Обломитесь. – Не с моим дебильным счастьем, такая халява. – Оилиоои, была уродкой.

И не просто там уродкой, как называют страшненькую подругу симпатичной девчонки. – Она была уродкой в чисто медицинском смысле этого слова…, не испоганенного разными улично-безграмотными трактовками, или унылой политкорректностью.

Голова девчонки была сильно деформирована то ли при родах, то ли из-за какого-то генетического отклонения. А самой примечательной деталью лица, – были здоровущие, сильно выдающиеся вперед, кривые зубы.

Да еще и ходить она могла только опираясь сразу на две клюки, поскольку правая нога ее изгибалась под каким-то жутким углом, а на спине рос немалых размеров горб. Добавьте лохматые, нечесаные волосы и наряд, увешанный как и у дедушки, косточками и черепами мелких зверьков и птичек.

…Когда сразу после поединка этакое инфернальное чудище подползло ко мне, и сообщило что теперь она "моя навеки", потому как "дедушка велел ей отныне следовать и подчиняться шаману-победителю", – я чуть не обделался с перепугу.

Тут и так, с поединком этим нервных клеток сжег бессчетное количество. А еще и этот монстрик из ночных кошмаров, подваливает.

Вообще, – поединок реально очень нервирующее мероприятие, и нервных клеток гробит даже больше чем иное сражение.

Ведь всего и делов-то вроде бы, – одного человека убить, в то время как в сражении, противников может быть несколько десятков. – А трясет перед поединком куда сильнее чем перед битвой.

В битве можно и чуть в сторонке отсидеться, передохнуть…, и в спину изловчиться ударить. Или может быть друг, в последний момент успеет отсечь руку, занесшую топор над твоей головой. – Сколько раз меня Лга*нхи из рук костлявой-то, вырывал? – Опухнешь считать.

А тут, – один на один, и в сторонке не отсидишься, за чужими спинами не спрячешься, и никто из друзей на помощь не придет, потому как очень шибко тебя уважает и не хочет забирать твою Ману. А шансы ровно пятьдесят на пятьдесят и никаких вариантов…

…А ведь когда мне вызов прислали, – я уже расслабился, и думал о чем угодно, только не о возможной смерти. – Подсчитывал барыши, прикидывал политические расклады, и что мне с Мокосая содрать, пока он еще полон благодарности за то что я позволил ему схлопотать рану в поединке за мое имущество. – Короче, – балдел и радовался жизни.

И тут этот вызов, – как будто открываешь двери родного хорошо изученного до каждой царапинке на краске домофона подъезда после долгой дороги, в предчувствии отдыха и уюта…, а тебе навстречу откуда не возьмись носорог выскакивает, и кишки пропарывает…

Да уж, – труса я тогда спраздновал конкретного. – Даже мне стыдно вспоминать, а я ведь героем себя совсем даже не считаю.

Настолько мне тогда стремно и боязливо стало, что я, пытаясь тянуть время, даже потребовал принести мне мой протазан, потерянный где-то в самом начале боя. – Потому как дескать, – не могу же я на поединке шаманов, с чужим копьем биться.

Народ это понял. – Аж самолично Лга*нхи сгонял за такой важной штукой, как оружие шамана, пока я набирался храбрости и мужества чтобы выйти подраться.

…Вышел. – Мой противник скинул с себя лишние одежды и профессиональные побрякуши, и оказался…, – древним стариком. Реально древним, – я тут таких древних вообще не видел. – Борода седая, рожа вся в морщинах, и хоть спину держит прямо, – сразу видно каких это усилий ему стоит. По меркам моего времени, ему наверно было бы годочков восемьдесят, если не девяносто, никак не меньше.

…И от этого, мне вдруг стало еще страшнее! – А чегой-то он со мной молодым биться-то вышел? А может и правда экстрасекс какой-нибудь, и ща как трахнет меня молнией поперек спины, да начнет фаерболами поджаривать…Или змея у него ручная в рукаве, – я подойду, а она ка-а-ак прыгнет, и зубами клац-клац-клац… Опять же, – трубка духовая, которую я забросил из-за того что яда подходящего подобрать не смог. А он-то небось смог! – Не зря же у него змея в рукаве живет.

