— Как себя чувствуешь?

— Гораздо лучше. — Я взглянула на патологоанатома. — Простите. Было очень познавательно.

— В следующий раз непременно оставайтесь до конца. Вы пропустили самое интересное. Мозг в только что вскрытой черепной коробке — это ни с чем не сравнимое зрелище!

О Господи, нет, ни за что на свете!

— Что вы обнаружили? — Я вежливо улыбнулась.

— Три удара тупым предметом в заднюю часть черепа. Судя по углу, ваш убийца — правша. Первый удар был нанесен, когда жертва либо сидела, либо стояла на коленях, остальные два — когда лежала. Не могу сказать, какой из них ее убил, но смерть наступила быстро. Она умерла до того, как ее подожгли.

— Уже кое-что.

— Вопрос в том, скольких убийц мы ищем — одного или двух, — мрачно изрек Годли, и я быстро посмотрела на него.

— Хотите сказать, сэр, кто-то скопировал почерк Поджигателя?

— Думаю, нам следует сохранять непредвзятость. В любом случае об этом должны знать только члены бригады, чтобы не произошло утечки информации. Ты, Мэйв, вплотную займешься Ребеккой Хауорт. Если выяснится, что убийца один и тот же, мы узнаем об этом первыми. Не хочу, чтобы репортеры заподозрили наличие второго убийцы. А они могут про это пронюхать, если я передам дело Ребекки в другой разыскной отдел. И тогда поднимется паника. Один серийный убийца — уже кошмар, а два — просто катастрофа. Это не должно просочиться в прессу хотя бы потому, что нам надо усыпить бдительность убийцы Ребекки. Пусть думает, что он лихо нас одурачил. Вселим в него ложное чувство безопасности, и он начнет совершать ошибки.

В его словах был смысл. Однако, услышав следующую часть вводной, я похолодела.

— Руководить расследованием будет Том. Я хочу, чтобы ты занималась этим делом все рабочее время. Докладывай ему, а он будет держать меня в курсе. Если хочешь, он выделит тебе в помощь пару человек из бригады. Через неделю посмотрим на твои результаты.

Вместо того чтобы радоваться (босс удостоил меня своим вниманием, дал возможность блеснуть), я невольно испытывала обиду. Выходит, все мои труды пойдут на пользу инспектору Джадду? Какая несправедливость! И потом, я не хотела оставаться в стороне от основного расследования.

— А я смогу продолжать работу в операции «Мандрагора», если будет время?

Похоже, вопрос его позабавил.

— Если будет время, то конечно. Но Ребекка Хауорт — твоя первоочередная задача.

— Я пришлю вам копию отчета, — сказал мне Ханшоу вместо «до свидания». — Ну что, Чарли, пойдем выпьем по кружечке? Или ты торопишься?

Суперинтендант взглянул на часы.

— Вообще-то тороплюсь, но почему бы и не выпить?

Я смотрела вслед удаляющимся мужчинам. Патологоанатом что-то оживленно говорил, а Годли слушал, склонив седую голову. Странная пара: один — утонченный и вежливый, другой — резкий и неуклюжий. Но их объединяла одержимость работой, в которую они вкладывали всю душу. Мне тоже это было близко. Так что придется сглотнуть обиду и выполнять задание.

Если мы докажем, что Ребекку убил Поджигатель, я смогу вернуться к его поискам.

Но в тот день я больше не работала. Из морга поехала домой и сразу завалилась спать. Не знаю, что тому виной: недосып, холодная погода или нежелание идти вместе с Яном на званый ужин к Камилле, — но меня колотило и я чувствовала себя отвратительно. Хотелось только одного — уснуть и проспать минимум двенадцать часов. Я выпила лекарство от гриппа, нарочно выбрав такое, где на упаковке было предупреждение об эффекте сонливости, и рухнула в постель, сунув под подушку мобильник.

Когда вернулся Ян, я ненадолго проснулась. Он молча стоял в дверях, темный силуэт на фоне освещенного коридора. Я не проронила ни слова, и в конце концов он удалился в гостиную. Признаться, я была рада, что он ушел и оставил меня в покое, и все же в глубине души ворочалось горькое разочарование. Я мечтала, чтобы у нас с Яном все наладилось, чтобы наши отношения стали такими же, как прежде. Я не хотела с ним расставаться. Он мне нравился, очень. Но он не мог понять, почему для меня так важна моя работа, а я не могла понять, зачем он пытается с ней соперничать.

