«Я ей не нравлюсь», – опять подумала девушка. Ей стало очень неприятно, и она начала размышлять, каково ей придется, если она будет продолжать жить в этом семействе.

Чтобы отвлечься от этих грустных мыслей, Валери вспомнила о Жаке Кере. Как он отличался от этих надменных знатных людей! Он был удивительно добр, понимал Валери и, конечно, воспринимал ее как равную себе. Она его мало знала, но была уверена, что он – необычный человек. Валери повиновалась ему, потому что верила: все, что он говорит и делает, – правильно. «Даже если он просил меня всегда слушаться госпожу Изабо, значит, так надо», – подумала девушка.

Граф был недоволен – ужин состоял из меньшего количества блюд, чем он предполагал. Граф жадно поглощал пищу и недовольно двигал пустым кубком для вина. Время от времени он обращался к жене:

– Мадам, вы излишне экономны и к тому же приказали приготовить жалкий ужин, чтобы приветствовать вашу маленькую кузину.

Он еще сильнее разозлился от того, что огонь в камине, над которым красовались лазурная лента и три серебряных звезды – символ семейства де Бюрей, – совершенно не согревал сидевших на возвышении.

– Мадам, мне придется удалиться в загородное поместье. Там, по крайней мере, можно будет согреться, – заявил Рено, отставив в сторону свою тарелку.

Графиня сама чувствовала, что начинает замерзать. Она хлопнула в ладоши. Появились пажи.

– Алан, Фрой, подбросьте дров в камин. – Затем Изабо обратилась к мужу: – Это прекрасная идея, граф, я не стану возражать.

Рено де Бюрей несколько минут раздумывал над словами графини, водрузил на нос очки и посмотрел на Валери.

– Нет, я передумал. Мне кажется, мадам, что жизнь здесь, несмотря на жуткий холод, может оказаться весьма интересной.

У Валери началась напряженная жизнь. Каждый час был расписан.

– Пять часов, мадемуазель, вставайте, пора начинать молитвы, – Гийометт старалась разбудить девушку.

Служанка была в какой-то бесформенной одежде красного цвета, лицо блестело при свете ночника. Валери никак не могла прийти в себя после сна. Она не представляла, что ей придется делать, но была уверена, что это будет самый трудный день в ее жизни. Ей уже не хотелось спать, но она не желала отправляться в это новое и неизвестное приключение, поэтому нырнула обратно под одеяло.

– Пора вставать, – повторила Гийометт, касаясь обнаженного плеча Валери. – Вам пора принимать ванну, не так ли?

Валери поняла, о чем говорит служанка, и пообещала встать. Гийометт накинула на девушку теплый халат, на ноги ей надела меховые тапочки.

– Комната с ванной находится далеко отсюда. Действительно, им пришлось идти довольно долго. Они спустились по темной лестнице, пересекли мрачный холл, где холод каменных полов чувствовался даже через тапочки, прошли по следующей лестнице – более темной, чем первая, – миновали кухню, где слуги уже готовили обед, и наконец подошли к двери с занавесками по обеим сторонам.

Когда они зашли внутрь, служанка задернула занавески.

– Теперь все будут знать, что комната занята, – объяснила она.

Пустота огромного дома не подготовила Валери к роскоши этой комнаты. На полу лежали ковры, и ногам было тепло. Там горела жаровня, стоявшая рядом с «троном епископа». Сам «трон» показался девушке поразительно высоким. Ручки сиденья были подбиты бархатом, позади и по бокам располагались вышитые панели. Над сиденьем находился шерстяной занавес, который можно было поднимать и опускать, когда было необходимо. Тут же на столике стояли бутылочки с духами, розовой и лавандовой водой.

После совершения необходимых дел женщины отправились в противоположном направлении и опять прошли мимо множества комнат. Наконец добрались до ванной. Валери опустилась в ванну и крепко прижала к подбородку колени. Это была очень приятная процедура. Гийометт время от времени подливала в теплую воду разные ароматические смеси: эвкалипт, тимьян, мяту, липовый цвет. В комнате стоял приятный аромат.

