Советник развёл руками.

– Мой король, ничего не поделаешь, придётся ввести специальный налог, дабы покрыть расходы на строительство. Увы, Рим нынче не тот, что раньше, приходится экономить на всём…

– М-да, чиновники экономят на всём, кроме украшений для своих бесчисленных любовниц! – едко заметил Гунтар. – Строительство этой дороги – чистое разорение! Мало того, что её надо построить, возвести почтовые станции на расстоянии трёх лиг[8] друг от друга, содержать их, так ещё и назначить управителя, дабы тот следил за порядком!

Гунтар раздражённо отбросил свиток на стол. Петроний возвёл глаза к потолку и скорбно произнёс:

– Мой король, увы, но это неизбежно… Не сомневаюсь, что наместник Реции получил аналогичное предписание…

– Да! Но он не будет вынимать из своего кармана деньги на строительство! Он получит тремиссы[9] из Рима! – возразил Гунтар.

– Вряд ли… Ещё раз замечу: Рим в последнее время скуп. Думаю, что строительство будет осуществляться за счёт бюджета Реции.

Гунтар передёрнул плечами.

– Рим скуп до неприличия! Сенат отказывается содержать свои же легионы! Упраздняет один за другим. Чего уж говорить о дорогах… Это всё плохо закончится, Петроний. Рим опять захватят варвары.

– На всё воля Всевышнего, – смиренно заметил Петроний. Будучи христианином римского обряда, он старался не упоминать имя Христа, потому как королевский двор придерживался арианства. Однако посещал местный храм.

– И какой прок от этой новой дороги? Ты можешь сказать мне? – вопрошал король своего советника.

– Дело в том, мой король, что гунны, захватившие Паннонию, резко активизировались. Их вождь Мундзук, покоривший племена, живущие в бассейне Понта Эвксинского[10], обложил данью племена дакков и остготов. Первый Италийский легион, расквартированный на Дунае, оказался в затруднительном положении. Он не получает жалованья вот уже несколько месяцев, однако не может покинуть место своей дислокации без приказа на то метрополии, – начал пространные объяснения Петроний.

– Ничего не понимаю! Почему же Италийский легион не дал отпор гуннам? – недоумевал Гунтар.

– Потому что войны фактически не было. Гунны предприняли стремительный набег, разграбили приграничные земли дакков и остготов, увели пленных… Легион и опомниться не успел, как те скрылись на землях Паннонии. К тому же кому охота воевать на голодный желудок?! Интенданты легиона давно не получают «кормовых» денег…

– Словом, надежды на Первый Италийский легион просто нет… – закончил король мысль советника.

Петроний кивнул и продолжил:

– Мало того, Мундзук заключил договор с Агинмульдом, вождём лангобардов. Увы, кочевники набирают силу. Сенат опасается, что гунны в союзе с лангобардами предпримут попытку вторжения в провинции Норик и Реция.

В душу короля закрался если не страх, то уж точно щемящий холодок: гунны набирают силу. Что же будет дальше? На востоке зреет новая опасность…

– Дорога, которой предстоит связать Ворбетамагус и Августу Винделику, носит, прежде всего, стратегический характер… – понял он наконец. – Войска в считанные дни можно перебросить к границам лангобардов… Вот оно что… Но тогда, – Гунтар устремил цепкий взор на советника, – почему же дорога должна быть консульской, а не военной? Военная дорога шире в два раза!

– Потому что, мой король, лангобарды наводнили своими шпионами Норик и Рецию. Уж поверьте мне, малорослого гунна с раскосым разрезом глаз можно определить безошибочно. Но только не лангобарда! Соглядаи выдают себя за алеманов, саксов, тюрингов, маркоманнов! Да за кого угодно! Всё равно их не отличить друг от друга. И те и другие – статные и светловолосые. И они тотчас доложат своему вождю о том, что римляне затеяли строительство новой военной дороги. И это подстегнёт гуннов и лангобардов к вторжению. Тогда Норик и Реция подвергнутся опасности…

– Да, но насколько мне известно, на территории Реции в Субмукториуме базируется Третий Италийский легион. А недалеко от Лаврикуса, столицы Норика, – Второй Италийский легион. А у наших границ, в Аргенторатуме – Восьмой легион «Августа»[11]. Или им тоже не платят жалованье и «кормовые»?