На следующее утро я встала рано, потихоньку выскользнула из квартиры и поехала на работу, хотя была суббота. Распахивая дверь диспетчерской и шагая к своему столу, я невольно вспоминала Луизу Норт. Возможно, она сейчас тоже на работе. И в этом нет ничего странного, что бы там ни думал Сэм.

Я занималась служебными делами… и заодно уклонялась от решения личных проблем. Но личное может подождать, тогда как моя карьера висит на волоске и ее нужно срочно спасать. Я копалась в частной жизни Ребекки Хауорт, на время забыв про свою собственную.

«Ты совершаешь ошибку», — нашептывал мне внутренний голос, до боли похожий на мамин, но я старалась его не слушать. И у меня неплохо получалось.

Разыскная группа закончила работу в квартире Ребекки. Кто-то собрал там коробку личных бумаг и поставил ее мне на стол. Документов было не много: выписки по банковским счетам, пугающие выписки по кредитным картам, неоплаченные счета за коммунальные услуги с последними предупреждениями. Очевидно, к своим финансовым обязательствам Ребекка относилась так же небрежно, как и к домашнему хозяйству.

Я отложила счета за городской и мобильный телефоны, решив просмотреть их позже. В папке с надписью «РАБОТА» оказался справочник рекламного агентства «Вентнор — Чейз», контракт и информация о социальном пакете Ребекки: заработная плата, пенсия от компании, медицинское страхование и страхование жизни. Бегло просмотрев документы, я тихо присвистнула. За свою работу Ребекка получала хорошие деньги. Неудивительно, что она могла себе позволить дорогую квартиру и наркотики.

Я начала пролистывать оставшиеся в папке страницы и вдруг остановилась. В самом конце лежали приказ о назначении выходного пособия и форма Р45. [10]В августе Ребекка уволилась из «Вентнор — Чейз», однако ей выплатили кругленькую сумму и оставили все льготы до конца года — при условии, что за это время она найдет себе новую работу. Она подписала договор о конфиденциальности, в котором обещала никому не рассказывать о компании и причинах своего увольнения.

Я сдвинула брови, пытаясь припомнить, говорила ли что-нибудь Луиза о том, где работает ее подруга. Интересно, она подыскала себе новое место? Если нет, тогда понятно, почему у нее накопилось столько неоплаченных счетов. Хотя, с другой стороны — я заглянула в последнюю банковскую выписку, — на ее текущем счету лежало две тысячи фунтов стерлингов. А что касается кредитов, то люди живут с огромными долгами по кредитным картам и нисколько не переживают по этому поводу. Лично я пополняла свою кредитку ежемесячно. При мысли о том, что придется выплачивать проценты с баланса, меня прошибал холодный пот. Однако таких, как я, меньшинство. Выходит, финансовое положение Ребекки Хауорт — как и все остальное в ее жизни — было далеко не таким простым, как виделось на первый взгляд. Тяжко вздохнув, я уложила все бумаги обратно в коробку и отправилась беседовать с человеком, который мог пролить свет на эту загадку.

Гил Маддик жил в Ист-Энде, рядом с цветочным рынком в Коламбиа-роуд. К моему звонку и желанию приехать он отнесся крайне настороженно. Ему явно не хотелось пускать меня в свою квартиру.

— Может, встретимся в другом месте — например, в кафе?

— Мне бы хотелось побеседовать с вами с глазу на глаз, мистер Маддик.

Люди часто шарахаются от меня как от чумной только лишь потому, что я служу в полиции. Мне это до смерти надоело. Попасть в дом к Маддику стало для меня вопросом чести. Поняв, что я непреклонна, он в конце концов сдался. Я мысленно возликовала, но виду не подала: откровенное торжество выглядело бы непрофессионально.

Я приехала вовремя, решив вести себя как можно любезнее, однако Гил Маддик с самого начала вызвал во мне странную неприязнь. Он жил на маленькой улочке, состоящей из домов ранней Викторианской эпохи с магазинами на нижних этажах: предметы искусства, одежда, дамские сумочки, шляпы — все изысканное и совершенно недоступное по цене. Его квартира располагалась над маленьким магазинчиком одежды, в эркерной витрине которого было выставлено одно-единственное платье — белое, невероятно красивое, безупречным четким силуэтом похожее на тюльпан. Я невольно замечталась: вот бы мне такое! Хотя куда я в нем пойду? Да и цена грабительская…