А со мной остался только этот самый Гискай. Которого похоже, проигрыш его Вождя и перспективы всего племени стать моей собственностью, – абсолютно не волновали. По крайней мере на лице у него было выражение полного умиротворения и спокойствия.

– Вот этот узор видишь? – Спросил я его. Он кивнул. – Это Великая Магия, о которой тебе еще возможно придется узнать. С помощью этих узоров, я могу отловить душу любого человека. Вот сейчас, поймал сущность души твоего Бефара. Я нарисовал ее на этом камне его кровью, и когда она впитается в камень, то станет с ним одним целым. А я еще и помогу, спев песню-заклинание, которое навеки заключит твоего Вождя в камень… Тебе это заклинание тоже лучше не слышать, не уверен что ты сможешь это выдержать, и тоже не уйдешь в камень. Потому беги-ка к реке, да вели своим раздобыть какую-нибудь хорошую жертву…, – побольше, повкуснее да пожирнее. И дров набери, принеси котел водой наполненный…, лучше два…Я потом сильно камлать буду.

Мой новый, преклонных лет мальчик на побегушках, помчался выполнять приказ. А я, коли уж сегодня и так вся жизнь прошла перед глазами, да и школа вдруг вспомнилась, – решил спеть детскую песенку, – "Умер наш дядя, хороним мы его… Умер наш дядя, не оставив ничего…", исполняемую на мотив Похоронного марша, аккомпанируя себе на бубне.

…Спел. И не один раз, поскольку песенка была коротенькая. А потом, заметив что Гискай уже бежит назад с каким-то мешком и здоровенной вязанкой хвороста, неспешно затянул еще и "Спи моя радость. Усни". Стараясь чтобы эта колыбельная звучала как можно зловеще и пугающе…Впрочем, с моими вокальными талантами, это было не так сложно.

– Принес? – Разжигай костер…Чего там у тебя. – Рыбина и лепешки?!?!

… Причем рыба свежая, еще живая. Быстро же они ее отловить смогли…Вот только я как-то не привык духов холодной рыбью кровью угощать…А впрочем ладно, для Бефара и так сойдет.

– Разжигай костер, вон там, в сторонке, (нахождение рядом с трупом, у которого брюхо едва ли не вывернуто на изнанку, хорошему аппетиту как-то не соответствует), да ставь воду…Нужные травки я сам засыплю…

Пока Гискай вкалывал, я быстренько отрубил рыбине башку, вспорол брюхо и вывалил внутренности, в попытке заглянуть в будущее…Будущее было туманно и неопределенно. Юпитер пребывал в позе…, в смысле, – в фазе Венеры, в связи с чем Овнам рекомендовалась не быть баранами, Стрельцам стрелять только папироски, а Девам, прекратить динамить парней. Короче, – все как обычно. Особого настроения гадать, сейчас вообще не было.

Так что я выжал, какие-то капли крови на все-тот же, несчастный булыжник, спел "В лесу родилась елочка", и вернувшись к костру отдал рыбину Гискаю, благо, он был опытным шаманом, и в особых инструкциях не нуждался. – Быстро порубил на куски, нанизал их на палочки, и пристроил к костру на манер шашлыка. Аппетитный и заманчивый запах понесся над Степью, вызывая бурчание в брюхе и бурное слюноотделение…Тут-то я и решил нанести удар, воспользовавшись моментом, пока враг расслаблен.

– …А сейчас, давай-ка колись – чего ты ему дал? – Белладонну что ли?

– Чего? – Удивленно, и одновременно заинтересованно переспросил Гискай, отрывая взгляд от кусочков рыбы, и поднимая его на меня…Судя по роже, он продолжал пребывать в прекраснейшем расположении духа…Ща мы это поправим.

– Растение такое говорю, – Окрысился я на него, поскольку эта довольная рожа, изрядно меня раздражала. – Растение такое, с ягодками черными. Его?

– О-о! Ты тоже знаешь про воронью ягоду?

– Да хоть хреновью. – На фига ты его ему дал? Или ты посмел думать, что я сам не справлюсь с каким-то там задрипанным дикарем? Да ты видел, сколько на моем поясе, черноволосых скальпов аиотееков?!?! КАК ТЫ ПОСМЕЛ ЗАБРАТЬ МОЮ ДОБЫЧУ?!?!?

