Если бы два года назад ничего не произошло, если бы они с Джедом никогда не расставались, если бы она все еще любила его...

Джорджи встрепенулась.

— Нет. — Она попыталась его оттолкнуть. — Нет.

Джед послушно опустил руки.

— Зачем ты это сделал? — холодно спросила Джорджи.

— А что? — спокойно поинтересовался Джед, но лицо его было бледнее обычного, на шее бешено пульсировала жилка.

Что!

— Если когда-нибудь еще дотронешься до меня, я...

— И что ты сделаешь?

Ее глаза приобрели темно-зеленый оттенок.

— Я ударю тебя первым попавшимся предметом.

— О-о! — Джед, очевидно, прочел в ее глазах мрачную решимость. — Это очень жестоко с твоей стороны, учитывая, что я всего-навсего играл свою роль. Кто-нибудь мог увидеть нас в окно...

— Не смеши...

— Например, бабушка.

— О, конечно, — смутилась Джорджи. Разумеется, Джед по-настоящему и не хотел ее целовать. — Прошу прощения, если... если я неверно истолковала твои мотивы.

— Немедленно избавься от дурных мыслей, — едва сдерживая смех, проговорил Джед. — Кстати, мне что-нибудь передать от тебя Сьюки? — небрежно бросил он, уже садясь в машину.

Джорджи окаменела. Сьюки?.. Сьюки Лоусен? Сестра Эндрю? Джед встречается с сестрой Эндрю Сьюки?

— Ничего? — Джед по-своему истолковал ее молчание. — Ну, тогда увидимся позже. — Он мягко захлопнул дверцу.

Джорджи неподвижно стояла на дороге и смотрела, как, тихо заурчав, машина тронулась с места. На прощанье Джед махнул ей рукой.

Он обедает со Сьюки Лоусен!

С хищной Сьюки, циничной Сьюки, женственной Сьюки. С красивой Сьюки!..

Джорджи застонала от этой мысли.

Это была ревность.

Самая настоящая ревность!

Уже по пути домой Джорджи вдруг вспомнила, что комната Эстель выходит окнами во двор. Значит...

Значит, бабушка Джеда никоим образом не могла видеть их на парадном крыльце! Тогда зачем Джеду понадобилось целовать ее? И почему она не оттолкнула его? Нет, хуже — она ответила на поцелуй!

Однако, разумеется, это не любовь, судорожно пыталась успокоить себя Джорджи. О какой любви может идти речь после всего, что произошло между ними два года назад? После того, что она тогда узнала...

Джорджи прикрыла глаза, вспоминая день, когда Джед уехал в одну из своих многочисленных поездок. На этот раз дела компании заставили его отправиться на Гавайи, а Джорджи на эти дни переехала к дедушке и Эстель.

Утром, за завтраком, она открыла, как обычно, ежедневную газету и обомлела: на первой полосе красовался ее муж в обнимку с очаровательной светловолосой актрисой Мией Дуглас.

— Что там, Джорджина? — Сидевший напротив дедушка обратил внимание на волнение, которого Джорджи не смогла скрыть.

Она молча протянула ему газету.

Джед звонил ей накануне. Это был очень короткий, почти деловой разговор, и муж ни словом не обмолвился о Лос-Анджелесе.

Джорджи растерянно моргнула. Джед отсутствовал уже почти неделю, но накануне отъезда он любил ее так неистово, как не любил уже давно. В последнее время их семейная жизнь дала трещину, и Джед, несмотря на старания Джорджи, становился все более чужим. Но в ту ночь...

А может, в ту ночь он хотел заранее загладить свою вину, уже зная, что изменит ей?..

— Не вижу ничего достойного внимания. — Дедушка пожал плечами и небрежно бросил газету на стол. — Обычная реклама.

Джорджи изумленно перевела взгляд на злополучную фотографию.

— Реклама кому?

— Мие Дуглас, полагаю, — спокойно ответил дедушка.

Другими словами, отели здесь ни при чем.

Джорджи вновь посмотрела на фото. Как он мог? Как мог он поступить с ней так после всего, что ей довелось испытать за последние месяцы?

Подпись под фотографией ничуть не умерила беспокойства Джорджи: «Мия Дуглас в сопровождении Джеда Лода следует на благотворительный обед, который устраивает продюсер Хэмиш Макклауд».

