— Брат Норман. Господин Кикин. Какая приятная встреча, — сказал Даниель, бросаясь наперерез, пока они не вошли в лавку и окончательно не уронили его в Сатурновых глазах. — Я не знал, что на сегодня назначено заседание клуба, тем не менее приветствую вас в Клеркенуэлл-корте и буду рад приветствовать мистера Тредера, как только его разыщу.

— Мистер Тредер здесь? — изумился господин Кикин и принялся комично вертеть головой, оглядывая Коппис-роу. Телохранитель, занявший всегдашнее место за спиной хозяина, повторял его движения.

— Что ему тут надо? — вопросил мистер Орни.

Дверь пустующей лавки распахнулась и вышел мистер Тредер, уже красный от выпитого бренди.

— Я понятия не имею, что вам тут надо, — провозгласил он, — но, коли так вышло, объявляю открытым чрезвычайное заседание клуба по разысканию лица или лиц, повинных в изготовлении и установке адских машин, взорванных в Крейн-корте, на корабельной верфи мистера Орни и прочая.

— Первый пункт повестки дня: выбрать название покороче, — предложил мистер Орни.

— Первый пункт, как всегда, сбор взносов, если, конечно, вы ещё платёжеспособны, мистер Орни.

— Если верны новости из Вестминстера, то сомневаться следует не в моей платёжеспособности, мистер Тредер.

— О парламенте я и собирался говорить, вот почему в повестке дня будет второй пункт. Опоздавшим членам клуба придётся ждать своей очереди.

— Как можно опоздать на заседание, которое созвали после нашего приезда?!

— Джентльмены, — сказал Даниель, — боюсь, мы своими разговорами мешаем соседям в Хокли. Не соблаговолите ли войти?

Возможно, здесь собирались устроить кофейню или трактир, но пока взглядам представало лишь пустое свежевыбеленное помещение. По углам извёстка ещё не высохла и сохраняла сероватый цвет; от неё шло ощутимое тепло и едкий, раздражающий запах. Тут клуб и устроил свой импровизированный парламент с перевёрнутыми вёдрами вместо стульев и бочкой вместо кафедры. Их принесли Сатурн и телохранитель Кикина, пока мистер Тредер по сложившейся традиции принимал взносы, взвешивая, надкусывая, изучая под лупой и подвергая уничижительным комментариям каждую монету. Наконец, мистер Тредер вышел к бочке. Как он вскорости обнаружил, она была пустая и отзывалась на удар оглушительным грохотом, усиливавшим риторический эффект.

— Когда военный корабль подходит к городу и выпускает по нему бомбу из мортиры (бум), можно с уверенностью сказать две вещи: во-первых (бум), что противник готовил нападение много месяцев, во-вторых (бум), что за первым выстрелом скоро последуют другие (бум-бум-бум).

— Ещё бренди? — спросил мистер Орни.

Мистер Тредер сделал вид, будто не расслышал.

— Вчера, — продолжал он, — лидер оппозиции взорвал (бум) бомбу (бум) в палате лордов, потревожив мрачную торжественность и нарушив привычную дремоту этого досточтимого собрания!

— Я слышал, что если бы существовал способ вложить средства в апоплексию, вчера в Вестминстерском дворце можно было б озолотиться, — вставил русский.

— Вы, сударь, иностранец, посему вашу весёлость, как и вашу особу, можно вытерпеть при всей их нежелательности. Мы, живущие здесь, смотрим на вещи трезво. — Мистер Тредер сурово глянул на мистера Орни, пресекая в зародыше всякую игру слов. — Возвращаясь к моему сравнению, уместно спросить: как долго маркиз Равенскар готовил обстрел? И когда (бум) ждать (бум) следующей бомбы (бум)?

— Она упадёт вам на голову, если не перестанете молотить по бочке, — буркнул мистер Орни.

— Я слышал, что вчера впрямь был весёлый денёк для Компании Южных морей и, без сомнения, для вашей конторы тоже, — сказал Даниель. — Я дивлюсь, что при таком спросе на ваши профессиональные услуги вы нашли время сюда приехать. Да, Роджер Комсток неприятно озадачил виконта Болингброка вопросами касательно доходов от асиенто. Но какое отношение это имеет к нашему клубу?

— Последние две недели в мире денег творится нечто странное, — сообщил мистер Тредер.

