?

– Вернулась домой, – отвечает она растерянно.

– Не хотите выпить кофе?

– Кофе... Но уже поздно.

– Я знаю. Не могу уснуть. Из-за бессонницы мне хочется разбудить полгорода.

– Только не в аэропорту, – сдается Эдита.

– Скажите адрес, выпьем кофе у вашего дома.

         Так я узнаю о том, что Эдита – девушка с Рублевки. Дом депутата Семакова стоит на Рублево-Успенском шоссе и в темноте кажется мне замком.

         Эдита выходит к машине в брюках и длинной блузе, на которую накинут короткий пиджак с отложным воротником. Пиджак – офисный, а блуза – домашняя. Сочетание меня восхищает. У нее большая грудь и тонкая талия. Темные волосы падают на лицо. Она выглядит усталой, но ярко улыбается.

– Что это вам взбрело в голову?

– Я тут по дороге «Гоголь-моголь» видел. Это кафе?

– Кафе-кондитерская. Туда мне нельзя.

– Не любите торты?

– Я не ем сладкого.

– Но у вас великолепная фигура!

         Она соглашается просто, чтобы не спорить. В кафе я не могу оторвать взгляда от ее тонкой шеи и контуров груди под пиджаком. Она поглядывает на меня озадаченно.

– Так что с вами происходит, господин сыщик?

– А почему вас назвали Эдита?

– Проведите расследование.

– У меня есть одна версия.

– Лучше держите ее при себе!

         Это тот случай визуального комфорта, которые иногда со мной случаются. Мне нравится ее внешность. До чертиков. Если бы я был женщиной, я бы хотел выглядеть именно так – иметь такие ноги, такие аккуратные бедра, такую тонкую талию, такие пышные груди, такие острые локти, такие гладкие, блестящие черные волосы, такие голубые глаза и ровный, тонкий носик с небольшой горбинкой. И, конечно, такие бледно-розовые губы...

         Подходит девчонка в чепчике.

– К сожалению, мы закрываемся.

         Я возвращаю Эдиту к ее замку, плохо различимому в темноте.

– Законы гостеприимства подсказывают мне, что следует пригласить вас на еще одну чашку кофе...

         Но я отступаю назад к авто.

– Спасибо, Эдита Валерьевна.

– Нет?

– Нет.

– Есть причина?

– Есть.

– Можно узнать, какая.

– Если я окажусь внутри, обязательно буду к вам приставать.

         Она усмехается.

– Вы, как всегда, шутите, господин Бартенев. А с виду кажетесь вполне серьезным.

         Я едва удерживаюсь, чтобы не взять ее за руку.

– У меня просто... завтра очень непростой будет день, поэтому хотел вас увидеть...

– Надеюсь, что вдохновляю вас на добрые дела...

         Я оставляю Эдиту у замка с ее абсолютно неправильной версией и растворяюсь в темноте.

5. ОПЕРАЦИЯ «ЗАХВАТ»

         Генка – не с нами. Он в офисе. А мы с ребятами уже на месте. Одиннадцать часов утра. Все сотрудники компании уже на работе, никто еще не смылся на обеденный перерыв. Язык не поворачивается сказать «С Богом!»

– Давайте, ребята! – решаю я.

         Стас первым выскакивает из нашей «газели», дает отмашку Сергею. Связь по рации, операция начата.

         Охранники на входе не стреляют. Они еще не поняли, что мы – чужаки. Они пятятся, и наши ребята спешат обезоружить тех, кто уже уступил им дорогу.

         Но внутри начинается возня. Реагирует вахта. Незамедлительно слышится:

– Кто вы такие? По каком праву?!

– Охрана нового руководства компании. Приказ – сдать посты!

         А сверху им никакого приказа не поступало. Ребята сомневаются. Но моя задача – идти дальше – до кабинета директора.

         Мы уверенно прокладываем себе дорогу. И я отмечаю, что выстрелов пока нет. Охранники наваливаются с кулаками, но их легко остановить.

         У приемной ситуация осложняется. По сигналу тревоги возникают другие амбалы – уже готовые к нашему натиску. Они уже направляют на нас оружие – и нам некуда отступать. Начинается нешуточная стрельба.

         Нет ничего хуже стрельбы в замкнутом пространстве, ограниченном стенами, углами, окнами, дверью приемной. Звон, треск, битые стекла, кровь, пачкающая бежевые дорожки... 

         Переступая все это, я вхожу в кабинет директора.

– Что за шум? – он подхватывается недовольно.  

– Этот шум означает, что вы отстранены. Приношу свои извинения.

– На каком основании?

         Мне хочется ответить просто: «Это заказ».

– Смена власти на предприятии, – говорю я мрачно. – Вы можете покинуть здание.

         Директор – довольно молодой мужчина – начинает собирать со стола трясущимися руками какие-то бумаги.

– Алексей Анатольевич, без бумаг...