В сопровождении... Значит, случайную встречу можно исключить. И нелепую ошибку тоже. Джед, ее муж, не скрываясь, сопровождает на какой-то там обед другую женщину!

Джорджи с отвращением отбросила газету и резко встала:

— Я пойду к себе.

— Джорджина! — властно остановил ее дедушка. — Я... думаю, нам пора поговорить кое о каких вещах.

Джорджи замерла на месте.

— О каких вещах?

— Ну, например, об этой фотографии. — Дед кивнул в сторону газеты. — А также о вашей с Джедом семейной жизни...

— О нашей семейной жизни? — ошеломленно повторила Джорджи.

Джордж недовольно сморщился.

— Когда Джед просил у меня разрешения жениться на тебе, я пытался его отговорить, но в конце концов мы заключили с ним своего рода соглашение. Я тогда думал, что ты еще очень молода, но надеялся, что замужество сможет стать удачным. Однако в последнее время, наблюдая за вашими разногласиями, я пришел к выводу, что был не прав, — с сожалением заключил он.

«Соглашение...». Предчувствуя недоброе, Джорджи села.

— Продолжай, — глухо потребовала она. Дедушка перевел дыхание.

— Совершенно очевидно, что дело не только в работе!

— Не только? — напряженно переспросила Джорджи, все еще не понимая, куда он клонит.

— И ты знаешь об этом не хуже меня. Думаешь, я не замечаю, что вы почти не бываете вместе? Что ваши отношения сошли на уровень холодной вежливости? Иначе ты была бы не здесь, а Джед... где-то еще.

С другой женщиной. Однако вслух это не прозвучало.

— Джед уехал по делам компании, — неубедительно попыталась оправдаться Джорджи.

Но дед быстро отмел ее доводы:

— Он не работает по двадцать четыре часа в сутки...

— Теперь и я вижу, что нет, — Джорджи, выразительно взглянула на газету.

Дедушка проследил за ее взглядом и удивленно вскинул брови:

— А чего ты ожидала? Джед нормальный мужчина из плоти и крови, которому не чужды все естественные мужские потребности.

Ей ли не знать, насколько они ему не чужды! Джорджи вновь попыталась оправдаться:

— Это его не извиняет... Джед никогда не звал меня с собой.

Это была ложь. Когда они только поженились, Джед часто просил Джорджи сопровождать его в деловых поездках. Но это было давно, последние восемнадцать месяцев муж никуда ее не приглашал.

— Место жены рядом с мужем, — категорично оборвал внучку старый Джордж. — В особенности когда жена не связана собственной работой или детьми, из-за которых она вынуждена сидеть дома, — продолжал дед, не обращая внимания на напряженное молчание Джорджи.

Неразрешимая проблема. Потому что после многочисленных медицинских обследований Джорджи наконец узнала, что ее неистовое желание — подарить ребенка Джеду — на данный момент неосуществимо. Однако ни Джед, ни Джорджи не хотели делиться своей бедой с кем-то еще...

— Мне бы хотелось пожить немного своей собственной жизнью...

— Ты имеешь в виду обеды и чаепития со старыми школьными подружками? — саркастически поинтересовался дед.

Джорджи покраснела.

— Может, ты и не так себе представляешь настоящую жизнь, но...

— Определенно не так. — Он не пожелал дослушать ее до конца. — И да будет тебе известно, Джед думает то же самое.

— Меня мало заботит, что думает Джед, — зло оборвала его Джорджи, не в силах больше сдерживать охватившую ее ярость. — Несколько минут назад ты сказал, что приложил руку к моему замужеству. Более того, ты, если мне не изменяет память, упомянул слово «соглашение».

— Может быть, и так, — уклончиво согласился дед. — Но я сделал это с наилучшими намерениями. И, когда вы с Джедом только поженились, вы казались абсолютно счастливыми. Однако в последнее время... Почему все стало так плохо, Джорджи?

Почему все стало плохо? Потому что все было слишком хорошо! Джорджи вышла замуж, потому что была влюблена в своего жениха. Но потом настал момент, когда она поняла: Джед так ни разу и не признался ей в любви. Проходили недели и месяцы, а Джорджи все пыталась угадать, какие же на самом деле чувства испытывает к ней супруг. И однажды вдруг поняла: какие угодно, но только не любовь.