– Уверяю вас, мой король, что боеспособность Второго и Третьего Италийских легионов – на высоте, так же как и «Августа»… – заверил Петроний.

– Слава Логосу! – не удержался от восклицания Гунтар.

– Полководец Аэций Флавий, к которому особенно благоволит Галла Плацидия, матушка малолетнего императора, по её поручению ведёт переговоры с гуннами. Насколько мне известно, он уже почти месяц пребывает в Виндобонне, столице Паннонии. Так вот, Аэций Флавий считает, что гуннов лучше иметь в союзниках, нежели врагах. Увы, ни для кого не секрет, что власть Рима существенно пошатнулась и Западной римской империи не сдержать ещё один натиск варваров. Вестготы и так десять лет назад разорили Рим…

Гунтар уныло слушал своего советника. В какой-то момент у него мелькнула мысль, что при таком положении дел малолетний Флавий Плацид Валентиниан может стать последним императором Западной Римской империи[12].

Тем временем Кримхильда с братьями и компаньонкой наслаждалась погожим солнечным днём. Стоял конец апреля. Земля уже пробудилась от зимы, на деревьях набухали почки, в воздухе витал запах прошлогодней листвы, свежести и… любовной страсти.

Гизельхар с обожанием взирал на Сибиллу. Её фигура, точёный римский профиль, миндалевидные глаза, подобные спелым вишням, завитые волосы цвета воронова крыла вызывали в нём священный трепет.

Та же как истинная римлянка сохраняла редкостное спокойствие и делала вид, что не замечает красноречивых взглядов принца. Кримхильда прекрасно видела душевные муки брата и потому решила помочь ему. Она обменялась с Гизельхаром многозначительным взглядом и увлекла Гернота на скамейку, сокрытую разросшимся кустарником. Наконец-то Гизельхар и Сибилла остались одни.

Младший принц тотчас начал атаку. Он приблизился к девушке.

– Отчего ты так холодна?.. Неужели мои муки не трогают твоего сердца?

Сибилла пожала плечами. На самом деле она всё прекрасно видела, понимала и в какой-то мере разделяла чувства Гизельхара. Однако… Отец приучил её думать о материальном достатке. А в данном случае ей светил лишь отдалённый замок да примыкающий к нему клочок земли. О нет! Девушка сознавала, что была красива, и не желала губить себя в бургундском захолустье.

– Жрицы, прибывшие из Медиоланума, утомили тебя? – резко спросила девушка.

Принц на какой-то момент растерялся. Однако быстро взял себя в руки.

– Я мужчина и имею право развлечься. Тем более что «жрицы Венеры» для этого и предназначены. Это доступные женщины… Разве можно их сравнивать с тобой?

Сибилла усмехнулась.

– А твоя наложница? Говорят, она совсем юная… Кажется, рабыня… Саксонка по происхождению? Её зовут Гудрин?

Гизельхар надменно вскинул подбородок.

– Да, она – саксонка. И её действительно зовут Гудрин. Неужели это имеет для тебя хоть какое-то значение? Она просто рабыня… На тебе же я хочу жениться!

Сибилла обворожительно улыбнулась. Наконец-то она вырвала из уст Гизельхара долгожданное признание. Однако что с ним делать?

– А если я выйду за тебя, ты по-прежнему оставишь саксонку в наложницах? – лукаво спросила девушка.

– Нет! Я подарю её своему верному слуге!

– Хм… – задумчиво произнесла Сибилла.

– Ты согласна? Скажи мне! И я тотчас же поговорю с твоим отцом! – порывисто воскликнул принц.

– Если ты имеешь по отношению ко мне серьёзные намерения, то в первую очередь должен был это сделать. Хотя… Я знаю, что ответит тебе мой отец…

Гизельхар затрепетал от волнения.