…От последних слов, довольная улыбочка быстро сползла с рожи этого каменновекового медичи. Сдается мне, он понял наконец что "не брат он мне", и даже не товарищ, и его шаманское чутье, замерло в предчувствии неприятностей.

– Но ведь это ты его убил… – Начал оправдываться он. – То питье…, что я ему дал, слабым совсем было. От такого не умирают, а просто слепнут на время, и сердце начинает колотиться так, будто убежать хочет. Я всего лишь… Мне показалось что ты не хочешь с ним драться…, и…

– Ты думаешь я боялся какого-то там Бефара?!?! – Да ты хоть понимаешь с кем говоришь?!…Молчать, когда я с тобой разговариваю!!!…Чего молчишь сука?! – А ну отвечай, живо!…Чего рот раззявил? Приказа говорить, еще не было!

…Вот и молчи! – Продолжал я, заметив что клиент спекся, получив всего лишь несколько противоречивых приказов. – Я потому не хотел драться, – что твой Бефар для меня не добыча. – Орлы мух не ловят. А из-за того что мне пришлось драться, кое-кто из наших воинов может решить что Я, с ним, одного поля ягоды. И мне придется сделать что-то очень плохое кому-то из своих, чтобы образумить племя.

…А делать плохое своим, это очень плохо…А вот теперь объясни мне, как ты посмел отравить своего Вождя? Своего соплеменника и родича! Как такое вообще возможно, и почему я не должен немедленно поселить твою душу в соседнем камне?

– Он не мой Вождь. – Как-то обиженно набычившись, пробормотал Гискай. – Моего Вождя он убил на поединке…Нас было много… Очень много, когда мы все жили на Реке. Наши рода то воевали, но чаще дружили друг с другом, пока не пришли те, кого ты называешь аиотееки.

Сначала их было немного, потому что в наши леса чужакам нет дороги. Мы убили много…, наверное больше чем пальцев на руках и ногах одного человека. Но они все приходили и приходили. Потом они подчинили себе племена тех кто жил ниже по реке, и заставили воевать вместе с собой. А там были люди знавшие дороги до наших селений.

Тогда Старейшины созвали совет, и этот вот Бефар убедил нас собрать воинов всех племен вместе, выйти из Леса, и первыми напасть на врага…Мы сели на наши лодки, и поплыли туда где стояли эти чужаки. Была большая битва…Но кто же знал, что Эти…, аиотееки, подчинили себе даже демонов, и сами дерутся как демоны, а не как нормальные люди?!?!

Мы поплыли на многих лодках, и в каждой из них, сидело не меньше чем по полной руке воинов…А вернуться смог, наверное только один из той руки…Я потерял в той битве обоих сыновей, трех племянников, зятя, и четырехюродного брата…А этому Бефару все было мало, и он продолжал нападать на аиотееков, и на селения тех, кто согласился им подчиниться. – Когда аиотееки прислали к нам людей из покоренных ими племен, с предложением прекратить воевать, и до конца времен отдавать им каждую рыбу из трех пойманных, каждый третий мешок зерна, каждое третье срубленное дерево или добытую шкуру, – он самолично убил этих посланцев. И сказал что продолжит воевать. А тех, кто сказали ему "Нет", от вызвал на поединок и тоже убил. Среди них был и Вождь моего рода…

Так продолжалось до самой зимы, – наши воины ушедшие к Бефару, гибли один за другим от вражеских копий, а женщины и дети голодали, потому что некому было добыть для них еду.

А потом аиотееки собрали действительно большое войско, и пошли на нас. Они были очень злы, и в захваченных ими селениях не щадили никого. Тогда Совет Старейшин, решил что надо убегать. А этот Бефар, сказал что знает про такую же как и у нас Реку, далеко-далеко на востоке. И что он приведет нас туда.

…Никогда еще свет не видел такого. – Целые народы стронулись с места и ушли с обжитых земель. Нас было больше чем звезд на небе. Наши лодки заполонили все речи и ручейки, что вели на восток. И мы плыли и плыли пока не кончился лес, и не началась степь…Весь наш путь был устлан трупами наших женщин и детей потому что было очень холодно, а еды почти что не оставалось…Так я потерял четырех внуков и дочь, которая не захотела жить без своих детей…Как и моя жена, которой стало слишком тоскливо жить на этом свете, и она поспешила к предкам…Я тоже тогда не хотел жить, но остатки моего племени нуждались в шамане, который знает травы и умеет лечить, поэтому я остался с ними.