— Спасибо, что поделились с нами своими наблюдениями, — сказал мистер Орни. — Каким боком они относятся к весьма разумному вопросу, заданному братом Даниелем?

— Люди копят гинеи, изымая их из оборота, и обменивают на французские и другие иностранные деньги. Всё это связано с неким негласным расследованием, которое, как говорят, ведёт виконт Болингброк.

— Предлагаю, — сказал Даниель, — лишить мистера Тредера слова и удалить от бочки, пока он не выразит готовность объяснить, со всей прямотою, какого дьявола ему от нас надо; тем временем либо брат Норман, либо господин Кикин выйдут к бочке и объяснят, зачем здесь они.

Предложение было принято без голосования на основании единодушного шумного одобрения. Мистер Тредер повернулся ко всем спиной с мрачным недовольством, вызвавшим отдельные грубые смешки. Орни встал и заговорил; в чёрном нонконформистском платье, стоя у бочки на посыпанном соломой полу, он был ни дать ни взять странствующий проповедник, собравший полный амбар сельских диссидентов.

— Хотя на пространстве от Ньюгейта до Тайберна вчера все только и говорили, что о Висельном дне, а в Вестминстере и Сити — о пропавших деньгах асиенто, величайшим событием для Ротерхита стало прибытие — я сильно преуменьшу, назвав его неожиданным — русской военной галеры прямиком из Санкт-Петербурга. Судя по числу свободных мест на скамьях, она шла со скоростью, фатальной для части гребцов, а крупнокалиберные дыры в корпусе свидетельствуют по меньшей мере об одной стычке со шведами. Так или иначе, она добралась до Лондона и стоит в моём доке, ибо нуждается в починке. Не успела она пришвартоваться к пирсу, как по сходням в город устремились посланцы, одетые в мех.

— Крысы? — предположил мистер Тредер.

— Русские, — сказал Орни. — Хотя крысы, конечно, тоже. Один доставил послание мне, другой — господину Кикину.

— Без сомнения, царь испытывает недостаток в кораблях и хочет знать, когда будут закончены те, которые вы якобы строите, — сказал мистер Тредер.

— Я их строю, сэр, — отвечал мистер Орни, — как бы ни противодействовали мне создатели адских машин.

— Примите моё восхищение, брат Норман, — вставил Даниель. — Вы первый сказали что-то, имеющее касательство к цели нашего клуба.

— И что вы ответите нетерпеливому царю? — безжалостно осведомился мистер Тредер.

— Работа движется, — сказал мистер Орни. — Хотя, должен признать, она продвигалась бы успешней, если бы мои страховщики возместили мне тот ущерб, от которого страховали.

— А-ха! — довольно воскликнул мистер Тредер.

— Почему контора по страхованию от огня не желает возмещать ущерб от пожара? — спросил Даниель.

— В полисе есть оговорка, что он не покрывает ущерб от пожара, возникшего в результате военных действий. Страховщики утверждают, что корабль подожгли шведы.

Мистер Тредер закрыл лицо руками и затрясся от сдерживаемого смеха. Он мог быть смертельным врагом мистера Орни практически во всём, но общая ненависть к страховщикам связывала их братскими узами.

— О да! В Лондоне шагу нельзя ступить, не наткнувшись на толпу шведских поджигателей!

— Думаю, мы все вас поняли, брат Норман, — сказал Даниель. — Если клуб достигнет заявленной цели, вы получите страховку, закончите строительство кораблей и сможете избежать царского гнева. — Он повернулся к русскому: — Господин Кикин, вправе ли вы изложить содержание полученного вами письма?

— Его императорское величество упомянул мистера Орни, — начал Кикин. — Подробности излагать ни к чему, скажу лишь, что царь согласен со страховщиками насчёт шведских поджигателей. — Пауза, чтобы прочистить горло и поглядеть на свои ногти, пережидая новый взрыв смеха из-за ладоней мистера Тредера. — Далее его императорское величество написал, вернее, продиктовал писарю нечто исключительно странное касательно золотых пластин, которые он срочно желает получить, невзирая на то, что они в определённом смысле испорчены. Предоставить их должен некий доктор Даниель Уотерхауз, чьё имя, признаюсь, я менее всего ожидал увидеть в официальном послании от государя всея Руси.