– К Иванне? – спрашивает по-хозяйски.

         Плоское лицо лишено признаков высшего образования. Мне хочется подойти к зеркалу и взглянуть на свое, потому что я уже догадался, что этот парень – мой коллега.

– Ты отвечаешь за безопасность офиса?

– Я. Сима зовут.

         Максим, вероятно. Может, втихаря он наряжается в женскую одежду и примеряет шляпки Иванны? Грузная однако была бы из него баба.

– Илья, – нехотя протягиваю руку.

– Это ты теперь будешь… снаружи?

         Тот ли я, кто поручится за жизнь Иванны вне стен этого здания? Пожалуй, именно тот.

– Да, будем работать вместе. Ты спортсмен?

– Самбист.

– Хорошее дело. И рост у тебя… хороший.

– Сто восемьдесят семь.

         Мне с Симой не тягаться. Впрочем, он может не уметь стрелять.

– А пистолет ты держал в руках?

– И пистолет, и калаш, – кивает тот.

         Остается одно: у него может быть короче член.

– Сим, а…

         Появляется Иванна.

         В мехах. В длинном шарфе. Маленькая женщина в длинном шарфе. Шарф удлиняет контуры ее короткой фигуры.

– Мальчики, скучаете?

         Может, средний возраст ее охранников – двадцать пять. И мне придется подстраиваться под это среднее арифметическое. Офис-менеджер Евгений помогает ей снять полушубок. Она исчезает за дверью кабинета. В приемной остается аромат ее духов. Слишком тонкий, чтобы быть навязчивым, но достаточный для того, чтобы щекотать ноздри. Запах женщины-адвоката.

– Илья, зайди! – доносится из кабинета. – Женя, Орлова ко мне. И Светлану.

         Я – аперитив. Меня пропустят до появления некоего Орлова. Она еще поправляет волосы перед зеркалом, когда я вхожу.

– Как тебе офис? – спрашивает, не оборачиваясь.

– Лучше моего прежнего.

– Внизу возьмешь «опель». Ты водишь или дать шофера?

– Вожу. Но я не смогу одновременно крутить баранку и выполнять свою работу.

         Шофером я не буду. Нет. Никогда!

– Думаю, опасность пока не столь велика. Ты справишься.

         То есть – я буду шофером.

– Иванна… Один вопрос, который я не задал раньше. Существует ли опасность вообще?

         Она оборачивается, бросает расческу куда-то на пол.

– Иначе зачем бы я тебя наняла?

– Вот это я и хочу узнать.

– Потому что опасность существует, – отвечает она твердо. – Это не связано с делами, которые я веду. Но прошлые процессы и гибель моего охранника…

– Он же не погиб!

         Она, по забывчивости, повторяет мне общую версию. Версию, придуманную для журналистов. На миг умолкает и вдруг улыбается своей неестественной улыбкой.

– Он не погиб, но не вполне здоров. Он не может выполнять свои обязанности с поломанной ногой. У тебя другое мнение?

         И снова я сдаюсь. Отступаю. Признаю ее победу в маленьком судебном разбирательстве.

– А какие обязанности должен выполнять я?

– Сейчас ты должен взять «опель» и привыкнуть к нему. А в семь вечера заберешь меня из офиса.

– До семи ты будешь здесь?

– Сегодня у меня нет дел в суде.

– Ок, – я пожимаю плечами. – Все понятно.

         В кабинет входит без стука мужчина средних лет, с округлой темной бородкой. Орлов, видимо. Я иду к двери.

– Илья, – окликает вдруг Иванна. – Есть некоторые нюансы. В машине не должно быть посторонних в течение дня.

         Дядька с бородой насмешливо кривит губы.

– Что еще?

– Если нужны деньги на карманные расходы или аванс…

         Я оставляю ее в кабинете и закрываю за собой дверь. Чувствую себя гадко. Чувствую себя мальчиком, которому рассказывают, как следует себя вести, чтобы вырасти «хорошим человеком».

         «Опель» серебристого цвета, новехонький, последней модели. Неплохая машина, хотя я не очень люблю «опельки».

         Гоняю по городу, как сын разорившегося миллионера. «Опель» – очень относительная роскошь. Моя «бэха» куда круче. Никакого сравнения. Впрочем, не загонять же свою машину на такой адской работе!

