«Я не могу с ним расстаться! Я не желаю с ним расставаться!» – думала Изабо.

Она пообещала Керу оставить в покое Робина, но не собиралась этого делать. Изабо даже хотела упомянуть об этом абсурдном условии, но потом передумала. Если д'Арлей об этом узнает, ей придется от него навсегда отказаться.

Изабо повернулась к д'Арлею и положила руку ему на плечо.

– Робин, я очень эгоистичная женщина, – шепнула она. – Действительно, очень эгоистичная! Тебе это понятно, не так ли? Я вышла замуж за твоего брата, но не желала, чтобы ты тоже женился! – Она медленно покачала головой и улыбнулась. – Теперь мы столкнулись с ситуацией, которая нам так давно грозила. Ты должен понять – я попыталась сделать так, чтобы мои деловые связи с Кером стали источником доходов… чтобы ты не спешил вступать в брак. Ты должен дать мне для этого время…

Д'Арлей отрицательно отреагировал на ее слова. Изабо поняла, что ей следует отступить и найти другой способ удержать его от брака.

– Я прибыл, чтобы сказать тебе: ты должна немедленно порвать все деловые отношения с Кером. Если ты проигнорируешь мою просьбу и не прислушаешься к собственному разуму, тогда тебе придется примириться с тем что… – Он не закончил фразу, но Изабо поняла: д'Арлей собирался ей сказать, что в противном случае она никогда его не увидит.

Изабо ответила обиженным голосом, словно д'Арлей прервал ее на полуслове и она не успела все объяснить:

– Мой дорогой Робин! Ты мне позволишь закончить? Я собиралась сказать, что договор с Жаком Кером мало что для меня значит и я могу его сразу нарушить, если возникнет необходимость. Однако твой договор с Рено по поводу женитьбы – совершенно иное дело. От этого зависит твоя будущая жизнь и твое счастье. Я хотела сказать, что тебе не следует спешить. Ты должен быть во всем уверен. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, – я не стану спокойно смотреть, как тебя толкают на ужасную глупость – брак с одним из этих вульгарных созданий. Это только твой брат может думать, что такая женщина станет приличной женой! Мой эгоизм требует, чтобы ты был счастлив! – Графини наклонилась к Робину и очень выразительно посмотрела на него. – И еще я хочу сказать, мой суровый Робин: не важно, что тебе придется сделать и что мне потом придется пережить, за ужином ты можешь забыть все. – Она улыбнулась только глазами. – Ты со мной согласен?

Графиня вошла в спальню и увидела Валери, закутанную в шерстяной халат. Волосы девушки высушили и расчесали. Они вновь приобрели золотистый оттенок. Щеки немного оттенили с помощью земляничного сока. Графиня молча разглядывала девушку.

– Теперь мне кое-что стало ясно. Дитя, ты очень привлекательна, и я могу разглядеть некоторое сходство… Если тебя прилично одеть, ты можешь произвести впечатление.

– Благодарю вас, сударыня.

– Кузина, – поправила ее Изабель. – Ты должна привыкнуть называть меня только так.

Графиня уселась в кресло рядом с Валери и продолжала ее внимательно разглядывать. Комната была почти пустой. Внутренняя отделка дома отражала бедность, так долго погружавшую в уныние все семейство де Бюрей. В комнате стояли два кресла, возле стены – сундук и старенький аналой. В углу находилась кровать под большим балдахином, она была застлана простым покрывалом.

– Мы должны начать работу, – сказала графиня. – Признаюсь тебе, что это будет нелегко для тебя и для меня. Тебе ясно, что ты должна выполнять все мои указания и много работать?

– Я буду старательной ученицей, госпожа… кузина.

– Все, что должна знать светская дама, можно выразить в нескольких словах, – продолжала Изабо. – Если ты рождена благородной, все приходит к тебе естественно. Но для тебя все будет нелегко, потому что ты воспитывалась в других условиях. Тебе придется начать вот с чего: все, что ты делала, о чем думала и во что верила, – неправильно.

– Да, кузина. Это мне понятно.

– Но этого недостаточно, чтобы сделать из тебя светскую даму. Если ты желаешь привлечь к себе чье-то конкретное внимание, тебе следует обладать грацией и привлекательностью леди Агнес. Живость ее ума будет нелегко имитировать.