В общем, – смех и грех. – Наверное со стороны я смотрелся как один из участников дуэли, между рыцарем-трусом и переодетой в мужской костюм девчонкой, которую еще в далеком детстве видел в фильме по "Двенадцатой ночи" Шекспира…Ну в том, где еще Клара Лучко играла близнецов, – брата и сестру.

Вот так же и я, осторожненько, ежесекундно готовясь припуститься восвояси, меленькими шажками крался к спокойно стоящему противнику, вцепившись в свой протазан как утопающий в спасательный круг, и тыкая им пространство перед собой.

А потом, приблизившись на дистанцию нормального боя, долго ходил вокруг дедка, пытаясь ложными выпадами и финтами выявить его коварные намерения. И наконец решившись, ткнул протазаном и удирая со всех ног, понял что попал и услышал звук падающего тела.

До сих пор стыдно до жути. – И даже когда я потом услышал как в былинах поют версию что злобный и могучий аиотеекский шаман наслал на меня демонов, и чтобы добраться непосредственно до него, мне пришлось прорубался сквозь незримые полчища, разя направо и налево нечистую силу своим магическим оружием…И вроде как даже нашлись свидетели, видевшие странные сгущения воздуха и тени возле моего оружия, и слышавшие вопли и стоны уничтожаемых демонов. – Одни хрен стыдно.

…Только спустя какой-то время я понял зачем старперу это понадобилось. – Все из-за нее, – Оилиоои.

Так, после смерти деда, она сразу становилась моей собственностью, и был немалый шанс что я сумею оценить ее потенциал и способности…И правильно. – любой другой ирокез, убил бы ее наверное просто на всякий случай. – Тут таких существ побаиваются и предпочитают обходить стороной…, в лучшем случае.

…Да и у нас Там, примерно та же фигня. – Древний, еще дообезьяний инстинкт, подсказывает нам держаться подальше от существ нашего же вида с явными признаками нездоровья. – А вдруг это заразно! Или где-то Там, возле них, таятся враги или природные факторы, превращающее нас в таких же. Вот и проходит воспитанный и культурный житель 21 века, мимо инвалида, старательно смотря поверх голов, и делая вид что ничего не видит. А попробуй его в этот момент обезьяной назвать, – обидится…

…Оилиоои, я так понял, тоже всех этих радостей пришлось хлебнуть полной ложкой. – Шрамов на ее теле было побольше чем у иного зрелого вояки. И уверен, – половина повреждений, – следствие полученных в детстве травм. – Ребячьи банды, благодаря своей невинности, могут быть особенно жестокими.

Моя новая ученица, вообще помнила себя только начиная от попадания в руки шаману в возрасте, насколько я могу догадываться, – лет шести-восьми. Что было до этого, либо ей из мозгов выбили многочисленными ударами, либо милосердная память сама постаралась это забыть.

Но все-таки немыслимая удача, – уродка, рожденная чтобы умереть всеми отвергнутая, все-таки выжила, и все-таки встретила того кто смог разглядеть в ней нечто большее чем жуткого монстра. – Как я уже говорил, – Оилиоои, по сравнению со мной была настоящим профессором. – Видать природа компенсировала физические недостатки умственными способностями. Или просто из-за невозможности бегать-прыгать и играть с другими детьми, – мозгу пришлось напрягаться решая вопросы "почему?" и "что дальше?".

Короче, – девица эта обладала весьма острым но циничным умом и хорошей памятью. А еще, сдается мне, была малость социопатом. Ей что лягушек, что людей резать, – никакой разницы. И на крики боли и стоны, она абсолютно не реагировала, – идеальный хирург! – Я признаться, в такие моменты ее побаивался. Хотя ко мне она относилась даже более чем хорошо. – Все-таки я второй, после ее деда человек, почти научившийся смотреть на нее не хватаясь за обереги и не шепча отвороты, и даже относился как к равной.

Я тут вообще, котируюсь как медик исключительно потому, что даже мой убогий и ничтожный объем знаний, куда больше того что накоплен за тысячелетия этими людьми.

Хотя как сказать. – по части травок и кой-каких практических приемов, – та же Оилиоои, небось мастистому московскому костоправу могла бы фору дать. – Кости вправляла, или закрытые переломы на ощупь собирала так, что я только тихонечко обалдевал в сторонке, стараясь не выдать своего изумления.