Завтракала Валери в своей комнате. Ей подали миноги, баранью котлетку и один кусочек ржаного хлеба.

– Мадам настаивает на ржаном хлебе, потому что от него не так толстеют, – заявила Гийометт.

Валери подали также стаканчик огненной жидкости под названием «бренди» вместо вина. Служанка пояснила, что придворные дамы пьют только бренди, ведь даже королевский врач называл его самым здоровым напитком.

Во время завтрака Гийометт немного разоткровенничалась:

– У нас дела сейчас обстоят гораздо лучше, чем некоторое время назад. Конечно, это никоим образом не связано с моим собственным завтраком. Графиня желает, чтобы у мадемуазель улучшился цвет лица и кожа.

Валери сделала один глоток бренди, задохнулась, ей обожгло рот и горло. Она наотрез отказалась пить этот напиток, считают ли его приносящим пользу или нет. Девушка не захотела съесть котлетку, но с удовольствием угостилась миногами. Служанка посмотрела на девушку, решила, что ей можно доверять, и начала болтать:

– Мадемуазель здесь нравится?

Валери ответила утвердительно. Ей тоже хотелось кое о чем спросить Гийометт:

– Мадам графиня очень красива. Она так же добра?

Служанка криво усмехнулась:

– Добра и хороша? Тут может быть множество разных значений. Графиня – хорошая хозяйка, но у нее острый язычок и быстрая на расправу рука. У госпожи сложный характер. Вы только посмотрите, что бывает, когда у нее становятся красными глаза! Госпожа очень жадна. Она проверяет состояние запасов провизии каждый день. Ей известно, сколько продуктов находится на кухне. Если крыса объест головку сыра, госпожа уже об этом знает! Она видит все! Должна вам сказать, она знает даже о том, что делает граф.

– Даже когда он кого-то ущипнет?

– Действительно, она все замечает, – сказала служанка. – Да мадемуазель вскоре и сама узнает, что граф обожает щипать девушек за попку.

Валери продолжала завтрак молча. Но Гийометт не унималась:

– Теперь, когда вернулся брат графа, у мадам будет куда лучше настроение.

– Отчего, Гийометт?

Служанка откинула голову назад и захихикала:

– Отчего? Мадемуазель! Мадам графиня давно влюблена в господина Робера! Всем об этом известно, даже самому графу.

Валери помолчала, потом спросила:

– Он тоже любит графиню?

– Конечно. Давно. Когда они были очень молоды, он безумно ее любил. Это очень грустная история.

Валери отодвинулась от стола. У нее испортилось настроение. Д’Арлей казался ей очень добрым другом, к которому она в любую минуту могла обратиться за помощью и поддержкой. То, что он влюблен в графиню, в принципе ничего не должно было менять, но она чувствовала, что все изменилось. Валери ощутила, что лишилась чего-то очень важного и дорогого.

Гийометт принялась все подробно рассказывать и в нужных местах важно покачивала головой или подмигивала Валери. После брака господина Рено и Изабо д’Арлей отправился на Восток, долго пробыл там, а по возвращении начал регулярно посещать их дом. Сначала он всегда сидел в кресле в самом дальнем конце комнаты и оттуда с восхищением смотрел на прекрасную хозяйку дома. Постепенно он стал садиться ближе к ней и наконец как-то вечером занял место рядом с госпожой. С тех пор он всегда сидит с ней рядом и они ведут свои, никому не известные разговоры, порой они беседуют шепотом.

Служанка объяснила, что так было, когда д’Арлей был очень молод и не мог скрывать своих чувств. Когда он стал старше, сделался более сдержанным и посещал графиню реже. О них много сплетничали, особенно при дворе. Кто-то даже написал насмешливые куплеты о влюбленном рыцаре д'Арлее и красавице Изабо, и многие придворные цитировали эти стихи и даже напевали их на мотив популярной песенки. Граф страшно разозлился и устроил графине сцену.

– Мне кажется, мадемуазель, – продолжала служанка, решительно качая головой, – наша роза начала блекнуть и скоро ей будет трудно пользоваться такой властью над братом мужа. Тем более что господину Роберу придется жениться на богатой женщине. На этом и закончится их роман.