– Не судите меня за сегодняшнее поведение, кузина, – возразила Валери, – я… немного смущена.

– Дитя, это естественно. Я не собираюсь быть к тебе излишне суровой. Я хочу убедить тебя в том, что ты должна полностью измениться, так же как изменится твой гардероб. – Изабо все еще не отводила от Валери своего внимательного взгляда. – Ты обязательно должна повидать госпожу Агнес, внимательно к ней присмотреться и изучить каждое ее движение. У нее свои, свойственные только ей манеры. Конечно, она иногда что-то делает специально, но все это производит впечатление. Лучше всего получится, если ты сможешь уловить саму суть, но не станешь все без разбору копировать. Теперь тебе нужно одеваться – ты поужинаешь сегодня с нами.

Графиня позвала служанку и подробно объяснила, что должна надеть Валери.

– У нас нет времени на то, чтобы она приняла ванну с ароматическими травами, – заявила графиня, – подуши ее моими лучшими духами, но не переусердствуй. Оставь ее волосы в покое, Гийометт.

Служанка вскоре вернулась, неся развевающиеся разноцветные одежды. Она сняла с Валери халат и нижнюю юбку. Девушка привыкла сама переодеваться, и ей было неприятно обнажаться перед незнакомой женщиной. Когда с Валери сняли нижнюю юбку, оказалось, что на ней еще шерстяные рейтузы. Служанка была поражена при виде такого и повернулась к госпоже за указаниями.

– Что такое на тебе надето? – спросила графиня.

– Это мы надеваем зимой для тепла, кузина, – заикаясь, ответила девушка. – Разве вы не носите такие вещи?

– Я никогда прежде не видела ничего подобного, – захохотала Изабо. – Какое уродство!

– Но зато в них тепло.

– Светская дама никогда не должна заботиться об удобствах, запомни это. Тебе, может быть, кажется, что нам нравятся высокие головные уборы? У меня начинается головная боль, если убор высокий и тяжелый. То же самое касается и рукавов. Рукава по последней моде такие длинные, что они достают до пола. В них очень неудобно, и вообще это такая глупость! Но если все это модно, нам приходится все это носить.

– Мадемуазель, наверное, не слышала о tout-au-tour? – заметила служанка. – С этим приспособлением вам будет тепло и не понадобятся никакие рейтузы.

Валери действительно никогда не слышала о tout-au-tour, но это ее мало заботило. Гийометт принялась стаскивать с нее рейтузы – вот это было неприятно, девушка покраснела, ее лишили последней защиты скромности. Однако Валери не стоило смущаться: графиня внимательно ее оглядела и подумала: «У маленькой шлюшки хорошая фигура. У нее очень красивые бедра!»

К радости девушки, служанка быстро накинула ей на плечи что-то вроде сорочки из шерсти. Валери перестала нервничать. Она очень обрадовалась, когда на нее надели платье, оно было великолепно. Шлейф его достигал целого ярда, длинные рукава были расшиты золотом.

Служанка держала перед Валери зеркало, и девушка взглянула на себя. Она не могла поверить, что отражавшаяся там великолепная дама – это она сама. Щеки ее сначала порозовели, затем зарделись как маков цвет. Девушка рассмеялась:

– Мне… мне кажется, что я выгляжу совсем по-иному.

Сначала Валери волновалась по поводу глубокого выреза, обнажавшего шею и грудь, но потом она подумала: «Вскоре я стану светской дамой, поэтому такие пустяки не имеют ни малейшего значения».

– А теперь, мадемуазель, вам станет ясно, что же такое tout-au-tour, – многообещающе заявила Гийометт, доставая длинную бархатную ленту. Она продела ленту через петли на сорочке на расстоянии фута от колен и туго завязала ее концы бантом. – Мадемуазель, это не позволяет сорочке отходить от тела и не пропускает внутрь холод, – объяснила старая служанка. Она видела, что госпожа отвлеклась, и ласково похлопала девушку по руке. – Такие же петли имеются и внутри верхнего платья. Если погода очень ветреная, вы можете и сквозь них пропустить tout-au-tour.