         Катаюсь, ем в кафе, убиваю время. И за это мне платят деньги. Пожалуй, при таких обстоятельствах стоит снисходительно относиться к обидным выпадам госпожи Слуцкой.

14. ВЕЧЕР

         Бывает, что пустота пронзает. Как я и предполагал, меня отстранили от офисных дел и вообще от дел Иванны. Если бы я мог охранять ее безопасность не выходя из своей квартиры, я был бы еще более доволен.

         Я боюсь пустоты. Врага нужно знать в лицо. А искать черных кошек в черной комнате… Мысль о том, что она, наняв меня, отказалась мне доверять, никак не дает покоя. Я встречаю ее вечером у офиса. И первый вопрос, который она задает, сев рядом со мной в авто:

– За тобой не следили?

– Нет. Я не заметил.

– Не следили или не заметил?

         Я резко торможу у обочины.

– Иванна, если ты не доверяешь мне…

– Я доверяю, – обрывает она. – Я доверяю тебе. Более того – я не доверяю никому, кроме тебя. Поэтому не хочу шофера, не хочу посторонних людей рядом. Не хочу!

         Она говорит это, глядя в сторону, в окно. И я вижу, как дрожат ее пальцы.

– И никогда… не останавливайся так резко. Не останавливайся посреди трассы. Не надо…

         Она, действительно, испугана. Она не играет. Не притворяется. Наоборот, эта сильная женщина из последних сил борется со своим страхом – и она перед ним бессильна. Она слаба. Ей пришлось прибегнуть к моей помощи. Значит, я уже не посторонний. Но и мне она не доверяет… не верит… до конца.

– Ты же сказала, что особой опасности нет.

– Мне хочется в это верить. Поехали, ну… Не виси так долго в одной точке.

         И вдруг мне приходит в голову мысль, что она психопатка. Скорее всего, напряженный ритм ее работы, одиночество и внутренняя сдержанность сделали ее невменяемой. Она с трудом держит себя в руках – на людях. Но не двадцать четыре часа в сутки. Ее нервы скрипят, как пружины старого, повидавшего виды дивана.

         Я останавливаюсь у подъезда.

– Мне входить?

– Да, входить.

         Я вхожу следом. Нажимаю кнопку лифта.

– Нет, пешком.

         Мы идем пешком на шестой. Лестница крутая. Площадки чистые. Дом элитный. Иванна дышит тяжелее.

– Мне входить? – спрашиваю снова перед ее дверью.

– Да, – говорит она тихо.

         Впечатление, что ей неловко. Она протягивает мне ключи и отступает. Я открываю ей дверь, вхожу. Машинально ищу рукой выключатель. И она замечает мой жест.

– Не ищи. Света нет. Я отключила электричество. У меня нет электроприборов. Нет телефона. Нет телевизора. Есть несколько свечей.

         Она зажигает свечи в подвесных канделябрах. Я понимаю, что мы в зале. Окна плотно зашторены.

– А окна?

– Пуленепробиваемое стекло.

– Кровать?

– Только матрац на полу.

         Газа тоже нет. Но душ и горячая вода есть.

– Я здесь только сплю, – объясняет Иванна. – Не провожу много времени, не готовлю. Утренний макияж – при свечах на скорую руку или в салоне.

         Присесть не на что. Я сажусь прямо на пол. Уверен, что до этого никто не попадал внутрь ее жилища.

– Как долго это длится?

– Долго. Каждый вечер ты должен будешь входить и проверять здесь все. Здесь минимум вещей, но бывает, что я теряю бдительность. Я почти не сплю ночами. Поэтому ты будешь ночевать здесь – там, в другой комнате.

– Там тоже нет кровати?

– Там пусто. Так лучше и проще.

         Я хочу спросить только об одном: не пробовала ли она показаться психиатру? Это лечится. Есть новейшие средства, безболезненная терапия.

– Ты думаешь, это мания преследования? – она ловит в полумраке мой взгляд. – Мне все равно, что ты думаешь, абсолютно все равно. Я хочу положиться на тебя в этом деле. Я тебе плачу. И ты можешь оставить при себе свое мнение.

– Но на чем основывается этот страх? – спрашиваю все-таки.